Зурги неохотно раскрывали свои имена и представлялись лишь тогда, когда полностью доверяли человеку. Но и на ответной формальности не настаивали, поэтому командир даже не подумал знакомить псов со своими людьми.
— Предводитель отдал приказ следовать в Столицу, на Турнир и Битву, — ответил главарь, махнув лапой. Несколько зургов раскрыли свои пространственные карманы и достали уже готовое мясо. — От нашего стола — вашему. Так, кажется, у вас говорят?
— Так, — улыбнулся командир. — Хм… вы идете, хотя не заявлялись ни туда, ни туда? Вы не похожи на обычных зрителей…
— Приказы Предводителя не обсуждаются.
— Странно… — удивленно буркнул Асвальд. Он сидел чуть поодаль, за спиной Шуна, но тот прекрасно слышал каждое его слово. — С каких это пор Предводитель отдает настолько сумасбродные приказы?
Шуну безумно хотелось засыпать Дьявольское дитя вопросами, он заерзал, пытаясь справиться с нервозностью. Главарь зургов заметил это, окинул Шуна внимательным взглядом и спросил, повернувшись к командиру:
— Он разве просветленный? Что он делает в команде?
— У нас иногда берут кого-то из погруженных в качестве помощников. Для выполнения несложных поручений.
— Мальчик на побегушках, значит, да? — Зург снова посмотрел на Шуна и растянул пасть в подобии улыбки, но тут же насторожился. — От тебя странно пахнет, мальчик.
Мясо на костре изошло соком. Лука снял вертел максимально осторожно — чтобы гостям его манипуляции с острым предметом не казались проявлением агрессии — выложил мясо на широкое блюдо. Каша тоже давно сготовилась, но люди и зурги сидели, не торопясь приступать к трапезе.
— Нам хорошо известно, что у вашей расы превосходное обоняние, — вежливо улыбнулся командир, — но не потрудитесь ли объяснить, что вы имеете в виду?
— От него пахнет Стальным Псом.
В первую секунду Шуну показалось, что он ослышался, настолько абсурдно звучали произнесенные зургом слова. Как вообще от него может пахнуть Псом? Что за бессмыслица?
— Вот это поворот, — весело хохотнул за спиной Асвальд. — А ты тут времени зря не терял, да?
— Что значит — пахнет Псом? — уточнил командир.
Шун словно очнулся от этого вопроса и понял, что вся команда сейчас взирает на него в полном недоумении.
— Стальной Пес оставил на нем какое-то заклятие, — пояснил главарь. — Очень мощное, хоть и незаметное для окружающих. Кроме меня его учует, может, еще пара-тройка сильных зургов.
— Что оно делает?
— Не знаю, говорю же, — огрызнулся главарь. — Просто чую.
— Боже… и почему тут нет Миро? — посетовал Асвальд. — Все самое интересное пропускает, поганец.
— Так это правда… — еле слышно выдохнула Мая, посмотрев на Шуна. Она сидела рядом, но в полной тишине ее слова прозвучали достаточно отчетливо. — Стальной Пес действительно проклял тебя. Ты поэтому…
— Почему твоя девчонка подает голос без разрешения? — недовольно рявкнул главарь.
— Она будет наказана за это, — спокойно ответил командир. — Приношу свои извинения. — Он потянулся к блюду, взял один из кусков мяса, что принесли зурги, откусил. — Ваша раса славится не только хорошим обонянием, но и отменным вкусом. Мясо изумительно. Это вепрь?
— Он самый, — довольно улыбнулся главарь.
Шун понял, что командир пытается замять неудобную тему, и благодарно кивнул ему. Он не знал, можно ли брать еду или сначала надо дождаться, когда ее возьмут все просветленные, а потому молча сидел, уложив руки на коленях и потупив взгляд. Люди и зурги больше не обращали на него внимания, занятые ужином. Главарь и командир изредка перекидывались размытыми фразами на отвлеченные темы, словно осторожно шли по общему минному полю. Познания Шуна в области этикета зургов были очень поверхностными, он так и побоялся притрагиваться к еде в их присутствии. А когда разумные псы поднялись и принялись откланиваться, просто повторил за просветленными — вытянул руки вперед, сложил их замком на уровне груди и низко поклонился.
— А он у вас забавный, — хохотнул главарь.
Командир сурово посмотрел на Шуна, словно тот совершил какую-то грубую ошибку.
— Кстати. — Главарь подошел ближе к командиру Юну и чуть понизил голос, словно настраивался на доверительный лад. — В этих краях последнее время орудует много потрошителей. Вы поосторожнее.
— Спасибо за предупреждение, — улыбнулся командир, пожав на прощание широкую лапу главаря. — Хорошей вам дороги и победы в Столице.
Проводив зургов, он долго отчитывал Маю за неподобающее поведение, а вот Шуну даже слова не сказал, только похлопал сочувственно по его плечу, когда проходил мимо.
— Глядишь, получше к тебе теперь относиться будут, — хмыкнул Асвальд. Он устроился перед палаткой Шуна, сидел, поднимал с земли мелкие камешки и кидал их в хлопочущего у костра Луку. Тот собирал остатки ужина и постоянно озирался, потому что не мог понять, откуда в него что летит. — Интересно, то, что наложил на тебя Пес, — действительно проклятие, лишающее силы?
— А что еще это может быть? — тихо буркнул Шун, забираясь в палатку. От невеселых мыслей у него разболелась голова.
— Да что угодно. — Асвальд забрался следом и уселся у него в ногах. — Заговор на смерть, например.
— Че…чего? — Шун подскочил, уперевшись головой в мягкий полог. — На смерть?!
— Да успокойся ты, — хохотнул Асвальд, потянув его за руку. — Палатку сейчас порвешь башкой своей глупой. Шучу же. Заговор на смерть не убивает жертву целый год. Просто не понимаю, зачем… — И Асвальд осекся. — Ладно, полежи, отдохни, пока тебе еще какое задание не прилетело.
Шун послушно вернулся на узкий матрас и лег на бок, устроив руки под головой. Ему выделили два больших шмата жареного мяса, но сейчас Шуну кусок в горло не лез. Невеселые мысли бродили в голове, извлекая из глубин памяти еще более невеселые воспоминания.
— Почему вы пришли ко мне так поздно? — тихо спросил он, не особо-то надеясь на ответ. — Почему только через год?
Асвальд вздохнул, сел поближе и практически повторил слова Миро:
— Мы растерялись. Такого не должно было случиться. Не знаю, что именно рассказывал тебе Миро про Даон, Игру и реальный мир, но могу предположить, что не особо-то много. Когда ты провалился в полное погружение, вся наша операция пошла насмарку. Еще и Миро пытались… короче, это был настоящий кошмар. — Асвальд хохотнул. — До сих пор удивляюсь, как Комиссия не отстранила нас от дела после такого. Нам удалось заверить ее представителей, что твое погружение было вызвано сбоем в системе Игры. Два дня длились разбирательства, мы просто ждали, когда истечет время твоей сессии, мы задали минимальный срок — два месяца в Игре. Тебя должно было автоматически выкинуть на третьи сутки реального времени, но тут нас ждало новое потрясение — ты не всплыл. Твой маячок все еще не работал, и мы понятия не имели, куда ты направился, когда покинул Столицу.
Шун хмыкнул.
— Вернее… Когда тебя Выкинули из Столицы. Первое время тебя отслеживала Рина, но ее почти сразу убили, мы до сих пор не знаем, кто подослал убийц. И мы потеряли твой след. Мы были уверены, что тебя тоже скоро убьют, ведь ты совершенно не приспособлен к этому миру. К тому же, ты остался практически без тонкого тела, а значит, без духовных сил. Но прошел день, второй, третий… А ты так и не проснулся. Миро же… как бы объяснить? — Асвальд нахмурил личико. — Он никак не мог подключиться к тебе, как оператор. Не спрашивай, почему, мне придется очень долго рассказывать тебе, что такое погружение и подключение через общий канал, ты просто не поймешь сейчас. Короче, когда ему все же удалось подключиться, тут прошел уже целый год. — Асвальд немного помолчал, смотря прямо на Шуна. — Не думай, что мы забыли или бросили тебя. Это не так. И Рина, и я постоянно заходили на сессии и тоже искали тебя. Просто… любой просветленный ограничен временем сессии. — Асвальд заметил замешательство на лице Шуна и поспешил объяснить: — Это такой… промежуток времени, в течение которого просветленный находится в Игре. И просветленный не может спуститься сюда, пока не начнется его очередная сессия. Так что… — Асвальд развел руками.
