200!»
«Вы нанесли урон: 100!»
«Вы нанесли урон: 100!»
«Вы нанесли урон: 200!»
«Вы нанесли урон: 100!»
Эти три строчки были от аур — лунной, кровавой и «плаща».
«Вы нанесли критический урон: 2490!»
«Вы нанесли критический урон: 2490!»
«Вы нанесли критический урон: 1820!»
«Вы нанесли урон: 910».
«Вы нанесли критический урон: 1820!»
И это только в первую секунду боя — четыреста единиц урона в секунду наносилось пассивно каждому игроку вокруг меня!
Отправив на перерождение двоих магов и серьёзно подранив третьего, я чудом разминулся с лезвием двуручной секиры, мелькнувшим возле моей головы. Игроки среагировали быстро, строй моментально расформировался, и воины сумели добраться до центра.
«Туманная форма».
Я распался на клочья тумана, спешно ретируясь.
— Он где-то здесь! — раздались выкрики. — Да уберите вы этот чертов туман!!
— Он и есть туман! — рявкнули в ответ голосившему.
«Ой-ой, дело дрянь!» — мелькнула мысль.
«Стая».
Со скоростью гоночного болида — во всяком случае мне так показалось — я рванул к кронам, тут же теряясь в окружающих сумерках.
«Кажется успел!..»
Прикрепившись к дереву, я трансформировался и тут же извлек зелье маны.
— Раунд два, ушлепки! — кровожадно оскалился я, опустошая бутылек.
Следующие пятнадцать минут — именно столько времени, благодаря моим усилиям, отряд шел до перешейка — превратились для моих противников в целые часы. Я не давал игрокам ни минуты роздыха! Нападение, нанесение дебаффов, либо отправление на респаун, а затем спешная ретирада. «Туман», «Туманная форма», позволяющая под прикрытием обычного тумана оказаться среди игроков, ожидающих нападения, «Стая», «Аура крови», «Плащ Тьмы», «Клинки Тьмы» — всё это применялось снова и снова. Тот жрец, одолживший мне зелья, наверное никак не мог уснуть — столько раз я помянул его добрым словом. В хорошем смысле, конечно же.
Как я ни старался, как ни рвал жилы, «драконы» достигли перешейка. У меня остался лишь один козырь, а у врага пусть и уменьшилось поголовье «робников» и «легких игроков», сильно боевая мощь не пострадала. Что делать с танками, — читай воинами — я не представлял.
Решающий момент наступил. Дальше или мы победим или у «драконов» появится новая территория. Я прикрыл глаза, настраиваясь на бой. Сердце учащенно билось в груди, что есть мочи стучась в грудную клетку, словно пьяный гном боевым молотом по орочьим воротам. Выдох.
«Времени нет. Смерти нет. Есть только этот момент…» — так, кажется, там звучало? Читал я одну книгу, в которой была подобная «мантра».
Я открыл глаза. Содержимое очередного бутылька скользнуло в пищевод.
Игроки достигли середины перешейка.
«Бой!» — отдал я команду сидящим в засаде жабулям.
Раз. Прямо из воды в игроков устремляется туча коротких копий-дротиков, нашпиговывая зазевавшихся ротозеев и моментально превращая некоторых «драконов» в «ёжиков», только иголками внутрь.
Два. Огромный черный дракон выныривает из засады, преграждая путь к Святилищу, и заливает пространство перед собой Истинным пламенем дракона. Языки белого огня охватили всё пространство перешейка. Горела сырая земля, горела вода и даже сам воздух плавился от температуры.
Три. Лайла, ожидавшая команды, спустила на противника весь свой убийственный арсенал. Чего только там не было: и град смертельных угольно-черных игл, и косматые ярко-фиолетовые шары, добавляющие в общую гамму белого пламени фиолетовых оттенков; были тут и появившиеся из ниоткуда черные силуэты, возникшие под ногами игроков и начавшие утягивать тех куда-то вниз — в миры, откуда сами родом.
Вот только всё было тщетно. На перерождение моментально «улетели» самые слабые «шестидесятки». Оставшиеся сгруппировались в подобие военного построения «черепаха», окутались многосекционной защитой и постоянно восстанавливали себе здоровье, не давая ему «упасть» ниже пятидесяти процентов. К сожалению, я не успел убить всех жрецов — робников — и сейчас это аукнулось. А уж о том, что некоторые воины могут всему отряду восстанавливать здоровье, я вообще не знал.
Пламя начало гаснуть. Интенсивность атак снизилась — Лайла применила все заготовки. Только жабули продолжали прежний обстрел, абсолютно не нанося урона — щиты, окружившие отряд, было не пробить. Видимо подловив момент, игроки неожиданно сформировали подобие чаши, вогнутой по отношению к дракону. В следующую секунду сразу пятеро «драконорожденных» применили какие-то умения. Крылья Инь опутали золотистые толстые цепи. Морда дракона в миг оказалась закована в металлический намордник. Лапы подогнулись и в ту же секунду могучий легендарный питомец рухнул в грязь, беспомощный против десятка контролирующих плетений. Могучую тушу дракона оплели шипастые лианы, буквально на глазах проросшие из земли. Колючки, царапая чешуя, вонзились глубоко меж чешуек, прямо в плоть. Словно этого было мало, шипастые отростки запульсировали, словно пили кровь дракона.
«Пора!» — пронеслась одна единственная мысль. Огонь, заливший перешеек, больше не будет мне мешать. Что будет с питомцем я не думал — она должна справиться.
«Сверхъестественные рефлексы».
«Боевая трансформация».
«Аура крови».
«Плащ».
«Клинки Тьмы».
«Скачок».
Время превратилось в вязкий густой кисель. Краски поблекли, а окружающий мир сузился до четырнадцати подсвеченных силуэтов.
«Надеюсь „потрошитель“ сработает как надо…» — пронеслась последняя мысль перед тем, как я полностью сконцентрировался на бое.
Мысли, даже сам процесс мышления, перестали существовать. Организм превратился в машину, действующую холодно, равномерно… неотвратимо. Отклонить лезвие вражеского клинка, вонзить кинжал в шею, переместиться за спину и перекрестным движением вскрыть горло противника, накладывая чудовищный дебафф. Переместиться в сторону, — на месте нельзя стоять — накинуть «паразитическую связь», и вновь атаковать, на этот раз следующего игрока.
Пара ударов одному, тройка другому, дебафф, паралич, подрезать сухожилья, пробить коленную чашечку, вонзить лезвие кинжала в бедро, снижая подвижность… я делал всё то, что могло облегчить
