Мундалабай не желал просыпаться. Однако я не собирался отступать и все-таки растормошил его.
— М? А? — Мундалабай хлопал осоловелыми глазами, все еще находясь в полудреме.
— Давай, подъем, — сказал я ему, — твоя очередь на кухню заступать.
Увидев в его глазах непонимание, я пояснил:
— Еду иди делай!
Мундалабай кивнул, зевнул и направился на выход. Я же, разбудив и Шендра (который зевал во весь рот и тер глаза), вспомнил, что хотел посмотреть, как там идут дела у Строгова с Кузьмой. Стоило узнать об этом перед тем, как заваливаться спать — интересно же. Я направился на выход из «Проходца» и буквально врезался в застывшего в дверях Мундалабая.
— Ты чего? — спросил я.
— Белые мухи, — прошептал Мундалабай.
Я выглянул наружу — ну да, начал идти снег. Неожиданно и обильно, прямо-таки хлопьями.
Не успел я ничего сказать, как Мундалабай заорал дурнем:
— А-а-а! Белые мухи! Кумбуля!
Прежде чем я успел что-либо сделать Мундабай выхватил одну из «слеп» (у каждого из нас была парочка) и метнул ее прямо к замершим в удивлении Кузьме и Строгову.
— «Слепа»! — заорал Строгов.
Но было уже поздно. Я шарахнулся назад, внутрь «Проходца», сбив с ног так толком и не проснувшегося Шендра. Строгов, как я успел заметить, тоже развернулся к упавшей на землю «слепе», а вот остальные отреагировать не успели.
Пара секунд, и раздались несколько криков — «слепа» хорошо бьет по глазам, это мы еще на сектантах убедились. Вот только мы совершенно не были готовы к тому, что «слепы» будут применяться против нас же самих.
— Твою мать! Дебил чернозадый! — орал Строгов. — Ты чего натворил?
— Белые мухи! — вопил Мундалабай.
— Да это снег, баран ты тропический! — орал в ответ Строгов. — Ты что, снега никогда не видел?
Возле ПМС стоял на коленках Кузьма, закрывающий глаза руками, где-то неподалеку выкрикивал проклятия Литвин — похоже, ему тоже досталось. Наверняка он услышал крик Мундалабая и либо повернулся в нашу сторону, либо даже побежал к месту привала. И в этот момент «слепа» его и достала.
Я перехватил оружие Мундалабая, которое тот уже сдернул с плеча и куда-то целился.
— Успокойся, это просто снег, — сказал я ему, — как дождь, только очень холодный. Понимаешь?
— Дождь? — с удивлением и даже неверием переспросил Мундалабай.
— Да… — в доказательство своих слов я вышел из «Проходца». Снег тут же начал сыпаться мне на голову, на плечи.
— Видишь? — спросил я. — Ничего не случилось, все нормально.
— Дождь замерз? — несколько успокоившись, спросил Мундалабай.
— Да, холодный дождь, ничего плохого он тебе не сделает, успокойся.
— Мик!
Я обернулся на крик, меня звал Строгов.
— Что?
— Бери этого муфлона, и за мной… — Строгов бросил приказ на бегу.
— Куда?
— Туда, — Строгов указал направление, — там кто-то есть. Заметил движение.
Быстрее! Их наверняка тоже слепануло. Возьмем тепленькими, пока не проморгались.
И Строгов развил такой спринт, будто бы за ним гналась как минимум стая волков.
Мы с Мундалабаем бросились следом, однако куда нам было до Строгова…
— Э! Вы куда? — из вездехода высунулся Шендр. Рядом с ним торчала еще одна голова — Анна.
— Проверьте Литвина и Кийко! — крикнул Строгов, притормозивший лишь на мгновение и вновь ускорившийся.
Глава 4 Выгодное сотрудничество
—Нет! Я без защиты не буду!
— Я тебе сейчас нос разобью! Быстро давай!
— Нет! Я же сказа…
— Слушай, Петрович, мне похер, что у тебя защиты нет! Тебе ведь говорили, что пропивать броник — плохая идея? Говорили! Так что поднял задницу и побежал! Ну!
Крупный жилистый мужик сунул свой здоровенный кулак под нос другого, мелкого, худого и лысого, с аккуратной некогда бородкой.
— Петрович! Последний раз говорю, по-хорошему!
Бородатый пробормотал что-то неразборчивое, но все же пополз назад.
Метров через десять он поднялся, и уже быстро перебирая всеми четырьмя конечностями, исчез за кустами.
— Думаешь, дойдет до Анвара? — спросил третий, худой и длинный мужик, до сего момента в разговоре участия не принимающий.
— Дойдет! — ответил жилистый. — Петрович, конечно, дурень редкий. Но если что-то взялся делать — сделает.
— На кой черт Анвар его вообще держит? — проворчал длинный.
— Да как шута или талисман. Мы ведь на него маров ловили, — хмыкнул жилистый.
— М? Это как?
— Ах, да, ты ведь тогда еще не с нами был… Да как, помнишь, мары лучника искали?
— Ну…
— Вот мы им Петровича как лучника и подсовывали.
— И они велись? — поразился длинный.
— А ты, Длинный, иногда редкий тормоз, — усмехнулся жилистый. — Велись, конечно. Во всяком случае, пару минут верили, что мы им действительно лучника притащили.
— А потом?
— А потом не знаю, мне как-то не до расспросов было, — фыркнул жилистый.
— Так это вы, что ли, маров расстреливали? — поразился длинный.
— Ты, Длинный, точно не из четвертой волны? — осведомился жилистый. — Каждая собака в Речном знает, что мы с марами сцепились. Только ты не в курсе! А впрочем…
Жилистый махнул рукой.
— Что? — не понял длинный.
— Да чего с тебя взять, тормоз и на Хрусте тормоз…
— Слышь, Бугай, ты базарь, да за помелом следи, а то…
— Заткнись! — шикнул на него жилистый. — Мы тут по делу, а не лясы точить. Следи за…
В этот момент и полыхнуло. Бугай и Длинный взвыли, схватились за глаза, но было уже слишком поздно.
Бугай катался по земле, прижав руки к глазам, массируя их, пытаясь хоть как-то унять боль. Помогало ему это слабо.
Рядом стонал Длинный, которому досталось не меньше.
Наконец боль начала отступать. Бугай попытался открыть глаза. Не с первой попытки, но у него получилось. Но, даже раскрыв глаза, он совершенно ничего не видел. Мелькнула мысль, от которой все похолодело внутри: неужели он ослеп?
И тут же он понял, что начал видеть силуэты деревьев. Это его успокоило. Всего несколько секунд назад он не видел совершенно ничего, затем размытые пятна, теперь силуэты деревьев. Скорее всего, нужно просто время, и тогда зрение восстановится.
Интересно, что это так полыхнуло у тех подозрительных типов? Бугай не заметил, чтобы они цапались между собой. На нападение третьей стороны тоже грешить было нельзя — как бы больно от вспышки Бугаю ни было, он был твердо уверен, что не пропустил бы выстрелы, если бы таковые были.
Тогда что произошло и что…
Холодный металл коснулся его виска, а голос, спокойный и уверенный, от которого прямо-таки веяло смертью, произнес:
— Замри, и без глупостей, или я тебе мозги вышибу.
* * *
—…и ствол у него вот такой! Нет! Вот такой! — Петрович разводил руки все шире и шире, повторяя жест бывалого рыбака. — И выглядит, как твой: изогнутый в начале, а потом прямой и…
Новый взрыв хохота заставил Петровича замолчать. Ржали абсолютно все. А Петрович обиженно на них взирал.
— Боже! Петрович! Тебе выступать надо на сцене! — вытирая выступившие слезы, сказал Квартник.
— Да чего я сказал-то? — обиженно буркнул Петрович. — Все как есть!
— Босс! — обратился к Квартнику один из бойцов. — А ты от нас ничего не скрываешь? Откуда Петрович такие подробности про ствол знает?
Новый взрыв хохота заглушил ответ Петровича.
— Так, ну все, хватит, — все еще всхлипывая, сказал Квартник и обратился к Петровичу: ‒ Так, стэндапер! Теперь без шуток, еще раз и по делу.
— Да я ж тебе объясняю! — вспыхнул Петрович. — Значит, лежим мы втроем…
— О, нет-нет, — перебил его Квартник. — Давай по-другому: я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Понял?
Петрович просто кивнул.
— Вот и славно! Так. Вы втроем, с Бугаем и Длинным, наткнулись на стоянку каких-то типов?
— Да.
— Их человек десять?
— Около того. Один черный, а остальные как…
— Так! Петрович! Тишину поймал! — цыкнул на подчиненного Квартник. — Что я тебе говорил? Да или нет. Десятеро их, плюс-минус?
