— При чём здесь твоё отношение к убитым?
— Не перебивай, деревенщина! С тобой делятся мудростью. Так что будь добор закрыть рот! Кхм-кмх. — Эмилия стала расхаживать взад и вперёд на фоне трупов не капли, не смущаясь их посмертного внимания. Словно для неё видеть подобное абсолютно естественно. В прочем в её глазах они всего лишь чернь…, мёртвая чернь. — Весь цивилизованный мир не только согласился с ним, но и поддержал идею расовой чистоты. Ибо для продуцирования наилучших качеств требуются схожие составляющие. Таким образом люди имеющие чистую кровь, которую им передали благочестивые предки, в одночасье вышли из тени семитского гнёта, заняв полагающиеся им высоты. Только вот, возникла одна проблема. Тех, кто носит в себе грязную кровь оказалось непомерно много. Выход нашли. Думаю, даже такой как ты догадался о чём я. Верно?
— Сегрегация по признаку генетического соответствия. Где эталонной считается чистота так называемого «золотого миллиона». Три группы чистоты. Первая и вторая имеют по два деления, по которым определяется то, как высоко человеку дозволено подняться по социальной лестнице. В теории даже безграмотный серв может стать министром.
— В теории. — Усмехнувшись подтвердила девушка. — Раньше старый свет слишком часто подвергался набегам с юга и востока. Кровосмешение происходило постоянно. Следствием этого стал сегодняшний дефицит высших управленцев. Но я отошла от темы. С генетической грязью нужно было что-то делать. Появились хтоники, призванные заменить тупую рабочую силу. Вопреки всеобщему мнению их главное преимущество вовсе не в том, что они не устают, не нуждаются в удобствах, не могут заболеть и даже не в том, что они не думаю, а в том, что они не могут плодится. Это было отличное решение, если бы КША не начало тянуть на себя одеяло мирового политического влияния, распространяя идеи либерализма и гуманизма. Генетическое отрепье очень падко на речи вроде «всеобщее равенство» или «свобода волеизъявления». Эти идеи быстро расползлись по низшим слоям общества, начав расшатывать устои старого света, из-за чего пришлось снизить обороты очистки. Итогом стала огромная финансовая дыра, в которую утекают налоги чистокровных граждан для сдерживания и усмирения отребья. Будь это социальные подачки или силовое подавление протестов. Догадываешься к чему я?
Я не стал отвечать.
— К тому, что смерть вот этих, — Эмилия достала шпагу уперев её в грудь юноши. — является благом. Я как носительница чистой крови прекрасно это вижу даже в той ситуации в которой оказалась. Пускай малость, но она всё равно позволяет немного приподняться мировой колыбели цивилизации. — Острие шпаги проколов кожу вошло в плоть мертвеца.
— Не думал, что нахождение нескольких случайных трупов могут так воодушевить.
— Глупец. Ты не видишь того, что вижу я.
— Хочешь скажу о чём ты сейчас думаешь, смотря на этих низших?
— Ну попробуй. — С широкой усмешкой сказала девушка.
— Ты думаешь о том, что, завершив задание, вернёшься домой, бросишься на шею отцу и расскажешь, что с тобой произошло. Подобрав нужные слова убедишь его в том, что, если один человек может попасть сюда и вернутся, то и тысячи других тоже так смогут. Главное найти ключик от двери. Затем предложишь самое идиотское решение из тех, что тебе пришли в голову. О том, как было бы чудно в авангарде бросить сюда несколько миллионов низших.
Глаза Эмилии сузились.
— Ты и вся высокородная мразь, спите и видите, как бы хорошо было избавится от, низушек. Забывая, что в своё время именно они подняли ваши высокородные задницы туда, где вы сейчас так горделиво восседаете. Дело тут не в чистоте крови, а в том, что вы куча зажравшихся паразитов, презрительно взирающих на точно таких же паразитов.
Она пыталась ещё мне что-то доказать, перемежая свою речь с оскорблениями в мой адрес. Однако моя спина осталась безучастна к её речам. Нужно идти дальше сейчас не время для полемики, да и нет в ней смысла. Пропасть мыслей и взглядов на мир не преодолима.
С укрытием на ночь определился достаточно быстро. Ещё до того, как солнце окончательно село. Четырёхэтажное здание, заросшее вьюном до такой степени, что слилось с деревьями. Предложив Эмили располагаться на третьем этаже со всеми удобствами, закономерно был послан по известному адресу. Спустившись вниз, затёр ветками наши следы. Получилось неуклюже, криво-косо, но хоть как-то.
Перед входом и между этажами разбросал щебёнку. Эта небольшая уловка точно будет не лишний. Прежде чем вернутся, заглянул в одно из помещений и прижавшись к стене сел, вызывая сокет.
Не отходя от принятого плана, единица ушла в здоровье, доводя значение до восьми. По ногам пошла мелкая дрожь, поднимаясь выше. Ощущение, словно кости ходуном ходят. Это не больно, скорее, просто неприятно и очень щекотно. Вот уже дошло до головы, в ушах прозвучало несколько щелчков. Удивительно, в этот раз невероятно щадяще было.
Уже почти поднявшись, рухнул на четвереньки зажимая рот рукой, мыча от невыносимой боли. Чувство, словно все зубы пытаются вырвать одновременно. Рот наполнился солёным, а из глаз хлынули слёзы. Когда всё закончилось, я всё равно не мог разжать челюсти, эхо боли так и гуляло. Кое-как поднялся и сплюнул красный сгусток. Сначала не понял, что изменилось. Но язык упорно утверждал, что места во рту стало меньше. Выбитые пару лет назад задние зубы были на месте. После той драки я не досчитался двух. Теперь же они находились на прежнем месте. Скинув вещмешок, запустил в него руку, извлекая из него отполированную бронзовую пластину и улыбнувшись как можно шире стал рассматривать новое строение ротовой полости. Я никогда не мог похвастаться ровными зубами. Они конечно стояли правильно, но как-то немного не так как нужно. А сейчас один к одному, точно солдаты на параде.
Ага, как сиськи в борделе. Марк, сравнение это не твоё. И закрой рот уже, выглядит странно. Главное, чему радуешься? Очередная единица ушла в пустоту. Ещё два уровня тебе от своего здоровья толку не будет.
Поднявшись подпрыгнул, присел, отжался. Нет, всё по-прежнему ощущаю себя легче и чувствую, что могу выдержать большую нагрузку, чем раньше. Но всё же по физическому развитию тело осталось на том же уровне. С этим сейчас ничего не сделать. Всё что от меня зависело я исполнил. Десять дней, выделенные системой на отдых и подготовку я использовал по полной. На этом мои полномочия, всё. Остальное теперь зависит только от ситуации и моей глупости.
Как только я поднялся на этаж к Эмилии, она решила прояснить пару вопросов.
— Филин, уже закат, а мы торчим на месте. Ты вообще подумал, где мы будем ночевать?
— Ну конечно же. Я лично в этом углу рядом с окном, а у тебя ещё три на выбор. Но если не нравятся, то в этом здании полно пустых комнат. Можешь выбрать любую.
— Ты верно шутишь. Если да, то я оценила. Не смешно. Повторю свой вопрос. Где ты планируешь провести ночь?
— Тут, как я уже и сказал. В качестве уборной буду использовать соседнею комнату.
— Это ты чернь, можешь спать на грязном полу и гадить под себя. А я всё-таки человек и мне нужны человеческие условия.
— Как скажешь. — Уткнув вещмешок в угол я расстелил сверху тёплый плащ и ослабил ремни перевязи.
— Как вижу, ты решил спать здесь. Словно бесхозный пёс. Тогда я…
— Тогда, ты, что? Уйдёшь? Попытаешься найти дворян, которые пустят благородную представительницу семьи Эйбрамсон к себе на постой или, может пойдёшь по руинам в поисках гостиницы?
— Ну, нет. Но спать здесь…! Это дикость!
— Как будет угодно. — Упав на своё ложе достал из сумки бурдюк с питательной смесью начав по чуть-чуть цедить.
— Знай, тебе это так с рук не сойдёт. За этот день ты сделал столько, что тебя должны казнить не меньше сотни раз, причём самыми изощрёнными способами. — Девушка несколько раз обернулась и не найдя лучшего места села посреди комнаты.
— Ого, наверное, это рекорд среди плебеев. — Решив, что к сладкой смеси отлично подойдёт вяленая рыба вновь полез в мешок. И да, это очень странное сочетание.
