– Это как? – не понял Дарк.
– А так. Самый бюджетный вариант, это когда за объявление ничего не платишь. Если сольёшь врага без флага, получишь небольшой минус в карму. А вот кинувших такой вар сливать можно по всякому, и ничего им за это не будет. Хочешь, чтобы такого не было, плати за полноценное объявление, как нормальные кланы делают.
– Получается, это подарок для Холостяков, если так, – сказал Дарк.
– Ну да, ты в минусовую карму не сольёшь, а тебя в минус сливать придётся. Смысла нет в такой войнушке. Да и никто тут вары устраивать не будет, даже Холостяки. Они ведь не боевой клан. Плюс после такого прикольного ивента от них многие ливнут. В общем, обычные разборки нубов, не обращай внимания. Если специально их не искать, фиг нарвёшься.
– Да и хрен с ними, – подытожил Гамаюн. – С письмом этим что-то решать будем? Я бы рискнул, не так уж много на порты потратим, а выигрыш светит хороший.
– С выигрышем вообще ничего не понятно, – поправила танка Лирка. – Но я бы тоже рискнула. Не каждый день первую добычу с ивента в одиночку берут. Это должно что-то стоить.
– Раз так, надо лететь, – согласился Дарк.
* * *
Непись выглядел столь старым, будто родился в те времена, когда письменность ещё не придумали. Неудивительно, что именно этот замшелый динозавр считался лучшим в Эксе специалистом по древним языкам.
Троица терпеливо ждала, пока загибающийся от маразма полиглот водил по расправленному свитку письма трясущейся рукой с зажатой в ней громадной лупой.
Но, наконец, последовал вердикт:
– Вам повезло, что вы обратились именно ко мне. Я последний, кто может прочесть язык этой расы, молодым деяния славной старины неинтересны, а ведь там было много такого, чем и сейчас можно гордиться. Вот помню...
– А что за раса? – перебил Дарк, обоснованно опасаясь, что если не направить старичка в нужное русло, придётся часами выслушивать историю его молодости.
– Раса? Хаюмы, так она называлась, хотя в точности произношения неуверен даже я. Эта гибридная раса сгинула во тьме гиблых веков так давно, что очевидцы её существования не оставили нам ничего, что может дать подсказки по точному воспроизведению слов. Я говорю о фонетике, разумеется.
– Нам неинтересно звучание, – сказал Дарк. – Просто переведите.
– Так вам требуется перевод?
– Конечно. Мы хотим знать, что здесь написано.
– Тогда приходите через час, с квитанцией из канцелярии.
– Какой квитанцией?
– Вот, я вам зафиксирую заказ. Отнесите это на первый этаж, слева от главного входа. Там увидите короткий тупик, а в конце его дверь с табличкой на понятном вам языке.
Когда спускались, Гамаюн угрюмо заявил:
– У меня такое чувство, будто нас хотят ободрать.
– Да ну, вряд ли, – возразила Лирка. – Это ведь всего лишь перевод, вряд ли за него много сдерут.
У клерка, изучившего крохотный листок с невнятными закорючками, было иное мнение:
– Перевод с хаюмского, три четверти стандартного листа. Округляем до целого, таковы правила. Итого: пять тысяч.
– Какого?.. – чуть не взревел Гамаюн.
– Не какого, а каких, – невозмутимо-скучным голосом поправил клерк. – Вы можете заплатить прямо здесь, в нашей кассе. Принимаются только ганийские флорины. Также вы можете оплатить через банк в любой удобной вам валюте. Но там за это взимается комиссия.
– Пять тысяч флоринов?! Ты это серьёзно?! – возмущённо спросил танк.
– У нас здесь Лига исследователей древности, у нас всегда всё серьёзно.
– Да за пять тысяч я всю вашу Лигу куплю.
– Ошибаетесь, за пять вы можете лишь заказанный перевод оплатить.
– Да не полное собрание сочинений Ленина перевести хочу, мне всего лишь маленький листик.
– Этот, как вы выразили листик, округляется до одного стандартного листа. Стандартный лист с хаюмского – это пять тысяч. Таковы расценки.
– Вы совсем, что ли, берега потеряли?! Даже перевод рецепта вечной жизни не может стоить пять тысяч!
– Это исключительно ваше мнение. Впрочем, каждый вправе заблуждаться так, как ему заблагорассудится. Походите по другим местам, поищите вариант подешевле, не отвлекайте меня от важных дел.
Дарк не знал, насколько котируется ганийский флорин, однако по реакции Гамаюна понимал, что речь идёт не о копейках. И потому попытался предпринять единственно доступный шаг ради снижения цены.
– Я ведь великий герой, разве за это не полагается скидка?
Клерк вздохнул и голосом человека, вынужденного по пять раз в день объяснять идиотам принцип застёгивания пуговиц на штанах, проговорил:
– Вам известно, что такое монополия? Полагаю, что да. Так вот, только наша Лига может выполнить такой перевод. Конкурентов в этом у нас нет, и не может быть. Так какой смысл делать скидки или устраивать иные акции, снижающие разовую прибыль? Все клиенты и без того пойдут к нам, у них попросту нет выбора. За пять тысяч я выпишу вам квитанцию, с ней вы сможете получить перевод своего текста.
– А к вам можно как-нибудь на работу устроиться? – недобрым голосом поинтересовалась Лирка.
– Если вы рассчитываете на высокие заработки, искать их нужно не здесь, – печально ответил непись. – Увы, но заказы на перевод с хаюмского нам достаются нечасто. Собственно, это первый случай на моей памяти.
– Отойдём, – предложил Гамаюн, не хотевший, чтобы переговоры слышал НПС.
Вышли на крыльцо, где танк, для начала, обозвал всех представителей Лиги нехорошими словами, после чего сказал:
– Ганийские флорины идут почти один к одному к реальному американскому доллару. Это уже серьёзная цена.
– И непись сказал, что такой заказ никогда не видел, – добавила Лирка. – Похоже, мы на этом пути первые. Если мы ещё квест не начали, а уже такие траты пошли, нам может светить что-то приличное.
– Или фига без масла, – сказал Гамаюн. – Это ведь Экс, здесь всё непредсказуемо.
– Я бы на такое подписался, – осторожно заметил Дарк. – Мне сейчас делать нечего, а если это квест, который достался игрокам впервые, я просто обязан его пройти.
– Почему обязан? – спросила Лирка.
– Да потому что я коллекционирую достижения. Ты разве ещё не поняла?
– Ну да, ты крут. А как у тебя по деньгам? Я, если треть вложу, вообще почти пустая останусь. И это с учётом того, что из реала придётся добавлять. И придётся потом лапшой месяц питаться, совсем пустая останусь. У меня сейчас с наличкой плохо, а залезать в долги не хочется.
– У меня бабки есть, могу за тебя внести треть, – предложил Гамаюн.
– С чего такая щедрость?
– Да с того, что я головой думаю. Квест, который от таких затрат стартует, не может быть простым. Где-то дальше нас обязательно будут сильно бить. А я не люблю, когда меня бьют, а рядом нет аптечки. Ну а ты как, Дарк?
– Я уже сказал, что я за любое движение. Деньги найду и за себя, и за Лирку, не напрягайся.
– Тогда я тем более в теме, – сказал Гамаюн. – Но если это пустышка, тоже останусь голым и босым. У меня на эти денежки были кое-какие планы. Одеться хотел поприличнее.
– Деньги ни у кого лишними не бывают, – заметил Дарк, прикидывая, что и сам почти на мели останется после таких трат. – Ну так что, решено? Тогда давайте собирать наличку в кучу.
* * *
Выхватив из морщинистой руки непися исписанный лист, Дарк торопливо забегал взглядом по строчкам.
И минуты не прошло, как покачал головой:
– Я ещё не всё понял, но похоже на пустышку. Квест не дают.
Листок пошёл по рукам и вскоре Лирка заявила:
– Да, квест не дают. Но зато есть интересные намёки.
– Да нет тут никаких намёков, – с предельной угрюмостью буркнул Гамаюн. – Нас тупо нагрели на пять кусков за какой-то лютый бред. Слова понятные, а смысла нет. Набор рендомных фраз, обычная пустышка, Дарк прав. Вот и всё, можно расходиться.
– Да нет же, – стояла на своём Лирка. – Вот смотрите, здесь рассказано про горе родителей, потерявших детей. Вот здесь название локации, про которую я слышала краем уха. Вот здесь про подземный алтарь. Вот здесь про то, что ключи, которые откроют ход к алтарю, можно получить у семейства жадин, которое держит вход в лабиринт для горняков. И говорится, что фамилия этого семейства Дзяг, и что эта семейка заставит кого-то поработать ради ключей. Непонятно, как именно их получать, зато с остальным, вроде бы, неясностей нет.
