— Выходит, вся реформа, по сути, затеяна только ради создания мобилизационного резерва? — поинтересовался Виктор.
— А разве это не очевидно? — отпивая чаю, пожал плечами Аршинов старший.
— Только боюсь, что желающих стать офицерами станет куда меньше.
— Процент выходцев из интеллигенции резко снизится. И скорее всего это уже случилось, — согласно кивнул полковник. — Но число желающих из рабочих и крестьян возрастет. Вы забываете о таком серьезном побудительном мотиве, как значительное увеличение денежного довольствия. Офицеры и без того не бедствовали, а теперь станут получать еще больше. Жалование молодого подпоручика раза в два больше, чем у начинающего инженера. Или вы, Витя, уже и не помните те времена, когда ваша семья испытывала материальные затруднения?
— Отчего же, помню конечно. Просто даже тогда, отец предпочел бы, чтобы я выбрал гражданский институт.
— А стал бы он так же думать, при сегодняшних перспективах?
— М-м-м. не знаю.
— Вот то-то и оно.
— Но это не показатель. Отец из казаков, как он любит говорить — из воинского сословия.
— Допустим. Но ведь есть еще Эфир и Суть. В вооруженных силах перспективы роста ступеней Умений куда выше.
— Пап, извини, мы побежим. Ладно? — поняв, что разговор может и затянуться, произнес Роман.
— Бегите конечно. Мы с мамой тоже будем собираться. Сегодня в театре премьера, — извлекая портсигар согласился Аршинов старший.
— Кстати, Рома… — заговорила было Анна Федоровна.
— Мам, ну не начинай. Рано мне еще по театрам ходить. До него нужно сначала дорасти, — перебил ее сын.
В ответ она лишь безнадежно махнула рукой. Глеб Данилович многозначительно улыбнулся, и подкурил папиросу.
Уже через двадцать минут они вышли из дома, переодетые в гражданскую одежду. Поначалу Виктору было неудобно, что его вещи стирают и гладят наравне с Ромкиными. Но Анна Федоровна только отмахнулась, когда он попытался воспротивиться этому. Тем более, что делает это не она самолично, а прислуга. А той без разницы, одной парой брюк больше, одной меньше.
— О, глянь, — толкнул Роман Виктора в бок, указывая в переулок.
Нестеров глянул в указанную сторону и рассмотрел трехэтажный дом дореволюционной постройки. Уже опустились вечерние сумерки, а потому по фасаду горело сразу четыре фонаря, ярко освещая как само здание, так и автостоянку перед ним, забитую легковыми автомобилями различных марок. Окна занавешены светлыми занавесями, но сквозь них отчего-то не пробивается ни одного проблеска света. Вообще-то странно.
— «Ристалище», — прочитал он название над входом. — Что за зверь?
— Это сегодня прямо владивостокский бум. Но скоро и до провинции дотянется.
— Объяснишь? — заинтересовался Виктор.
— Да просто все. Помнишь наши пострелушки на тактическом городке.
— Еще бы, — невольно поведя плечами, подтвердил Нестеров.
Ну что тут сказать. Воспоминания не из приятных. Повезло тем, кто получил переломы ребер и резинка проникла-таки в мягкие ткани. Их привели в порядок посредством «Аптечек». А вот те кто обошелся ссадинами, синяками и кровоподтеками восстанавливались самостоятельно.
— Все то же самое, — начал пояснять Роман. — Три этажа, три площадки. Двери, мебель, все осталось неизменно. Единственно пробили еще несколько дверных проемов. Наружные стены и потолки обшиты толстым войлоком, так, чтобы звуки пальбы не вырывались на улицу. Участники разбиваются на две команды, и начинают палить друг в друга. Правила договорные. Ну или можно выйти один на один. Правда такое не приветствуется. Владельцу не выгодно. Если только заплатить красненькую.
— А поконкретней?
— Оружие, револьверы и пистолеты. Можно свои, можно взять на прокат местные. Пятьдесят копеек. Аренда площадки, «ристалища», рубль в час с человека. Абонемент, красненькая в месяц. Пять процентов опыта, заработанного на «ристалище», уходит клубу. Вот и все, если вкратце.
— И что, много желающих подраться?
— Отбоя нет.
— Признаться, не вижу выгоды, — Виктор пожал плечами и пошел дальше.
— Это потому что ты все измеряешь возможностью заработать опыт, — присоединяясь к нему, возразил Роман. — А между тем, это еще и возможность пощекотать нервы. Кто-то предпочитает выйти на площадку и померяться силами в рукопашной схватке. А кому-то нравится вот так, с пальбой. И потом, кроме досуга, это еще один способ выяснения отношений. Взять того же нашего Игнатова. Ну вот куда ему с кулаками против меня? Я же задавлю его, при всей его упертости. Но… Стоит только нам с ним встретиться на «ристалище», как его шансы сделать из меня отбивную увеличиваются многократно. Ну и опыт зарабатывается, не без того. Если конечно не палить в белый свет, как в копейку.
— Хм. Попробовать, что ли.
— Не настрелялся? Сначала стажировка, потом полигон. Не. Мне нужен перерыв, — отмахнулся Роман.
— Ну так и спаринги у нас чуть не каждый божий день, но ты предпочитаешь непременно подраться в клубе.
— Ну, люблю я это дело, — сокрушенно вздохнул друг.
— Рома, а ты не в курсе, где находится медицинское общежитие.
— Витя, я вообще собирался в клуб.
— Я то же. Но тут просто подумал. Клуб никуда не денется. Хочу Татьяну найти.
— Подружку свою! — тут же подхватился Аршинов. — Я в деле!
— Что, соскучился? — покосился на него Виктор.
— Витя, ты задрал. Я тебе говорил и повторяю, не было ничего. Ну чего ты такой твердолобый?
— Да мне-то какая разница? Было, не было, сами разберетесь. Только если не было, то чего ты сразу стойку сделал?
— Да потому что не дело оставлять друга в беде.
— В какой беде?
— Как в какой? Она же не одна обитает в комнате общежития. Должен же кто-то тебя прикрыть пока ты будешь миловаться.
— Рома.
— Ну хорошо. Разговаривать, — слегка разведя руками, легко согласился тот.
— Может и не повезти. А в клубе тебя наверняка уже ждут. Не соскучился по женскому обществу.
— Тебя, между прочим там ждут еще больше, чем меня. И потом, хочется свежей струи. Так. Нам туда, — указывая на автобусную остановку на противоположной стороне Светланской, решительно произнес Аршинов.
До цели добрались довольно быстро. Правда, когда были на месте, окончательно стемнело, и улицу освещали фонари. И, да, общежитие оказалось не одно. Их было целых четыре.
Во время отпуска Виктор так и не увиделся с Татьяной. В смысле, он конечно ходил к ней. Но Баевых дома не оказалось. Как сказала прислуга, они уехали во Владивосток, отдохнуть на море. Где именно проживает Татьяна горничная не знала. Оно ей ведь без надобности. Письма писать хозяйской дочке она не собиралась.
В первом же общежитии им едва не выписали пинка. Они ведь не смешанные, а делятся на женские и мужские. Политика нравственности в действии. Вахтерша, моложавая женщина лет пятидесяти, встала непреступной скалой, отказываясь пропускать молодых людей. Как впрочем и общаться вообще.
Виктор едва не вспылил на подобную грубость. Положение спас Роман. Похоже у него уже имелся опыт общения с подобными дуэньями, если можно так выразиться. Он тут же начал ей поддакивать, заверяя, что она совершенно права. Если бы не ее принципиальность, то нравы общежития и вообще всей республики упали бы ниже всяческого предела. Но ведь они не желают ничего плохого. Только узнать, не проживает ли в данном общежитии одноклассница Виктора, с которой он проучился долгие годы. Ну и подмаслил свою пламенную речь целковым животворящим.
Как оказалось студентка Баева тут не проживала. И пришлось им уходить не солоно хлебавши, да еще и потеряв при этом целый рубль. Нестеров вернул деньги другу, едва они оказались на улице. Но отступаться и не подумал. В кои-то веки он все же решил разыскать подругу. И коль скоро это требует каких-то трат, то отчего бы и нет. Аршинов только покачал головой, заметив, что трех рублей с носа, было бы более чем достаточно, чтобы нормально отдохнуть в клубе. Но кто бы его слушал.
