Я же натравливаю на него свежую пачку клонов. Сумрачный маскарад усиливает сумятицу. Три копии разбегаются в разные стороны. Сейчас они не имитируют атаки на архимага. Под Эссенцией тени их удары реальны.
Активирую Вороний грай, но пернатые сгорают ещё на подлёте, не успевая задействовать молчанку. Воздушное лезвие бессильно расплёскивается о барьер.
Подвижку даёт совершенно неожиданная способность. Призрачная дымка заполняет пространство, и Амокир начинает кашлять от едкого дыма. Одна из его молний вскользь опаляет тело архидруида. С криком тот отшатывается.
Вспышка вдохновения, и я развиваю успех.
Не нравится мой вейп? А как тебе это?
Дымовая шашка ещё сильнее забивает лёгкие волшебнику. Отравленные пары вызывают у него мучительный кровавый кашель. Он не стал молнией. Не на самом деле. Это лишь покров. Внутри всё ещё сидит мешок из плоти и костей.
Формирующийся огромный трезубец из молний безвредно распадается. Архимаг не может выговорить требуемые слова заклинания, постоянно срываясь на хриплое бульканье.
Обе способности теперь могут навредить и Авроре, но пока действует её Слияние, она в безопасности. Кашляет, ментально материт меня, не выбирая выражений, но дерётся.
Я пускаю в дело иные баффы.
Буйство смерча
Хватка урагана
Грядёт тайфун
Бронебойная заточка
Невидимые мечи в моих руках превращаются в стальную мельницу, охваченную пламенем. Я появляюсь и исчезаю рядом с Амокиром, осыпая его ударами. Вполголоса напеваю.
♪ The roof, the roof, the roof is on fire ♪
Потому что даже пустые аудио помехи забивают каналы в мозгу оппонента. Какой-то его части приходится отвлекаться и тратить ценные ресурсы на обработку этого пустого шума. Это снижает его эффективность, пусть и на пару процентов.
А ещё мне весело. Я чувствую себя необычайно живым в этот миг. В шаге от смерти. На кромке лезвия.
Живым.
Клинки моих сабель подпевают мне под дробный перестук оружия о щит асимара. Это не барьер, а произведение искусства. Его прочность поистине впечатляет.
♪ We don't need no water ♪
Тот пытается достать меня, но я быстрее. Даже без учёта активного Заячьего бега, потому что ускорение от Теневого сдвига, получаемое раз в секунду вкупе с постоянным исчезновением делают меня чертовски неудобным противником.
Добавить бы сюда ещё Глубокую тьму, но Аврора не увидит в темноте. Ей и так тяжело в двойной дымовой завесе. Даже так пятёрка моих клонов погребает врага под нескончаемой серией атак.
Он бы и рад окатить нас чем-нибудь эдаким, убийственным, но попробуй кастовать, когда каждое твоё слово перемежается раздирающим горло кашлем. Поэтому магу остаётся полагаться только на простейшие заклинания. Они или не требуют слов активации, или чрезвычайно коротки. Разряды молний так и летят прочь от него во все стороны, но я постоянно на шаг впереди.
Орчанка наседает на мага с другой стороны. Мы кружимся по обе стороны синекожего ублюдка, как парочка фигуристов. Надеюсь, судьи поставят нам шесть баллов.
♪ Let the motherfucker burn ♪
Дрогорн и Тальриг в моих руках хохочут. А может, это всего лишь я. Грохот ударов разрывает перепонки, и когда кажется, что внимание всего мира приковано к этой точке…
Я прыгаю на другой край зала.
К Гаэллину.
Один из шести клонов следовал за ним, держась позади. Мы меняемся местами мгновенно.
Мой кулак вонзается в переплетение корней на спине Левой Длани. Тот как раз вскидывается на дыбы, разводя руки в стороны. Признак обращения в дикого зверя. Его защита не чувствует мою ладонь, зато ощущает нечто, чего там быть не должно.
Масло полёта феникса.
♪ Burn, motherfucker, burn ♪ — рычу я, разрывая дистанцию.
Оглушительная детонация, и расцветающая сфера пламени ошарашивают всех, но сильней всего, конечно, самого архидруида. Потому что этот взрыв застаёт его в момент трансформации в огромного гризли. И она оказывается прервана прямо в процессе.
Гаэллин из Дома Изумрудной Ветви, лежащий посреди обгорелого пятна, выглядит неправильно. Ещё не медведь, уже не эльф. Как живой экспонат боди-хоррора из фильма Кроненберга. Он вывернут наизнанку и обожжён. Шерсть переходит в кожу и опалённые цветы, а потом обратно в шерсть. Наружу торчат рёбра и хребет. Не совсем лицо, но и не медвежья морда искривлена в агонии. Архидруид пытается кричать, но не может. Физически. Его лёгкие пустыми мешками лежат у него на плече.
Я не рассчитывал свой тайминг столь точно, если честно. Просто повезло. Убедил обе Длани, что выбрал своим противником Амокира, и когда бдительность его напарника уснула, нанёс свой удар.
Нечестно? Может быть, но здесь не Олимпийские игры.
Зарракос, которого предупредила Аврора, откатился назад за миг до взрыва. Преимущество ментальной речи во всей красе. С её помощью мы можем координировать наши планы. Тифлинг вгоняет свой длинный меч в лицо Гаэллина, а я уже снова подле архимага. Как банный лист. Не слезу, пока ты дышишь.
Тот безуспешно воюет посреди задымления. Стойка превосходного рвения Авроры разогнала её уже на 225 %. Её глефа мелькает столь быстро, что я умудряюсь разглядеть движения только в Теневом сдвиге под двукратным ускорением.
Собираюсь прыгнуть обратно вплотную к Амокиру, но улавливаю ментальный крик орчанки.
«Стой!»
Замираю, наблюдая, как она раскручивает Адамантовый ураган. Лезвия с обеих сторон древка придают ей сходство с мясорубкой. Священная энергия усугубляет эффект способности, стёсывая слой защиты за слоем. Практически вижу, как его барьер трещит по швам.
Прыжок в тень, и под конец вертушки я возникаю за спиной архимага. Семь пар кинжалов перфорируют полупрозрачный щит. Шесть из них громогласно бьются о пустоту. Седьмая под хрустальный перезвон вгрызается ему в спину. Красно-синюю мантию пятнают кровавые ручьи. Покров из молний спадает, возвращая ему привычный облик.
Асимар ревёт раненным боровом и хлопает перед собой. Его ладони рождают раскаты грома и вспышку ослепительного света. Нас отбрасывает назад. Всё тело корёжит спазмами боли. Перед глазами плавают все цвета радуги.
Трижды плевать, насколько мне плохо. Боль временна, триумф вечен.
Почти вслепую швыряю своё тело обратно врукопашную, мгновенно преображаясь.
Я использую Хамелеон, и глазам мага предстаёт Гаэллин. Возможно, Амокир видел, что архидруда убили. Возможно, из-за суматохи и дыма — нет. Это неважно. Инстинкты — жестокая и бескомпромиссная вещь. Они скандируют: «Не задень союзника!»
Асимар сдерживает готовый сорваться с ладоней убийственный заряд.
Замешательство врага длится не дольше секунды, но мне больше и не надо. Парные мечи кромсают его наискосок. Слева направо. Сверху вниз. Рефлекторно он вскидывает перед собой обе руки, закрываясь от угрозы. Тальриг натыкается на металлический протез и пронзительно звенит, отскакивая назад. Зато Дрогорн отделяет левую конечность в предплечье и рассекает его впалую грудь.
Сила удара откидывает Длань назад. Заливаясь кровью и воя от боли, он валится на спину. В сапфировых глазах ярость сменяется страданием.
И паническим страхом.
Ощущаю еле заметную перемену в обстановке, но мне плевать.
Перехватываю мечи, скалюсь и вбиваю клинки…
В камень.
Тело Амокира, мигнув, исчезает. Как был, из положения лёжа, он телепортируется прочь.
Ублюдок рассеял собственную магию запрета на порталы.
Я ощущаю себя диким животным, опьяневшим от запаха и вкуса крови. Слепым взглядом вожу по залу и не воспринимаю картинку. Моя жертва сбежала. Ярость закручивается в груди. Требует найти. Догнать. Добить. Добить!
* * *
— Олег, ты в порядке? — с беспокойством спросила Фурия, осматривая мужчину. Её до сих пор не покинула тревога.
