«Она издевается?» И зачем только начал этот разговор? Лучше начать собираться.
— Хоть, я так и говорю, но меня сравнивали с цветком, — нотки ностальгии можно было буквально прощупать. Настолько это было явно.
— Поздравляю.
— Не стоит, в то время, я была слаба, — быстро же могут меняться настроение. На бал ворвалась печаль. — я была слабой и незащищённой…
— Но цветком, — она клонит к своей беспомощности? Бред конечно.
— Я не могла себя защитить.
— Цветок не нуждается в собственной защите, его и без нее будут защищать.
— И тем не менее, не все будут защищать цветок, много кто захочет его сорвать, — с каждой новой репликой, я замечал нарастающее раздражение. Явная злоба, а ведь она так улыбалась. Неужели ее уязвимое место?
— Все зависит от условий.
«В моем мире, никто не смел сорвать даже самый некрасивый цветок, даже в случае если он мешал и раздражал». Неожиданно для себя я нахмурился. Неприятно о таком думать.
— Эд, ты прав, в моих условиях, быть обычным цветком значит быть сорванным.
— Так и к чему ты ведёшь?
— А к тому, что мне приш… нет, скорее я захотела отрастить шипы и стать не обычным цветком, — не люблю метафоры. Они всегда будут самым наиболее раздражаемым методом донесения информации.
— Ну, это твой выбор
— Выбор?
— Ты сама сказала, что «захотела» тебя же не принуждали, — да почему я так хорошо чувствую эмоции? Может все дело в моих статах? Магия вроде бы не хило так скакнула вверх.
— Да, возможно… Знаешь, на опасный цветок больше не смотрят с той же опекой, его перестают защищать. Из-за такого, сам цветок ещё сильнее начинает защищать себя. И ещё больше от него начинают отдаляться, без возможности уже даже полюбоваться. В один момент, цветок просто захотят сорвать, поскольку он мешает другим.
А сколько грусти… Знаете, не будь я человеком, у которого значение IQ выше двухзначного, то вероятно не понял бы, о чем или вернее сказать о ком она тут болтает.
— И что же мешает цветку сбросить свои шипы?
— Страх, я полагаю, — а кому ещё предполагать?
— Ум, возможно, — вернув назад голову, я приоткрыл глаз. — знаешь такой цветок как Роза?
— Конечно, он довольно распространен в городе… — ага, напомнил называется. Вон даже грустную мордашку состряпала.
— Да, красивый цветок, хоть и опасный… Он у нас является идеалом баланса, не слишком опасный, но и не слишком то и красивый. Её защита является её же украшением. Так вот, я тут подумал, твой цветок же переборщил с защитой, вот и стал вредить ею другим, — ох, а выдал то… где там парни с Нобелевской по философии? Что-то не вижу, ах точно я же сейчас ничего не вижу!
— Ты так думаешь? — за все время нашего диалога она не раз меняла свои эмоции словно перчатки. Я не смогу сказать правда ли, что она испытывает ко мне радость или же нет. Может быть она и говорит, что ей все равно на то что её воскресили, мне так не кажется.
«Хах, она все же нормальная», пролетело в голове.
— Да.
— А с тобой весело общаться, ха-ха, — ага, а с тобой не очень.
— Ай! — Дура! Ты куда руки протягаешь? Ты меня убить хочешь? Змея с ядом. Явно этот её щелбан по голове был не спроста. Этом она явно проверяла рамки дозволенного, до какого момента я не буду реагировать.
— Мне знаешь ли обидно слышать такое, — какое такое?! Ты с дуба рухнула?
«Нет, подожди, я ту часть в голос сказал? Не припомню за собой привычки говорить то что на уме».
— А ты больше не делай так, — нужно будет заставить на неё те же приказы, как и на Алисе. Возможно оставлю возможность говорить. — и, ты так и не сказала.
— Что не сказала? — удивилась ещё минуту назад гневная персона.
— Почему тебе не нравятся цветы, — она явно надо мной прикалывается.
— А, ты про это, — посмотрев на Алису она вернула взгляд на меня. — шипы цветов предназначены лишь для собственной защиты, я всегда считала их слишком эгоистичными.
***
Да уж, мы бомжи. Буквально. А ведь тут даже нет места где можно было бы поспать нормально. Это двое хотят и есть и пить, и спать. Пиздец.
Так и вижу, как у какого-то Короля Нежити, вся его многомиллионная армия сидит в столовой и жрет своих же сородичей, потом эта армия идет дружно пить из чистейшего родника, а потом почистив свои зубки вурдалаки, зомби и скелеты, взбивают подушечку с нашитым сердечком и мирно дождаться в кроватку. В это время Король Нежити сидит в центре и перелистывая страницы медленно и тихо рассказывает сказку чтобы его верная армия заснула самым крепким, буквально мертвым сном.
Это же пиздец. Я бы ебанулся с такой армией носиться. У меня тут две зомби не так уж и много собирают. На троих, хоть по идеи должно быть на меня одного.
«Сука, учитель, что я такое сделал? Почему уже второй поднятый мною зомби испытывает голод?» Думаю, в такой ситуации тот бы обматерил меня и заставил бы вытаскивать из них камни и заново воскрешать, пока не получиться, и я не получу высшую оценку «Пиздато».
В общем-то, все довольно плохо. Слишком плохо. С недавнего времени к боли в теле и слабости подключилась и головная боль. Что-то делать просто невозможно. Тяжёлое дыхание и стекающий пот не давал мне высказать и слова. По десятибалльной шкале я поставил бы единицу с минусом.
Усеянный деревьями лес был утоптан тоненькими тропинками. По одной из таких шли мы. Эшли несла меня на спине, пока Алиса была в авангарде, то есть впереди. Раздав приказы, мы двинулись в сторону города. Да, стражница все же смогла сориентироваться и узнать, где мы. Место, в которое мы отправились называлось… а я забыл, да и похуй если честно. Запомнил лишь то что это некий местный центр области. Именно это и дало мне надежду на то, что там будут целители, которые смогут мне помочь.
Была бы возможность просто бы упал и свернулся в позу эмбриона, как можно заметить возможности нет, остаётся лишь мечтать.
— Слушай Эд, почему она такая тихая? — из мыслей меня вытянула Эшли, которая шла довольно-таки быстро как по мне. Ей не сложно меня нести, но мне сложно вот так сидеть. Происходит так званый диссонанс из-за чего наши остановки становятся все чаще и чаще. Больно сидеть у неё на спине. Её костлявые руки не мягкие и состоят как минимум из твердых мышц.
— Потому что ей нельзя говорить, — и снова подул ветер. Холодный. Он и вправду привносил мне желание укутаться в плед и сесть у костра.
«Но ведь, деревья ещё зелёные…» Странности этого мира не оставляют нас ни на минуту.
— А почему ей нельзя говорить?
— Слушай, не начинай, хорошо? Я понимаю тебе скучно, но не надо мне мозги компостировать, — а ведь я так хорошо думал над тем как приглушить боль и недомогание. Кажется, меня снова клонит в сон из-за слабости.
— Так, мне же интересно, за что моя «коллега» получила такое наказание.
— Боишься, что совершишь ту же ошибку?
— Ага, — она подпрыгнула, отчего я тут же мысленно её обматерил.
Ответ держался в моих зубах настолько долго, насколько это было возможно. Он словно обрел руки и ноги, в попытке вырваться изо рта. Как будто вместо правды в моих зубах застрял человек.
— Ещё раз повторю, тебе ничего не даст ответ, так что не напрягайся, — раздражение во мне скопилось предостаточно. Где-то два часа, она выпрашивала ответ и так, и эдак. Неугомонная ребяческая страсть к неизвестному пугала. С таким рвением в другом деле она с лёгкостью окольцевала бы Короля. Тратить столь непомерные силы ради ответа, чистой воды дурость. Это пиздец как тупо. И эта тупость меня убивала. С каждым новым словом, что зарождается в голосовых связках, она становилась все веселее и веселее, а я в отражение становился все злее и злее.
— Ну, скажи, бяка! — её руки, держали мою жопу, в то время как мои руки были обвиты вокруг её шеи. Проблема в том, что мои силы ни в какое сравнение не идут с силами Эшли. И даже если бы я захотел придавить ей шею, то не смог бы это сделать, уж слишком мало Растишки в детстве ел.
«Раздражает». Это простое слово, которое описывает всю многогранную личность человека по имени Эшли. Да даже для описания моих засраных штанов понадобиться больше чем одно слово.
