– я вкратце пересказал ему аналогию про муравейник и попросил придумать способ кормить во сне. Потом еще постоял у её кровати, подержал за руку – теплая, обычная рука спящего человека. Что же за муравьи такие у тебя в голове?
Аделаида, даже погруженная в кому, была прекрасна, так бы и остался тут до утра, но дела не могли ждать. Тревога в моей душе росла все больше. Но теперь я хоть знаю, за что воюю… те за императора и империю, а я – за свою принцессу.
К Александру я ворвался, когда он уже отпустил командиров, находившихся на стенах крепости, – они приходили с докладами о передислокации вражеских войск. Потрепали мы их сегодня серьезно, не меньше пары полков погибло.
Я огляделся: все та же комната с макетом провинции, сигарами и выпивкой, но теперь уже без генералов, на доске с названиями подразделений было зачеркнуто четыре наших отряда... Войну за провинцию мы проигрывали.
– А где генералы? – я удивился, что губернатор был один.
– Димитр убит императорскими гвардейцами, Антюр ранен при обороне дворца, сейчас в лазарете.
– Почему они подняли мятеж? – я задал свой главный вопрос.
– Ну, а почему поднимают мятежи? – Александр закурил сигару. – Потому что чувствуют силу. Гвардейцы не хотели умирать тут, они решили выйти из сражения и сбежать в столицу. План был простой – ограбить поселок и откупиться от вражеской армии. Странно, что файцы согласились.
– И ты не мог их привести в чувство?
– Нет, не мог. Мушкетеры почти все полегли в битве на военной дороге. Из двух полков пехоты остался один. Артиллерии почти нет, мы бросили пушки, когда оказалось, что порох не взрывается, как надо. Только гвардия – тяжелая кавалерия – была единственным отрядом без серьезных потерь. Я, дурак, их берег, не вводил в бой… А они предали…
Он затянулся сигарным дымом, а я, освоившись, налил себе в стакан алкоголя из первой попавшейся бутылки.
– Аделаида вовремя вернулась. Седьмой пехотный полк сейчас и держит оборону. Они, благодаря тебе, знают вкус победы и сражаются за троих.
Мы выпили в тишине, потом еще и еще. Сигарный дым меня вообще не напрягал, хотя и желания затянуться за компанию тоже не было: не курю и другим не советую.
– А что это Апрель так осмелел?
– Дак всегда, когда нет стражи, бандиты беспредельничают. Но я опасаюсь, что у них еще и сговор с врагом. Порох со складов не сам по себе пропал, это сделать очень непросто, задача на много дней.
По версии Александра, перед войной были отлично осуществлены акты саботажа: порох, зараженное снаряжение, бегство флота – это звенья одной цепи. Он теперь сомневался и в столичной власти: назначить предателя на пост бургомистра Северной гавани в ультимативной форме его попросил советник императора, хотя Норсы и высказывались против. Да еще имперская армия не спешит на помощь Приморскому форту, что ему было непонятно.
– Нас просто бросили одних, как будто сдали врагу с тайной целью. И, обрати внимание, что файская армия не идет дальше в глубь страны, а стоит тут, у наших стен.
Напились мы с Сашей изрядно, видимо, ему было не с кем, а мне – некогда. Как говорится, нашли повод. Хотя я откуда-то знал, что обычно так много не пью. Но чувствовал, что ему надо излить душу, поговорить о том, о чем со своими нельзя. А с чужаком можно. Хотя какой я уже чужак, без пяти минут зять. Так и уснули в командном центре на креслах.
Утром за завтраком он еще раз спросил о моих планах. Ели мы обычную пшеничную кашу с копченым мясом и запивали травяным чаем.
– Нужно снять блокаду с Приморского форта и навести тут порядок, – я кивнул в сторону окна, за которым был виден кусок крепостной стены, – надеюсь нанести максимальный урон файским войскам, которые стоят за спинами армий провинций. Но сначала мне нужно как-то решить вопрос с Криминальным кворумом.
– А что у тебя с ними за дела? – губернатор встревожился. – Они сейчас в поселке – реальная власть, у меня нет стражи, чтобы их приструнить.
– Они взяли мои весьма ценные вещи из хранилища. По словам Мота, ценнее, чем полная стоимость банка.
– Ну это ты вряд ли докажешь…
– А я и не буду доказывать, – я пожал плечами, – я же не суд. Попрошу вежливо, если не поймут, то разнесу пушками их особняк…
– А что будешь делать с ворами, что останутся на улицах. Они же озвереют, как дикие животные? – Александр теперь встревожился не на шутку.
– Назначу награду за голову каждого бандита, хоть за информацию, хоть за труп. Выплачивать буду продуктами питания.
– Давай! – губернатор повеселел. – Если получится, то я объявлю, что это был мой план. А тебе медаль выпишу или орден подберу – то, что даст максимальный эффект! Ты не против?
Конечно, мне не нужно было одобрение губернатора, у меня есть флот, оружие и два кавалерийских полка рирской гвардии. Но укрепить власть губернатора в поселке было и в моих интересах. Если сам Александр на такое развитие событий согласен, то пусть так и будет.
– Да и солдаты на стенах будут воодушевлены тем, что их семьи в безопасности, – он точно почувствовал мое настроение, – ты главное – хоть какую-то видимость закона соблюди, без лишних зверств… А то вот Аделаида одного лейтенанта гвардейцев четвертовала за то, что он её подругу забил до смерти, когда та ему в любви отказала. Так дочь сейчас в народе иначе как «Кровавая принцесса» не называют…
– Да понимаю, – я допил чай и поднялся, – но тут уж как получится. По беспределу не будем.
У порога я обернулся и спросил то, о чем думал с утра, но не понимал, как намекнуть. В итоге задал вопрос в лоб, без церемоний:
– Саш, а к кому мне обратиться для связи с аватарами антов?
Он на мгновение окаменел и даже чуть побледнел, как мне показалось, но, спохватившись, уже с натянутой улыбкой ответил:
– Только ко мне! К вечеру все приготовим, процесс небыстрый. И лучше, чтобы это осталось строго между нами. Право на контакт дает
