у.е
Стихия: Электричество
Никос, глядя на смесь эмоций на моем лице, широко улыбнулся:
— На седьмом уровне пригодится.
— Пшшшшш! — Белоснежный росчерк молнии на секунду ослепил меня даже сквозь предусмотрительно прикрытые веки. Открыв слезящиеся глаза и быстро моргая, я метнулся к упавшей саламандре и, чуть ли не на ощупь, привычно вбил кинжал ей в глаз, провернув пару раз для надежности. К сожалению, урона молния даже на третьем ранге наносила немного. Зато увернуться от нее было практически нереально, если изначальное нацеливание было правильным — искрящаяся нить появлялась мгновенно, вся и разом, начинаясь сразу возле моего указательного пальца и кончаясь в десятке метров от него же. Или раньше, если на пути оказывалось препятствие. Саламандра, например.
Я давно оценил полезность подарка Никоса. Молния была практически идеальна при столкновениях с этими зверьками, оглушая их и заставляя биться в судорогах. Тут главное — момент не упустить, промедлишь — очухается и легко может успеть плюнуть огнем в отместку.
Сейчас для меня это уже не так чревато, как в прошлый раз — и сопротивление огню уже повыше, чем было тогда, и лечение прибавило пару рангов, куда лучше справляясь с ожогами. Хотя частично это все нивелировалось куда более мощными плевками. В первый-то раз мне попалась саламандра молодая и довольно-таки слабая — всего лишь пятый уровень.
Мелочь, по сравнению с некоторыми здешними. Абсолютное большинство саламандр тут все равно «малые» и «средние», но разок я наткнулся на случайно забредшую так высоко «большую» — и еле ноги унес. Спасла все та же молния, не позволившая ей плюнуть в меня в первые же секунды. Пока эта огромная образина, негодующе квакая, пыталась подняться на ноги — меня уже и след простыл: я несся назад, не оглядываясь, быстрее зайца, пока легкие не начали гореть огнем. А потом снял усталость восстановлением и побежал вновь. Первое правило авантюриста: всегда трезво оценивай свои силы и силы врага. А то оглянуться не успеешь, как задерешь нос и решишь «по-быстрому» добить вот такую образину. И все. Был дурак и нет дурака. Подобных историй мне теперь известно более чем достаточно — и некоторые из них происходили с тем же Никосом самолично, просто заканчивались не так трагично.
Собственно, на седьмом уровне я осваиваюсь уже недели две. Сначала провел пару пробных ходок с Никосом, потом постепенно начал ходить один. Никосу, увы, тут малоинтересно, он в основном на восьмом проводит время, периодически заглядывая на девятый со своими товарищами (туда без команды уже никто особо не суется). Вот и приходится мне тут одному бродить. Но жаловаться не приходится, я сейчас куда более подготовлен к большинству местных неприятностей, чем был несколько месяцев назад. Да, времени прошло уже порядком — давно наступило жаркое горное лето...
Основным ограничением для спуска на «семерку» в этот раз стало даже не сопротивление огню — к первой моей попытке оно уже перевалило за десятку — а магическая сила. После сброса мне банально не хватало маны и скорости ее восстановления на большинство заклинаний. Приходилось по старинке сливать всю имеющуюся энергию на светлячка или восстановление — и ждать, пока она не восстановится. Пару раз использовал жертву в самом легком ее варианте, затрагивая только совсем ненужные мне параметры, уже не для обучаемости, а исключительно ради магической силы. И все равно — добрые два месяца мучился, пока до приемлемых цифр не догнал. Вдобавок кучу времени угробил, чтобы хоть немного поднять ранг щита света с молнией. Не хотел соваться вниз с такими слабыми версиями заклинаний.
Скорость роста, конечно, радовала: свой резервуар маны я сейчас развивал в два с лишним раза быстрее обычных людей. С учетом периодических скачков от «жертвы» — и вовсе раза в три. Да и ранги заклинаний росли куда быстрее. В основном это все, конечно, касается первых единиц — то же «малое восстановление», перевалив за десятый ранг, практически застыло, если сравнивать с предыдущей скоростью. Зато избавилось от приставки «малое», превратившись в обычное «восстановление».
И, тем не менее, я довольно смутно представляю, куда меня это может завести через пару лет. В ту же имперскую академию я могу хоть сейчас поступить — по всем требованиям с лихвой прохожу. Да даже если посмотреть на список моих заклинаний — я уже больше похож на какого-нибудь отпрыска аристократов, в которого родители ввалили кучу денег, чем на обычного горожанина.
Погруженный в свои мысли, я на автомате забросил тушку саламандры в сумку и потопал дальше. Остановился на перекрестке и прищурился, разбирая отметки, нацарапанные на стене. Подумал. Свернул направо. Начиная с седьмого уровня, система местных штреков резко усложнялась, превращаясь в подобие лабиринта. Никаких простеньких систем «главный огромный штрек, куча ответвлений-тупиков», как было выше. Теперь приходилось блуждать по коридорам, где заблудиться было проще простого. Теоретически. На практике, конечно, нереально — карта имелась у любого более-менее подготовленного горняка. Да и отметки на поворотах, оставленные предшественниками, подсказывали, как двигаться к выходу и к некоторым другим важнейшим точкам, вроде удобных мест для привалов или скоплениям месторождений. К сожалению, актуальной такая система была только для этого уровня — уже начиная с восьмого, подробных карт и обилия отметок найти было невозможно, кроме как для области у входа. Так что Никос посоветовал даже не думать соваться на восьмой в одиночку, пока я не открою картографию — и лабиринт седьмого для этого подходил как нельзя лучше.
Свернув в облюбованный мной тупичок, посещавшийся мной уже три дня кряду, я неторопливо начал делать привычные процедуры: достал моток ниток, пару мешочков с неровными кусочками меди и тюбик клея. Нитки натянуть на трех уровнях — ступней, колен и пояса — прямо за поворотом в забой, и приклеить концы прямо к стене. Шарики обвязать все теми же нитками и развесить по получившейся системе. Даже не ловушка — просто сигнализация. Обычно заинтересованные шумом от добычи руды саламандры прибегают пару раз в день, цепляются за невидимые в темноте нитки и, даже если не падают, то все равно спотыкаются, обрывают нитки, заставляя шарики звенеть о камни и друг об друга. Достаточно для того, чтобы успеть бросить кирку и развернуться
