Девушка судорожно потянулась руками к горлу, но я моргнул, и картинка переменилась.
Я промазал. Не было никакой раны. По крайней мере, не в этой реальности.
Смертельный удар сжёг её Улыбку фортуны, и вокруг асимара вспыхнула абсолютная защита.
— Ты убил меня… — неверяще прошептала соперница, продолжая трогать исчезнувший порез.
— Надо позвать Брюса Уиллиса. Похоже, я вижу мертвецов.
— Откуда вы такие болтливые лезете?! — заорала она, активируя все кулдауны разом.
Тут уж мне пришлось потратиться. Невероятная изворотливость превратила моё и без того шустрое тело в форменную головную боль для пернатой. Двадцать секунд мы плясали по арене. Без нужды беспокоиться о защите, она атаковала рискованно и нагло. Попутно Вендетта сливала весь свой арсенал.
Я не использовал стелс, поэтому меня нельзя было выбросить из него. Я не пускал в ход магию, которую можно было бы рассеять. Иллюзия, которой она пыталась меня подловить, не возымела эффекта — я видел потоки маны внутри пустого миража.
В последние секунды действия своей защиты она разродилась комбинацией верхних и нижних уколов, вкладывая всю себя в эти атаки. Этого всё равно не хватило. Я отслеживал её состояние, и когда бабл беззвучно исчез, рубанул её мечом по шее. Без всяких затей, но зато максимально стремительно.
Мой клинок почти врубился в тонкую шейку, но на его пути встала непреодолимая преграда.
Божественная защита.
Громкий звон, и вибрация отдалась в руке.
Вендетта попыталась достать меня, но тело само разорвало дистанцию.
— Ого, — отреагировала Камарра. — Позовите судью, тут жульничество. Стоп, мы и есть судьи, братец, — дурашливо завершила она.
— Верно, сестрица, и это ни в какие ворота не лезет.
— Мой гончая проиграла, — сухо промолвила Аларис, вставая со своего трона. — Она… проиграла, — вновь повторила богиня, и я уловил едва слышимый скрежет зубов.
На Вендетту было жалко смотреть. Слова покровительницы заставили её съёжиться. На меня асимар бросала полные ненависти и обещаний взгляды.
— Как-нибудь доведём этот танец до конца, — подмигнув, ответил я.
— Будь, уверен, доведём, — ощерилась собеседница.
Пока я восстанавливал силы, Доминион разгромил каких-то ребят и вышел в финал. За боем я не следил, мысленно готовясь к моему будущему противнику.
По отношению к Вендетте сильных эмоций я не испытывал. Она, безусловно, заслуживала своё перо под ребро, но даже смерть Деймоса потихоньку стёрлась из памяти. Тем более та не прижилась. Что касается Маверика, не могу сказать, что я считал его не то что своим другом, а даже приятелем. Жаль, гоблин погиб, но увы, Виашерон жесток, а Ристалище жестоко вдвойне. Поэтому в итоге гончая казалась мне надоедливой, как банный лист, вызывая скорее раздражение.
Айнхэндер был совсем другим делом. Он прямо ассоциировался у меня с тем предательством под клан-холлом Буревестников. С пытками и заключением в колодце. С теми уродами, кто убил Лизу, Виктора и Анфису. Кто натравил на нас Псов Войны. Не говоря уж о его показательных выступлениях в прошлых раундах.
— Мы давно ждали его, и вот час пробил! — заорал Аррамак.
— Финальный поединок между Айнхэндером из Буревестников и Кейдом. Вот тебе и тёмная лошадка, братец.
— Да-да, пойду попробую изменить свою ставку.
— Ах ты жулик мелкий! — сердито гаркнула Камарра.
— Всё-всё, сестрица, я чту святость азартных игр.
— В бой!
Мне нужно лишить его МК. Это самое главное. Без него, этой мрази конец. Опасно, конечно, светить Вороний грай, но выбора нет. Посмотрим, как тебе понравится молчанка.
Активировав Заячий бег, я рванул к змеелюду, отслеживая его реакцию. Попутно уклонился от пары дальнобойных заклинаний, и когда нас разделяло не больше двадцати метров, призвал каркающих птичек на плетельщика душ. Сам же продолжил бежать.
Ну что, без возможности говорить ты не такой уверенный, а?
Айнхэндер тем временем лихорадочно махал посохом, пытаясь отбиться от воронов, которые рвали его плоть. Вид он имел самый жалкий.
Косая ухмылка сама собой выползла на моё лицо.
А потом змеелюд поймал мой взгляд и улыбнулся.
Свистящий шёпот, внезапно зазвучавший в голове, окатил меня холодным душем.
«Ссс чего ты взял, что мне нужно говорить, чтобы взять тебя под контроль?»
«Твоя душа принадлежит мне!»
[1] Они подсыпали яд в его вино. Он выпил всё это и сказал: «Я чувствую себя хорошо». Boney M. - Rasputin.
Глава 27
Потеря контроля была резкой и неприятной. Словно меня за шкирку выдернули из-за пульта управления собственным телом. Я оказался заперт в нём и не мог пошевелить и мускулом. Послушным болванчиком застыв на месте, я выглядел, должно быть, весьма нелепо. Ноги широко расставлены для бега, руки сжимают оружие, готовые нанести удар.
— О-о, похоже, что-то пошло не так, — с шумом выдохнула Камарра.
В который раз я убедился, что Айнхэндер гораздо хитрее, чем кажется на первый взгляд. Раунд за раундом он очень осторожно приоткрывал свои карты, держа главные козыри при себе. И до самого финала сумел сохранить в тайне возможность майнд контроля без нужды в вербальном компоненте. Он ведь чуть не умер в бою с Фризолентой, и всё равно не слил этот туз в рукаве. Поистине стальные нервы!
«Ты впечатлён, не так ли?» — снисходительно произнёс наг.
Ты ещё и мысли читаешь, хреносос? Тогда учти, что вертел я тебя на двуручнике! Айнхэндера на цвайхэндере. Хех.
О какой только хрени не думаешь, лишь бы отвлечься от смертельной опасности.
«И нет, я не читаю мысли. Просссто у вассс идиотов всссё на лице всссегда написссано».
Змеелюд сократил дистанцию между нами, пытливо разглядывая меня с головы до ног.
«Очень мне интересссно, почему ты так ссстелса избегаешь, но сссвоё любопытссство я сссдержу».
Столь ощутимое присутствие внутри черепа исчезло, а противник заговорил уже вслух:
— Я тебя не знаю, но ты мне не нравишься. Нет. Совсем не нравишься. Слишком много болтаешь, прямо как один ублюдок, которого я знаю. Поэтому на тебе я отрепетирую то, что сделаю с ним, когда доберусь. Ничего личного.
«Вытащи сссебе кишки, Петрушка», — сузил глаза плетельщик душ. «Да поживее, бобик, поживее!»
В моём теле не было ни секундной заминки. Ни мгновения на то, чтобы обдумать приказ, тем более попытаться его оспорить. Раскрытыми до предела глазами я смотрел, как действуют мои конечности. Смотрел и никак не мог им помешать.
Левая рука проворно перехватила кинжал и вбила его прямо в живот пониже пупка. Кипящая боль обожгла моё нутро, будто в потроха засунули фосфорную гранату, и она никак не желала прекращаться. Наоборот нарастала с каждой секундой. По всему телу побежал озноб. На лбу выступил холодный пот.
Сука, как же больно!
Я бы заскрипел зубами, но они, как и все остальные мускулы, мне больше не подчинялись.
Новый приток боли заставил меня зайтись ментальным криком. Во время первого удара кинжал лишь частично пробил нагрудник. И сейчас предательская рука с силой надавила на рукоять, погружая лезвие всё глубже в пульсирующие алые недра.
«Знаешь насссколько неприятно умирать, когда дерьмо из кишечника попадает тебе в брюшную полосссть? Ссслыхал про перетонит? Это он сссамый. Если не исссцелять, тебя начнёт трясссти от лихорадки. Каждое движение будет причинять адссскую боль. Ты будешь блевать дальше, чем видишь. Буквально гнить заживо».
Он перечислял это сухо и спокойно, как лектор медицинского вуза. Разве что экспрессивные слова выдавали его истинное отношение к теме.
Злорадство.
Предвкушение.
Самодовольство.
«Но тебе повезло, псссина. Ты умрёшь гораздо раньше, чем ощутишь весссь этот прекрасссный ссспектр».
Кинжал, наконец, полностью пробил броню и целиком утонул в моём животе.
