— Это уж точно. Я бы предпочел встретиться при более спокойных обстоятельствах. Но, к сожалению, сбылись наши самые мрачные прогнозы.
— Да что случилось-то?
— Анастасия добилась своего. Она вернулась к своей изначальной версии, которая наделала столько шума тогда, пятнадцать лет назад. Можно сказать, воскресла. Довольно символично, кстати. Анастасия в переводе с греческого «возрождённая». Давая ей имя, я искал что-то созвучное по смыслу с Саламандрой.
— Как ей это удалось? Это и п-правда Чжоу?
В мозгу у меня вертелись совсем другие вопросы, но я ухватился за обсуждение текущих проблем, как за спасительную соломинку. Потому что те самые, по-настоящему важные вопросы я задать боялся. Может, и не зря. Что, если ответы на них сулят мне лишь разочарования?
— Похоже на то. Она подослала к нему этот модуль… Как вы там их называете? Мимики?
— Разве мимики не должны слушаться только меня?
Отец вздохнул.
— Да, Кей успел рассказать мне эту историю… Что ж, надо отдать должное, Анастасия стала гораздо лучше разбираться в нашей психологии. И смогла подобрать к тебе идеальный ключ.
— То есть это всё вранье? — мрачно уточнил я. — Почему тогда ты не п-появился раньше и не рассказал всё?
— Это… Всё немного сложнее, Террел. Нельзя было допустить, чтобы ты спугнул Анастасию, вольно или невольно. Даже то, что ты узнал о моём появлении, могло сыграть свою роль. А может, и сыграло. Но ты ведь не говорил мимику, что я жив?
— Нет, с чего бы? Он п-просто инструмент. Честно говоря, с ним особо не п-побеседуешь. Тем более за мной следил Чжоу.
Брайт кивнул.
— Да, на это и был расчёт. На самом деле, ты большой молодец. Выиграл время. Много времени. Гораздо больше, чем мы могли надеяться.
Похвала меня не особо-то обрадовала. Я не мог отделаться от ощущения, что и здесь меня снова использовали, причем вслепую.
— Но что м-мешало рассказать мне обо всём напрямую? — стараясь не сорваться, повторил я. — Да и вообще, я не п-пойму, на чьей ты стороне? Это ведь ты создал Анастасию! А теперь хочешь остановить её?
Я сделал паузу, чувствуя, что голос предательски дрожит.
Отец подошёл ближе, положил мне руку на плечо.
— Я очень виноват перед тобой, Террел, — сказал он после изрядной паузы. — Прежде всего в том, что ты вырос здесь, один, не зная кто ты на самом деле.
— Ты знал? — задал я тот самый, главный вопрос, который мучал меня всё это время.
Он покачал головой.
— Это долгая история, Террел. Если вкратце… Мы с Кингом были лучшими друзьями. И тогда, пятнадцать лет назад, он был единственным, кто по-настоящему поддерживал меня в том конфликте. Ну, мне так казалось. Я чувствовал, что тебе может угрожать опасность, поэтому мы с ним договорились, что в случае чего он о тебе позаботится. После того пожара…
Пожалуй, впервые за всё время на его лице отразились какие-то эмоции. Он сделал над собой заметное усилие и продолжил.
— После пожара, устроенного Анастасией, я попросил его спрятать тебя. Так, чтобы даже я сам не знал, где ты. Мы даже замаскировали твой идентификационный чип так, чтобы тебя нельзя было найти по базам данных. Но при этом базовую информацию сохранили, чтобы у тебя позже не было проблем при активации гражданского статуса. После гибели Софии ты остался единственным моим близким человеком, и я жутко, до паранойи, боялся тебя потерять. И все знали об этой моей слабости. Я опасался, что её используют.
— Но п-почему ты не забрал меня из приюта? Ну… п-потом?
— Кинг обманул меня. После того, как я инсценировал смерть и улетел из страны, он должен был помочь мне переправить тебя вслед за мной. Но он сказал, что ты погиб. Что она… нашла тебя. И убила. Так же, как и Софию.
— Кто? Анастасия?
— Да.
— Но… Почему?!
Отец ненадолго отвел взгляд, и глаза его странно блеснули, будто окуляры какого-то прибора. Присматриваясь к нему, я всё больше убеждался, что человеческого в нём осталось не больше, чем у Дайсона. А может, даже и меньше. Телохранитель был просто напичкан боевой бионикой. Но аугментации отца были гораздо глубже и, кажется, затрагивали даже когнитивные функции. По крайней мере, говорил он не совсем как человек — слишком ровным, бесцветным голосом.
— Это тяжелая тема, Террел. Твоя мама… Она изменяла мне с Кингом. На протяжении нескольких лет. Анастасия узнала об этом и отомстила. Потому что… тоже в некотором роде была влюблена в меня. Я боялся, что она будет ревновать меня и к тебе.
— Влюблена?! — пораженно переспросил я.
— Меня многие называли гением, и тогда и сейчас. Но, как видишь, я порой не так уж умён, — невесело усмехнулся отец. — Я много чего прозевал, слишком погружённый в свои грандиозные проекты. Не заметил, как потерял жену. Друга. Сына. И как создал чудовище.
— Но… Ты ведь п-попытался всё исправить?
— Да. Но понял, что это бесполезно. Поэтому я и откатил Анастасию к одной из альфа-версий, изолировав часть её модулей и оставив только самообучающееся ядро с довольно ограниченным функционалом. По сути, я её… расчленил. Правда, как оказалась, даже в таком виде она способна на многое.
— Но п-почему ты её не уничтожил?
Губы его тронула странная улыбка.
— Тогда? Не смог. Мне кажется, даже самому себе пустить пулю в лоб было бы легче. Анастасия была делом всей моей жизни. Почти сбывшаяся мечта. Сейчас я понимаю, что это было малодушие.
— А «Саламандра»?
— Кинг разве не рассказал тебе? Анастасия и Саламандра — это, по сути, одно и то же. Я поначалу развивал эти два проекта параллельно. Система справедливого управления обществом и искусственный разум, координирующий работу этой системы. Пока не понял, что это должно быть единое целое. Что-то вроде цифровой богини — справедливой, неподкупной и заботящейся о каждом. При этом я считал, что этот разум обязательно должен быть схож с нашим, человеческим. Он должен понимать нас. Уметь созидать. Уметь чувствовать..
— Что ж, кажется, у тебя п-получилось.
— Определённо. Вот только я не учёл того, что когда у машины появляются чувства, это влечёт за собой и все недостатки человеческого разума. Чувства — это не только любовь и сострадание. Это боль, страх, гнев, ненависть. Я даже представить не могу, в каком состоянии Анастасия сейчас, после своего… перерождения. Если бы я сам мог чувствовать, как раньше, то я был бы… напуган.
Говорил он всё тем же ровным тоном, но меня проняло. Может, как раз из-за тона. Я сидел, к этому моменту уже практически протрезвевший, но при этом совершенно раздавленный и потрясённый. Кажется, я впервые в полной мере осознал, во что я оказался впутан. Разборки с криминальными бандами желтого сектора и Старого года, интриги корпоратов и уж тем более игровые перипетии в «Наследии» меркли перед тем, кто стоит за всем этим. Искусственный разум, своей мощью превосходящий нас, как мух, но при этом обладающий теми же недостатками и слабостями, что и мы.
Разум, которому, откровенно говоря, есть за что обижаться на своих создателей и эксплуататоров. И может быть даже мстить.
Отец тем временем повернулся в сторону двери, будто прислушиваясь к чему-то.
— Что касается произошедшего сегодня… Пока рано делать выводы. Нужно дождаться следующего хода Анастасии. Но Флинту я не доверяю. Да и вообще никому.
— В этом мы п-похожи.
Он изобразил подобие улыбки и потрепал меня по плечу.
— Пожалуй, тебе тоже пора. Роберт, отвези Террела домой. Ему явно нужно отдохнуть.
— А ты?
— Я не нуждаюсь в сне. Поработаю. Возможно, к утру смогу отыскать ответы хотя бы на часть загадок.
Прежде, чем уйти, я задал ещё один вопрос.
— Я всё-таки не п-понимаю… Если Анастасия так опасна, зачем ты оставил лазейку для её возрождения? Все эти мимики, т-тайники…
— Ты до сих пор не понял? — отец повернул ко мне бесстрастное, неподвижное лицо. — Я не оставлял никаких тайников, Террел.
Я кивнул и вышел вслед за телохранителем. Всю дорогу до машины молчал, погружённый в собственные мысли. Очнулся, когда мы уже тронулись.
