В ответ на белый флаг со стороны обороняющихся, вскоре показался такой же и у японцев. Виктор повел плечами. Уж больно неуютно чувствовал себя от того, что сейчас придется открыто, в полный рост, идти по улице. Отчего он уже давно отвык. К тому же доверия самураям, ни на грош. Но собрался с духом и вышел.
Навстречу ему шел японский капитан. В смысле тайи. Без разницы. Невысокий крепыш. Форма содержится в порядке, насколько это возможно в сложившихся условиях. Но при ближнем рассмотрении видна аккуратная штопка. Что и не удивительно. Ведь перед ним боевой офицер.
— Почему прислали тебя? — презрительно бросил японец, видя, что перед ним находится наемник.
— Да кто же меня пришлет-то, если я и сам кого хочешь пошлю, — с радушной улыбкой ответил Виктор.
При этом, несмотря на то, что он в японском не особо силен, ему все же удалось передать иносказательность ответа. Что было видно по гневному выражению лица капитана.
— Будем злиться или вести переговоры? — склонив голову на бок, поинтересовался Виктор.
— Капитан Кондо, командир отдельной роты.
— Унтер-офицер Нестеров, командир штурмового взвода.
— Я получил приказ командования выпустить твой взвод на территорию международного сеттльмента.
— Не выпустить, господин капитан, а прекратить огонь, чтобы мы могли отступить на территорию международного сеттльмента, — покачав головой, возразил Виктор.
Еще бы его не выпускали отсюда! Да этот капитан уже потерял минимум треть личного состава роты. И потеряет еще бог весть сколько, пока будет бодаться с его взводом. А там, глядишь его еще и заменит другая рота.
— Будь моя воля, щ-щенок…
— Но воля не ваша, господин капитан, — Виктор бросил руку к обрезу фуражки и направился к расположению взвода.
Можно конечно нагрубить и в ответ. Только к чему? Грубость и крик, это признаки несостоятельности, слабости и нерешительности. А Виктор в своих силах уверен. Да, положение серьезное. Но все еще не безнадежное. В самом крайнем случае, они все еще могут пойти на прорыв. Правда, это неизменно повлечет за собой серьезные потери. А у них сейчас заряжена только одна, его персональная, «Аптечка».
Бойцы отходили под прикрытием танка и танкетки, пятившимися задним ходом. При этом они были обряжены в защиту. Двенадцатикилограммовые бронежилеты, состоявшие из двух пластин вшитых в парусину, на манер пончо. Полную защиту не гарантируют, но многих уже спасали от смерти или тяжелых ранений. И тридцати пяти килограммовые щиты, метровой высоты.
Виктору за это новаторство ничего не перепало. Он ведь не изобрел ничего, а использовал уже имеющиеся наработки. Эфир даже усовершенствование не засчитал. Ну и пусть его. Зато наряду с артефактами, это помогало сберечь жизни его бойцам.
Когда приблизились к противоположному концу моста, рогатки на блок-посту из мешков с песком, разнесли в сторону, пропуская их на территорию сеттльмента. Ну вот и все. На какое-то время они в полной безопасности.
Виктор глянул на солдат, экипированных на британский манер. На первый взгляд бриты и есть. Только Виктор прекрасно знал, что это русские. Те, кто сражался в гражданскую, и в результате поражения оказался в эмиграции.
Какая-то часть эмигрантов перебралась в ДВР, так сказать, вернулась на Родину. И они все еще прибывали. Пусть бурный поток, уже давно превратился в тонкий ручеек. Других на территории республики ожидали суд и суровый, справедливый приговор, по их преступлениям в ходе гражданской войны. Закону было без разницы в красном терроре участвовал преступник, или в белом. Ответ предстояло держать и тем и другим. Третьи не желали возвращаться в осколок империи, который по факту таковым уже не был.
Многие из двух последних категорий поступают на службу. В тех же Национально-революционной и красной армиях Китая хватает русских офицеров и сержантов, воюющих как друг с другом, так и с японцами. Есть и те кто служит у самураев. Правда тут в основном те, кого ожидает суд как в СССР, так и в ДВР.
В международном сеттльменте Шанхая так же служат эмигранты, из которых набрали Русский полк. Правда, там всего-то три роты, общим числом чуть больше пятисот человек. Выполняют они в основном полицейские функции. Но в случае необходимости могут выступить и в качестве воинского подразделения, что уже успели доказать. В плане внутренней службы руководствуются уставами императорской России. В полк набираются только те, кто открыто не приемлет СССР.
— Здорово братцы! — задорно подмигнув бойцам Русского отряда, приветствовал их Виктор.
Бог весть отчего, но вот захотелось блеснуть своей лихостью. А то как же! Можно сказать, герой полуторамесячных боев в Шанхае. Никакой ложной скромностью он страдать не собирался. С чего бы? Они били самураев в хвост и в гриву. Там где появлялся взвод Виктора, зачастую дело решалось захватом очередного здания или опорного пункта. Он знал цену и себе и своим людям.
Хотя-а-а… Вот так выпячиваться, ребячество конечно. Но не удержался, что тут сказать.
— Дэвээровец нам не брат, — смерив Нестерова равнодушным взглядом, ответил командовавший блок-постом поручик.
— От-тано, как, — хмыкнул Виктор, спрыгивая на асфальт, и подходя к офицеру.
Выходит не только выходцев из СССР тут не любят. ДВР им то же поперек глотки. Предпочитают как верные псы служить бритам. А ведь именно англичане в первую очередь приложили руку к развалу империи, а не германцы. Именно с подачи этих чопорных сэров случилась февральская революция, после которой все эти спасители России не смогли удержать в руках власть.
— Да уж так, — по-прежнему холодно, ответил поручик.
— Ладно. Тогда может подскажете по какому маршруту нам отходить? — а чего бодаться, или навязываться.
Похоже у этих людей не осталось ничего, кроме ненависти, которой они и живут. А коли так, то никакие разумные доводы попросту не будут услышаны.
— Вот по этой улице, сюда, и вот так, — открыв планшет в полевой сумке, где находилась карта города, пояснил офицер.
— Хорошо.
Виктор отметил на имеющейся у него схеме маршрут. Ничего сложного. Заблудиться нереально. Там всего-то, пройти на запад вдоль реки Сучжоухэ. Выйти за пределы города, и переправиться по мосту.
Правда, прежде чем начать движение, он все же связался с ротным, и уточнил обстановку. А то мало ли, выйдут из сеттльмента прямо на японцев. Но нет. Территория контролируется китайскими войсками, и маршрут был согласован. Вот и ладно.
— Ли, — подозвал он своего заместителя.
— Да, командир, — отозвался сержант.
— Перецепляйте тележку от танкетки, к «тройке». У нас двигатель помощнее. Взводу разместиться в прицепе и на броне. Нечего ноги бить.
— Командир, люди голодные, — заметил Ли.
— Давай сначала выйдем к своим, — возразил Нестеров.
— Есть.
Город прошли без потерь, и без задержек. К тому же, чтобы они ненароком не заплутали, им выделили сопровождающего мотоциклиста. Тот катил впереди них, показывая дорогу.
Н-да. Все же какое разительное отличие. Китайские кварталы, и немалая часть японских, практически уничтожены, представляют собой сплошные руины и остовы сгоревших зданий. Здесь же все чинно и буднично. Люди куда-то спешат по своим делам, гомон голосов, работающие магазины, автомобили, гудки клаксонов. Уличные торговцы расхваливают свой товар. Мальчишки газетчики предлагают газеты, размахивая ими и выкрикивая последние новости,
Конечно слышна недалекая канонада. Но за прошедшее время люди уже привыкли к ней, как к некоему фону, и не обращают на нее внимания. Совсем рядом льются реки крови, но отсюда они кажутся чем-то далеким и нереальным.
Прохожие останавливаются и провожают взглядами закопченные, иссеченные осколками и битым кирпичом, машины. Ну и устроившихся на них грязных, усталых солдат, в подранной форме, многие из которых имели повязки, указывающие на легкие ранения.
Покинули город и переправились через мост без проблем. Его охраняли бойцы гоминдановской армии. Странное дело, но эти ребятки посматривали на них с завистью. Сразу видно, что еще не участвовали в бою. Ну, и наверняка не в курсе ужасных потерь.
