и бродил по этой версии ада, так и не встретив ни одного разумного. Я добрался до того места, где в нормальной Преисподней стоял Рубиновый город. Здесь от него остались только руины, по которым были разбросаны осколки Углей Адского пламени. Видимо, благодаря им в этом мире оставался хоть какой-то свет.
Похоже, что демоны здесь все-таки были, но по какой-то причине сгинули. Возможно, потому, что потеряли надежду вернуться в Дисгардиум — ведь Демонические игры проводить было не с кем, в бета-мире вымерли все неписи.
Скитаясь по бесплодным равнинам, сражаясь с многочисленными демоническими монстрами, я постепенно креп и набирал все большую силу, а она была здесь ох как нужна! Первый бой с инраугами оказался лишь разминкой. Дальше — хуже. Каждая тварь превосходила меня по всем параметрам, но, как и на бета-Террастере, мне это только помогало становиться сильнее. Однако зачем мне здесь эта сила?
В редкие моменты, когда не дрался, я думал о том, что совершил ошибку. То, что я принял за выход и спасение, оказалось еще худшей ловушкой. В бета-мире у меня были Макс, Утес и Кусаларикс, вкусная еда и комфортная постель. Здесь… здесь я постепенно доедал припасы, которыми меня снабдила Макс, спал на выжженной земле или камнях, будучи постоянно начеку, и начинал думать о том, что будет, когда мне придется есть убитых монстров.
Временами я всматривался в кроваво-багровое небо, ожидая увидеть кого-то из летевших бета-тестеров. А вдруг все же у них получилось? Крохотная надежда оставалась, но таяла с каждым днем. Астральное зеркало дальновидения тоже молчало.
Наконец, пришлось признать очевидное: они не придут. Что-то пошло не так.
Я полностью сосредоточился на мыслях о том, как вырваться отсюда. Я дотошно изучил руины Рубинового города, надеясь найти там что-то вроде портала, но ничего не нашел. Вообще ничего, если не считать особо злобных адских монстров.
Как-то, забившись в пещеру в горах, я превратился в камень, чтобы меня никто не трогал, и погрузился в размышления. Все предыдущие мысли по поводу того, как выбраться отсюда, крутились вокруг моих личных навыков. Но что, если попробовать посмотреть на ситуацию под другим углом?
В голове что-то щелкнуло.
Пентаграмма изгнания, выученная у беса Гнеме’Иица, сработала в Бездне. Может, я смогу использовать и другую пентаграмму?
Мыслями я вернулся в Окаянную брешь, где участвовал в Демонических играх. Деспот тогда обучил меня Пентаграмме призыва. Интересно, сработает ли она, если я снова попробую его призвать? Если он в Чистилище, может быть, сила пентаграммы преодолеет барьер между измерениями и вытащит его сюда?
К черту догадки, нужно пробовать.
Отменив Мимикрию, я вернул себе прежний облик и, собравшись с мыслями, принялся чертить Пентаграмму призыва. Когда последний штрих лег на свое место, я отступил на шаг, любуясь своей работой. Идеальная пентаграмма мерцала алым во мраке адской пещеры. Оставалось лишь принести жертву и произнести заклинание.
Вылетев из пещеры, я наткнулся на одинокого монстра, отдаленно напомнившего мне каккерлаков Очага Пустоты, это был огромный рогатый таракан, чей хитиновый панцирь сверкал в отблесках инфернального пламени.
Монстр грозно застрекотал и ринулся в атаку. Передние конечности, оканчивающиеся острыми зазубренными серпами, норовили располосовать меня на куски, из брюшных полостей плеснула дымящаяся оранжевая субстанция, но я уклонился и начал медленно кайтить тварь в пещеру.
Каккерлак, возбужденно стрекоча, устремился следом. Поставив его на пентаграмму, я закружил около твари в смертоносном танце. Она истошно верещала, пытаясь достать меня жвалами-серпами, но я ушел в Ясность и спокойно ее прикончил — отсек рогатую голову. Израненный, истекающий ядовитой слизью монстр рухнул на землю, содрогаясь в предсмертных судорогах.
Кровь и слизь каккерлака щедро залили мерцающие линии, впитываясь, насыщая рисунок силой. Я принялся читать демонические слова призыва, всплывающие в памяти:
— Я, Скиф, властью, дарованной Хаосом, призываю тебя, демон Деспот! Где бы ты ни находился, я разрываю твои оковы! Явись, демон Деспот! Явись, соратник!
Ни черта не произошло. Напротив, свет, изливавшийся из узоров пентаграммы, начал тускнеть. По всей видимости, принесенный в жертву каккерлак не годился, нужны были одушевленные твари. Неслучайно насчет этого меня предупреждали и Деспот, и Гнеме’Ииц: душа должна быть слабой, а жертва — действительно важной для того, кто призывает.
Следующие несколько дней я приводил в пещеру орды других монстров, надеясь, что удастся насытить пентаграмму хотя бы кровью. Казалось, что вот-вот все сработает, она активно поглощала кровь, но, сколько я ни бился, ничего не получалось.
Когда решил, что дело в Деспоте, который, может быть, давно развоплощен, я пытался призвать других знакомых демонов. Сатир Флейгрей, суккубы Нега и Лерра, демоны Абдусциус и Мотиф, ракшас Каракапанка, бес Руперт… Никто не ответил на призыв. Похоже, Пентаграмма призыва не сработает от бездушных жертв.
Оставался единственный вариант. Я понятия не имел, как смогу одновременно принести себя в жертву и призвать демона, но попытаться все равно стоило.
Сначала я попробовал Самопожертвование. Оно сработало безупречно, но не в том плане, как я задумывал. Меня убило — это да. Не помогли ни Откат, ни Вторая жизнь. Но воскрес я там же, где оказался в момент появления в Преисподней, а когда вернулся в пещеру близ руин Рубинового города, пентаграмма давно погасла.
Собрав лут, вывалившийся из моего мертвого тела — еду и всякие ресурсы, — я обругал себя последними словами и полетел назад, к точке воскрешения. Там я нарисовал новую Пентаграмму призыва.
Второе Самопожертвование почти сработало — быстро воскреснув, я рванул к светящейся багровым пентаграмме и протараторил слова призыва. Безрезультатно. Похоже, такой вид самоубийства на руку только Спящим. Для пентаграммы мне придется замараться в крови.
Убивал я себя долго и мучительно. Для удобства снял доспехи, но даже это мало помогло: слишком много здоровья, слишком высокая защита, слишком мощная регенерация. Я реально сходил с ума, пытаясь себя убить, потому что это заняло несколько дней. Когда осознал, что это нереально, догадался, как сильно туплю, и рванул на поиски мобов. Недалеко рыскала стая инраугов, именно ей я отдал себя на растерзание. Когда почувствовал, что вот-вот сдохну, резко ушел в Ясность и улетел, оставив их в недоумении.
Не выходя из убыстрения, все же добил себя, воскрес
