с радостью перенес их в плавильный цех. Как только он передвинул все, что можно было передвинуть, он вернулся в главный проход и щелкнул пальцами, создавая большой огненный шар.
С очередным щелчком он истончился, превратившись в меч. Используя свои пальцы, чтобы управлять им, он откопал верхнюю часть прохода, полностью обрушив его. Как только он убедился, что расчистить его будет практически невозможно, он вернулся в плавильный цех, продолжая заполнять проход, пока плавильный цех не был полностью перекрыт. Когда проход был засыпан, единственным выходом на поверхность была небольшая труба, но за несколько минут работы она превратилась в проход, более чем достаточный для того, чтобы его тело могло пролезть.
Почти шестидесяти футов длиной, проход шел прямо вверх, выходя на наклонную часть горы за несколькими большими камнями. Довольный своим новым входом, Джон нашел еще один большой камень, который он мог бы установить над отверстием, чтобы животные или люди не забрели внутрь и не упали насмерть. Направляясь в лес, Джон повалил пару деревьев и принес их обратно на гору, сбросив вниз по проходу. Полетев обратно вниз, он приземлился в плавильном цехе и разложил свой материал.
Взяв чугун, он бросил его в плавильню и положил на него руки, направляя в него ману. В течение тридцати секунд внутренняя часть плавильни окрасилась в ярко-оранжевый цвет, и чугун полностью расплавился. Отломив кусок дерева, Джон подержал его над плавильной печью, превратив в древесный уголь, который он размолол и разложил по лужице железа.
Причина номер два в том, что быть живым пламенем не так уж плохо.
Сунув руку в плавильную печь, он схватил лужицу, сгибая и массируя ее, чтобы она смешалась воедино. Повторив процесс пару раз, он вытащил лужицу из плавильной печи и начал отводить от нее тепло, передавая его обратно в плавильную печь. Когда металл затвердел, он придал ему форму своими руками, превратив в длинный брусок диаметром около двух дюймов. Пока она остывала, он начал работать над следующим куском железа, превращая его в тонкий плоский лист шириной около шести дюймов и длиной шесть футов.
Положив лист, он поместил стержень посередине и послал по нему волну маны, заставляя тонкий лист нагреваться. Согнув лист вокруг металлического стержня, он убедился, что он правильно выровнен, а затем, вытащив стержень, расплавил края листа вместе, герметизируя трубу. Довольный конечным результатом, Джон начал создавать деталь за деталью, пока у него не получилась огромная стопка труб различных размеров и форм. Время текло незаметно, пока он плавил и создавал изделия, пока не превратил почти половину необработанного железа в трубы. Ухмыляясь, он начал выносить их на поверхность, складывая в кучу на старой кухне Келлера, чтобы на них не попала вода, пока он ходил за тележкой.
Как только он все передвинул и поставил большой валун на место, он отправился на ферму, неся большую стопку труб, которые он связал вместе, и вскоре прибыл на кукурузные поля. Проходя мимо кукурузы, он проверил ее и был удивлен, увидев, что уровень маны был намного ниже, чем он ожидал. Нахмурившись, он влил ману в почву, чтобы вернуть ее на должный уровень, а затем вернулся в дом. Завернув за угол, он был поражен, увидев целую толпу людей, стоящих во дворе, сбившись в небольшую группу вокруг знакомой на вид повозки. Несмотря на их возбуждение, было ясно, что им не хотелось выходить из-за Сигвальда, который величественно расхаживал взад-вперед между тем местом, где они стояли, и крыльцом. Услышав довольное фырканье, Джон оглянулся и увидел Ферди на противоположной стороне повозки, аккуратно загоняющего людей в ловушку.
“Джон!”
“Мистер Саттон!”
“Ваш эм... мистер Саттон!”
Выглядя странно счастливой оттого, что Джон вернулся, Элли подбежала и потянулась, чтобы схватить его за рукав. Осознав, что она делает, как только ее пальцы коснулись его руки, она отдернула руку назад и крепко ухватилась за юбку.
“Я… Я рад, что ты вернулся”.
Даже отдаленно не такой собранный, как Элли, Бен подбежал и уставился на него обвиняющим взглядом маленького мальчика.
“Мистер Саттон! Где вы были?!”
“Что ты имеешь в виду? Я только что был на ферме Келлеров. Я же говорил тебе, что купил ее, не так ли?”
“Но почему тебя не было два дня?”
“Два дня? Подожди, какой сегодня день? Меня действительно не было два дня?”
Элли молча кивнула, закрыв ладонью рот Бена. Ошеломленный, Джон пришел в себя. Внизу, в темноте плавильного цеха, единственным источником света был свет его пламени, и течение времени растаяло, пока он создавал сталь и гнул ее в трубы. Теперь, когда он подумал об этом, не было никакого способа, каким бы искусным он ни был, создать столько труб, сколько он создал всего за один день, было невозможно. Вздохнув, он потер лоб.
“Извини. Я не хотел уезжать так надолго”.
“Ты вернулся. Это самое главное”, - сказала Элли. “И как раз вовремя”.
Сделав шаг назад и потянув брата за собой, она указала на тележку, которая стояла во дворе, и людей, пойманных в ловушку Ферди и Сигвальдом.
“Гофрид и мистер Холден только что прибыли. Но животные, похоже, им не рады”.
“Я вижу это”, - сказал Джон, смеясь. Выйдя во двор, он позвал двух животных. “Сигвальд, Ферди, хватит”.
Радостно мыча, Ферди подбежал к нему, ткнулся носом в грудь и попросил награду. Сигвальд шел медленнее, бросив долгий высокомерный взгляд на людей у повозки, прежде чем важно подойти к Джону. Наградив их обоих небольшим кристаллом маны, Джон похлопал Ферди по боку. Шевельнув задницей, бык фыркнул на Сигвальда, который вскочил ему на спину, балансируя на своих широких плечах. Вместе они побежали на пастбище, чтобы насладиться своей победой, оставив Джона мазать лицо позади них.
“Ах, мистер Саттон, так чудесно видеть вас снова”, - сказал Гофрид, увидев, что путь свободен.
Шагнув вперед, он отвесил Джону изысканный поклон. Приподняв шляпу перед Элли, которая все еще стояла на крыльце, он издал легкий смешок.
“Ваши животные совершенно уникальны. Боюсь, им не слишком понравились мои люди”.
Посмотрев мимо Гофрейда, Джон увидел, что у одного из людей торговца на руке была большая рана от того места, где Сигвальд полоснул его. Заметив, что Джон нахмурился, Гофрид улыбнулся и махнул рукой.
“Пожалуйста, не беспокойтесь об этом, мистер Саттон. Это мы виноваты в том, что не соблюдаем надлежащий этикет на вашей ферме. Поверьте мне, мы просто благодарны, что у него осталась рука. Сигвальд? Так зовут петуха? Сигвальд - впечатляющая птица”.
Бросив на Гофрейда долгий
