Или, Юрий в нерешительности остановился у высокого порога в забой, хотя бы чуть-чуть поработать? Так сказать, освободить от грунта хотя бы тележку, благо решётка слива рядом совсем. Но, но, но… Юрий опустился на лежанку и вытянулся в полный рост. Работать почему-то не хочется.
В камере повисла тишина. Так тихо бывало в Вельшино глубокой ночью. Юрий скосил глаза в сторону. Квадратные светильники на потолке почему-то совсем не слепят глаза. Как их погасить — непонятно. Да и можно ли их выключить вообще? Кроме зелёной кнопки, что открывает дверь в камеру, на стенах больше ничего нет. Придётся привыкать спать прямо так.
Юрий перевернулся на бок лицом к стене. Лишь в «Бункере» в самой полном мере можно прочувствовать всю иллюзорность «Благодатного мира». С того момента, как он с Анастасией в последний раз плотно позавтракали в столовой гостинцы «Карусель», прошло много часов. Однако ни есть, ни пить совсем-совсем не хочется. Да и в туалет не тянет. Нет здесь никакого унитаза. Да и зачем он нужен? Вот уж точно морок, обман и лицемерие.
А ведь это, Юрий нахмурился, крутых преступников возле карточного стола можно понять. Они же все из реальности. Вполне логично предположить, что о сути «Благодатного мира» они знают гораздо больше. Поди, им всем довелось учиться в школе, а то и получить диплом о высшем образовании. А когда вокруг тебя всё морок, обман и лицемерие, то и в самом деле нет особой разницы, где провести остаток жизни, в «Бункере» или в Сочи 2.0.
Но даже не это самое ужасное. Юрий перевернулся на спину. Его самого почему-то не тянет в Сочи 2.0. Хотя да, там можно славно перекусить горячей пиццей, стащить с Анастасии тонкие трусики, а потом с ней же завалиться в шумный и яркий «Куруру» до самого утра. Да, всё это можно. Но-о-о… Юрий поморщился, будто надкусил очень кислый лимон, это не то, ради чего имеет смысл прямо сейчас схватить лом, лопату, щётку и вгрызться в этот самый туннель словно бешенный крот. Странно даже, Юрий пожал плечами.
Спать расхотелось, может быть яркий свет в камере тому виной. Постепенно круговорот ленивых мыслей вернулся к Андрону. Знакомство, мягко говоря, получилось интересным. Можно даже сказать, неожиданным. Больше всего поразил его рассказ о Большом внешнем мире. Впрочем, для самого Андрона это была реальность.
Ну да, Юрий поморщился, чувствуется, буквально в каждом слове нового знакомого чувствуется, его неприязнь, его предвзятость. Ведь не зря он наотрез отказался рассказать, за какие такие «подвиги» его отправили в «Бункер». Уж точно не за возможную попытку суицида, замаскированную под несчастный случай на трассе горнолыжного курорта. Юрий кисло улыбнулся собственной невольной шутке.
А ещё Андрон так и не сказал, где его «похоронили». В смысле, в каком дата-центре в каком городе находится его физическое тело. Так то разницы нет, но всё равно жаль. Но, но, но, Юрий пристально уставился в квадратный светильник на потолке. Что-то в рассказе Андрона не сходится, какие-то неувязки и нестыковки покоя не дают.
Юрий никогда не был психологом, да и само слово «психолог» узнал не так давно, но всё равно чувствуется, что Андрон не лгал. Да и какой смысл врать случайному сокамернику? Ведь он не стал высасывать из пальца некую благородную причину, по которой его упекли в «Бункер» чистить нахрен никому не нужный туннель. Не стал, просто не стал говорить. Хотя бы мог бы легко наврать с три короба.
Ленивые мысли превратились в поток сознания. Юрий и сам не заметил, как постепенно отошёл в мир снов и сновидений. Как-то само собой перед глазами поплыли картинки из прошлой жизни. Это же, Юрий едва сумел осознать, реальность. Жизнь в реальном Вельшино, а не в базовой локации «Вельшино», никогда не казалась ему мёдом. Ведь не зря у него были серьёзные помыслы навострить лапти. Однако это была настоящая жизнь, полноценная жизнь, со всеми её плюсами и минусами. Главное, никаких условностей. Если бы он в реальности свернул бы себе шею, то предстал бы перед судом божиим, или как там на самом деле выглядит тот свет. И уж точно в качестве наказания ему не пришлось бы чистить бетонную кишку в некой тюремной локации.
Глава 22. Камера предварительной задумчивости
Первая ночь в тюрьме ничем особенным так и не запомнилась. Получилось как-то буднично, Юрий просто открыл глаза и сел на лежанке прямо. В камере ничего не изменилось. Всё те же яркие серые стены, забой, в котором красная совковая лопата всё так же прислонена к стене. И тишина. Сколько прошло времени? А бог его знает. В Сочи 2.0 у Юрия не было никакого режима дня. Они с Анастасией с равным успехом могли проснуться как в десять утра, так и в три дня.
И что теперь? Глаза уставились в забой. На душе стало тоскливо. Ни завтрака, ни душа не будет. В туалет и то не тянет. Это, конечно, непривычно, но и в самом деле ни кушать, ни пить совершенно не хочется. Взяться за работу? Сделать то, что от него требуется? Юрий скривился. Хрен знает почему, но не хочется. В груди пусто, будто за ночь сердце испарилось и белесым парком вылетело через уши. Хотя, с другой стороны, никто и ничто не заставляет его хоть что-то делать. Можно упасть обратно на лежанку. Ещё можно спуститься в зал и уставиться стеклянными глазами в экран огромного телевизора. Ведь жутко интересно и очень полезно знать, какие именно роботы-косильщики нужны, чтобы лужайка перед домом была идеальной. Или можно ещё раз поговорить с Андроном.
Имя вчерашнего знакомого рвануло в голове яркой петардой. Юрий торопливо поднялся на ноги. Во, чёрт, даже ботинки и те надевать не нужно. Однако, не зря говорят, что утро вечера мудренее. Юрий направился к двери, кулак с разгона ткнулся в зелёную кнопку. До него вдруг дошло, что именно в рассказе Андрона не так.
Дверь плавно соскользнула в сторону, Юрий торопливо вышел наружу. Что сейчас? Ночь или день? В общем зале тишина. Психи всё так же сидят перед телевизоров и пялятся на экран стеклянными глазами. А вот крутые уголовники угомонились. Юрий прижался щекой к стальной сетке и глянул вниз. Все семеро дрыхнут прямо на полу возле карточного стола. И какого лешего они не захотели вернуться в камеры? Ведь лежанка сто пудов удобней. Да и хрен с ними. Так, где камера Андрона? Юрий медленно зашагал вдоль дверей.
Мысли вскачь. По словам нового знакомого, жить в реальности хреново. Там… Юрий на миг остановился возле очередной камеры. Вкалывать с утра до вечера, свобод нет и требуется прославлять существующий политическим режим. Юрий грустно улыбнулся. Ему довелось просмотреть несколько телепередач о так называемых диктаторских режимах. Вот где умели прославлять, так умели. Но это ладно.
Андрона отправили в «Бункер» за некий очень серьёзный проступок. С равным успехом никакого серьёзного проступка не было. Вполне может быть, что его социальный рейтинг (ну не зря же он его там неистово поносил) тупо просел, а он так и не захотел переселиться в «Благодатный мир» в добровольном порядке. Ведь в этом случае он мог бы сразу осесть в базовой локации «Мегаполис» или «Приморск». Это же лёгкая жизнь, развлечения сутки напролёт и секс с многочисленными девицами без обязательств. Мечта. Однако!
Проход перед камерами резко завернул вправо. Юрий остановился на углу, однако мысли, как и прежде, вертятся в голове. Возможно, Андрона терзали какие-нибудь сомнения по поводу «Благодатного мира». Казалось бы, рассказ очевидца должен был бы обрадовать его, вдохновить на труд и на подвиг, дабы в минимально короткий срок он мог покинуть «Бункер». Звучит логично, но, Юрий наморщился. В памяти, словно видеоролик, прошли воспоминания, как Андрон выбрался из кресла, как он медленно прошёлся вдоль камер, как ещё более медленно поднялся по лестницам на пятый уровень и неторопливо затерялся где-то здесь. Взгляд скользнул по ряду абсолютно одинаковых дверей. Иначе говоря, никакого энтузиазма, вообще никакого, новый знакомый не проявил.
Вывод напрашивается сам собой — Андрон не рад, упорно не рад, что власти заставили его покинуть суровую реальность и сплавили в беззаботный «Благодатный мир». Ну и дела, прости господи. Но где же его камера?
