Он пожал нам руки и исчез в проеме, только мы его и видели.
— Вопросов больше чем ответов, — произнес Голд, когда шаги наших новых знакомцев окончательно стихли.
— А предположений еще больше, — поддержал его я. — Не знаешь, что и думать.
— Я бы на ту сторону с ними махнула, — внезапно сообщила нам Марика. — Серьезно. Очень они интересно рассказывали, глянуть любопытно на все это — и на Мусорные горы, и на море с зомбаками. У них там интереснее, чем здесь у нас. У них там фронтир.
— Так и шла бы, — немедленно одобрила эту идею Настя. — Тебя что, кто-то держал?
Марика даже не стала ей на это ничего отвечать.
— Две вещи, которые меня беспокоят, — решил я сметить тему, во избежание. — Первая и самая важная.
Я еще раз глянул на темный зев тоннеля, подумал, что с такой подозрительностью мне и до паранойи недалеко, но все-таки подошел к нему и посветил внутрь фонариком. Там было пусто, ровная как стол каменная тропа уходила по прямой, без поворотов, куда-то вдаль. Хотя — почему «куда-то»? Прямиком на ту сторону.
— Так вот, — снова повернулся к своим людям я. — Первое, что меня беспокоит. Мэнси не сказал ни одного плохого слова про Асланбека. Хороших тоже было не так много, но из того, что я услышал, становится ясным, что они, в принципе, готовы с ним договариваться и сотрудничать. Это — плохо, поскольку нам Асланбек живым не нужен. То есть — если раньше все сложности были только в том, чтобы к нему подобраться, то теперь еще надо сделать так, чтобы его смерть не повесили на нас.
— Опять ты все усложняешь. — Марика подошла к скале, которая скрывала нас от степи и внимательно ее осмотрела, время от времени трогая пальцами уступы. — Ну да, прозвучало, что он в принципе адекватен, но разве кто-то сказал: «Его не трогать»? Мы подписались им помогать в войне и, соответственно, уработаем столько степных чумазиков, сколько сможем. И если среди них будет Асланбек — то что уж поделаешь. Сам под пулю полез.
— Формально — она права, — подтвердил Голд. — Хотя вероятность того, что мы сможем сделать это технически — она невелика.
— Не скажи, — Марика подсветила фонарем скалу. — Не стану сейчас ничего говорить наверняка, подожду рассвета, но, сдается мне, что это отменная позиция для стрельбы. То есть, если наши дикие друзья-кочевники расположат свои воинские порядки не на линии горизонта, то шанс такой будет. Сват, ты говорил о двух вещах.
— Меня смущают его слова про «избиение младенцев», — продолжил я. — Мне кажется, они себя переоценивают. Если это так и воинская удача будет не на их стороне, то как бы и нам под раздачу не попасть. Нет, позиция царская, ее удерживать можно до бесконечности, а после просто поставить растяжку у входа и уйти в тоннель, но это не лучший вариант. И самое главное — не засветить свои лица, чтобы потом, в случае, если «атомщики» сольются, к нам претензий не было. По крайней мере, до той поры, пока мы Кагана и Асланбека не уберем.
— Не дуй на воду, — посоветовал мне Голд. — Кто там кого увидит из-за этой скалы. Меня больше волнует тот факт, что если все пойдет по твоему сценарию, то нам придется уходить на ту сторону, а потом перебираться обратно через другой тоннель и бог весть сколько времени переть через степь, а не лесом.
Меня передернуло, когда я себе представил эту картину. Месяца два назад подобный переход был бы не столь проблематичным, но сейчас, после раздела зон влияния…
— Что вы за пессимисты? — Марика зевнула, прикрыв ладошкой рот. — Все о худшем думаете.
— Лучше сразу подумать о худшем, чем потом оказаться перед фактом и не быть к нему готовым, — витиевато сказал Голд. — Ладно, я так думаю — отбой. Тор — первая смена караула на тебе. Через три часа меня разбудишь.
— К тому времени рассветет уже, — подавила зевок и Настя. — Половина из нас проснется, я так точно. Я — «жаворонок».
— Поглядывай и туда, — я показал Тору сначала на скалу, за которой лежала степь, а после на тоннель. — И туда. Хорошо?
Не скажу, чтобы я не доверял Мэнси, это было не так. Скажем, тем же азиатам в Новом Вавилоне я не верил куда как больше. И тем не менее весь мой личный опыт, приобретенный здесь, говорил об одном — в Ковчеге все не то, чем кажется, или имеет двойное дно. Причем я сам тому прямое подтверждение.
Хотя в данном случае вероятность, что в тоннель будет отправлена группа зачистки, чтобы нас убрать, была минимальна. Мэнси мы выгодней живые. Даже если он вынашивает коварные планы захвата степи от гор до леса, все равно ему от нас живых толку больше.
Заснул я, как будто в колодец провалился, да и все остальные тоже, полагаю, долго не вертелись. Почти сутки на ногах — шутка ли? «Выносливость» — она конечна. Да что — «выносливость», и в былом своем воплощении после такого марш-броска по лесу мы бы просто с ног валились, так что удивительного в этом ничего нет.
Впрочем, не знаю, как засыпали мои спутники, но вот проснулись они в большинстве своем раньше меня.
— Я же говорила — отличная позиция, — это было первое, что я услышал, открыв глаза.
Марика стояла у скалы-прикрытия, ее винтовка была уперта прикладом к плечу, а сама она прильнула глазом к оптическому прицелу.
Как оказалось, эта скала была не сплошная, там и сям в ней были выемки, пробоины и уступчики, которые для снайпера были просто находкой. Одно отверстие вообще чуть ли не у самого основания скалы-щита было.
— Теперь вопрос только вот в чем, — Голд глянул в бинокль. — Как далеко отсюда Каган поставит своих воинов и где разместится сам.
— Если метров до шестисот — то все будет так, как надо, — тут же отозвалась Марика. — Если дальше — то нет, особенно если цель будет в движении. Не та у меня винтовка, чтобы на большее расстояние отработать без сучка и задоринки. Кабы мне сюда «КХ-2300» — тогда да. Она до трех километров била. А лучше что-нибудь не пулевое, тогда все стало бы совсем хорошо. Если честно, так надоела эта архаика.
— Да уж. — Я вспомнил мощную и очень тяжелую «снайперку», из которой Марика в свое время убрала одного африканского диктатора, решившего, что он воплощение высших сил на земле и объявившего каннибализм официальной религией своей страны. Не знаю почему, но нам тогда дали команду отработать его именно при помощи пулевого оружия, да еще и пули по какой-то причине были серебряные. — Это была вещь. Доброе утро всем.
— Хорошая позиция, — подал голос Азиз, который постоял сначала у одного края площадки, потом у другого. — Если следить, то с бока не подойти никто. Если у них граната нет, то хозяина прав, здесь можно долго оборона держать. И, что важно — нас не видно совсем.
Он установил «детку» на какой-то боковой уступ, устроился сам и довольно причмокнул. Это верно — рельеф скальной породы был таков, что у него обзор был отменный, а его самого камни закрывали почти целиком.
— В общем — так, — Марика повела стволом винтовки. — Я думаю, что те «атомщики», которые пожалуют сюда, они тоже не с автоматами будут. Или я ничего не понимаю, или вон там и вон там не природа поработала, это дело рук человеческих, и больше всего это похоже на позицию для стрелков. Значит — готовились они. Так что, Сват, не волнуйся по поводу своего ночного первого момента. Снайпера просто так работать не начнут, только тогда, когда их выстрелы будут заглушены чем-то другим, а значит, под шумок я этого Асланбека сниму, если дистанция позволит. А там — пусть выясняют, кто его и почему убил.
— Не факт, — возразил ей Голд. — Эту позицию давно могли приготовить, просто для прикрытия своих групп, на всякий случай. Но в целом — думаю, что Марика права, вряд ли снайпера будут работать сольно, они, скорее, — поддержка. Да и все эти улыбочки Мэнси, намеки… Есть у них туз в рукаве. И патроны они, в отличие от нас — не считают. Так что теперь главное — где именно Каган выстроит войско.
Но тут мы могли только гадать.
Время тянулось очень медленно. Для нас было необычным делом сидеть на одном месте, мы не то, что от этого отвыкли, здесь мы к этому просто даже и не привыкали. К тому же начало припекать солнце, заставив нас перебраться в прохладный тоннель.
Один Азиз был полностью доволен происходящим, он еще ближе к полудню пристроился под скалой и знай себе похрапывал.
— У вас нет ощущения, что дело идет к зиме? — Марика органически не могла долго сидеть молча. — Заметили, насколько прохладно было сегодня ночью?
— Это потому что степь, — объяснил ей Голд. — В лесу всегда по ночам теплее.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением протянула Марика. — И воздух стал какой-то… Прозрачный, что ли. На той Земле все время так было перед наступлением холодов.
— Где ты на той Земле видела прозрачный воздух? — с иронией поинтересовался я у нее. — Мы жили в мегаполисе, у нас чистый воздух был только в специально для этого отведенных помещениях. Забыла, как утром в новостях сначала объявляли курсы валют, потом погоду, а потом степень загрязненности воздуха? «Прозрачный»!
