помогал с контрольно-практическими работами, когда подобное еще имело смысл. Народа тут
пока еще мало, но вдруг увидят детский труп во дворе? Протащил тело мелкого до толчка и кинул его в обсиженную мухами дырку очка, вошел без проблем, худенький был. Хлюпнула жижа мочи и дерьма, принимая свою жертву. Валера закидал темные пятна крови землей и пылью, будто ничего не произошло, двор, как двор.
Присоединяться к ебле он не стал, заныкавшись в ванной, оттирая приятно пахнущим цветочками куском мыла кровь и грязь с ладоней, запястий и предплечий, после чего до покраснения кожи скоблил руки детским полотенцем, пушистым, с нежно улыбающимися мультяшными динозавриками.
А Олег нашел ствол.
Жизнь определенно налаживается.
Ебать, очередное напоминание.
Автор не разделяет точки зрения своих персонажей, это ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение, в которое не вкладывается скрытого смысла.
Да, сука, он хочет чтобы в комментария писали какой же он больной ублюдок, конченный маньяк, которого принудительно лечить надо, раз он такое напридумывал(это нехуево поднимает самооценку), но не хочет, чтобы рандомный долбоеб решил, что вот если какой-то шлепок майонезный про это развлекательные книги строчит, надо на него заяву накатать, чтобы ух, блять!.. справедливость восторжествовала, он же, сука, такой преступник, Чикатило нервно курит в сторонке!..
Щебекин не знал что бывает с разумом среднестатистического человека, когда он одновременно упарывается героином, мефедроном, амфетамином, метом, альфой, "винтом" и под конец шлифует это все щедрой порцией кокаина в перемшку с "крокодилом", виски, текилой, плюс стеклянное крошево в глазные яблоки и внутривенно. Скорее всего умирает на первых же секундах, а может ловит ничем не сравнимый кайф, который обостряет все чувства до предела и идет еще дальше — начал настолько хорошо видеть, что узрел тот свет, епта.
Но похоже именно в такое состояние его и вогнало крутым штопором.
Ярославу девятнадцать лет, гормоны бьют в черепушку, он получает не имеющую аналогов силу и одновременно с этим умирает его мать. Прямо вечером дня рождения. Ярик… нет, уже Тень, озлобился, окостенел в своей затаенной злобе, пусть и еще прятался под изувеченными лохмотьями прежней личности, скрываясь за ней, аки ощеренное в зверином оскале лицо клоуна-маньяка, нацепившего себе на череп содранную кожу очередной жертвы.
За последние недели мама изменилась. Сильно. Заметно. Пугающе.
Похудела, стала бледнее. Перестала ухаживать за собой, почти не выходила из дома. Исчез легкий макияж, почти не бросающийся в глаза. Впали щеки, немного пожелтели зубы, сальные волосы, комочки серы в ушных раковинах, отросшие ногти, не маникюр, мама принципиально не делала его с подросткового возраста, теперь это просто желтоватые пластины с ореолами забившейся грязи. От нее не воняло, но начинало явственно тянуть тем самым запахом старости. Ключицы и ребра болезненно проступили, не так сильно, как у узников концентрационных лагерей из документалок о Третьем Рейхе и Второй Мировой войне, но о прежней фигуре, объединяющей в себе черты "фитоняшки" и, как говаривают на определенных сайтах, "горячей подтянутой милфы" можно забыть. Щебекин видел ее голой, не случайно, не надрачивая детородный орган, а пробуя на практике свои новоприобретенные навыки. Рационально-критическое мышление от него еще не успело ускользнуть полностью. Вдруг это иллюзия, порожденная горем и проклевывающимся безумием? Возомнит он себя невидимкой и пойдет творить чернуху, дабы внезапно узнать, что он банальный шизофреник, а не Избранный сверхчеловек.
Незримый Убийца давал возможность растворяться в пространственно-временном континууме. Нельзя увидеть, нельзя услышать, нельзя учуять, но, к сожалению, возможно пощупать, а следовательно ударить и убить. Но есть "Отвод глаз", идущий комплектом. Если верить системной инструкции, он порождает невидимое поле, зачаточную волну менталистики, играющую на инстинктах и подсознании, не сильно и далеко не так мощно, как хочется. Он бесшумным шепотом прямо в подкорку мозга настойчиво советует не идти туда где в данный момент находится Незримый Убийца, дабы не врезаться в его вполне материальное тело.
Навыки создавали вокруг Тени ауру тишины, что туго, второй кожей обхватывало его тело вместе с одеждой. Он может танцевать чечетку на битом стекле и никто этого не услышит, да даже сами стекляшки не шелохнуться, пока Щебекин этого не возжелает.
Дверные петли не скрипнули, как они это довольно часто проворачивают после смерти папы. Этот визгливый смешок пожрало безмолвие. Просто приоткрыть дверь, просунув в образовавшийся проем голову и кусок плеча. Мама переодевалась, стоя боком к нему. Лучи заходящего солнца подчеркивали ее тело. И Ярик заплакал бы, смотря на него. Но не Тень. Он встал перед ее лицом, но… ничего.
Можно считать опыт успешным.
Тишины смерти, темная, гнетущая. Щебекин знал, что она умрет и она умерла. Это не было связано с его навыками, он не мог залезть в сознание другого человека, просто… знал. Он не дурак.
Он один.
Абсолютно один в этом холодном, жестоком и равнодушном мире.
Мама вскрыла себе вены, лежа в ванной. Говорят, что самоубийцам важно, чтобы их бездыханное тело нашли при всем параде — одевают лучшие костюмы или начинают голодать перед днем Х, дабы позорно не обосраться, расслабив кишечник и сфинктеры, ага, смерть редко когда бывает чистой, стерильной. Мама класть на это хотела, как и всегда разрывая устоявшиеся шаблоны. Хорошая женщина, прекрасная жена, великолепная мама. А сейчас, это полуголый кусок мертвечины, в одном пушистом халате, который остывает в наполненной до краев ванной, вода в которой окрасилась в алый. Она думала, что Ярик ушел к друзьям на ночевку, но Тень стоял рядом. Все это время, проглатывая непрожеванный крик, рвущийся не из глотки и легких, но из души и сердечной мышцы.
Говорят, что вскрыть себе вены в воде — один из самых безболезненных способов отправиться к праотцам. Правда это или нет вряд ли кто расскажет с примерами из личного опыта по вполне понятным причинам. Вроде как, важно чтобы вода была теплой, холодная сужает сосуды, замедляет кровотечение.
До самой последней секунды. Он был рядом.
Когда она набрала воду. Когда легла в ванну. Когда взяла лезвие. Когда вскрыла запястья. Когда истекала кровью. Когда делала последний вздох. А потом ее сердце перестало биться — Тень видел эту затухающую искру в грудной клетке. Он вышел из ванной и квартиры. Не было киношно-драматических сцен, когда родственник держит за руку мертвое тело, что-то бессвязно орет, пачкая лицо в слезах и соплях. Глаза сына были сухими.
Он один. Говорят, что нет ничего опаснее человека, который все потерял.
И они правы.
