Углубившись в журнал событий, мне удалось разобраться в ситуации. Самостоятельное обретение новых свойств — явление довольно редкое, завязанное на ряд условий. Наличие особого триггера — один из обязательных факторов, как и статус внеранговой постройки. Собственно, таковых в Обители имелось всего две: Могильник… и Спираль.
Учитывая уровень потенциальной угрозы, я сразу связался с Парией. Обрисовав в общих чертах ситуацию, приказал той пристально следить за происходящим в Витке.
— Отец, я не подведу! — судя по воодушевлённому голосу, дочка не увидела в моих словах предупреждения, а скорее восприняла их как призыв к действию.
— Помни, главное — твоя безопасность. Если того потребует ситуация — бросай это место и отступай в Обитель.
— Отступать? — ауру Пари переполняло непонимание. — Отец, но тогда твой улей будет уничтожен, а без него я… — пусть малышка не договорила, я легко почувствовал её страх, — … стану бесполезной.
— Ты и есть улей, но что куда важнее — ты моя дочь, — мне действительно стоило уделять куда больше внимания Пари. — Даже если ты лишишься всех своих сил, это ничего не изменит.
Опешив, малышка не нашлась что сказать, тем не менее, на её лице появилась неуверенная улыбка. После небольшой паузы, осмыслив услышанное, она ответила уверенным кивком, принимая мои прошлые слова.
Естественно, я не планировал пускать всё на самотёк. Самое меньшее, следовало воспользоваться силами собственного обновлённого класса — Хранителя. С его помощью я мог сделать пространство в пределах Пристанища более стабильным. Этот фактор наверняка один из ключевых для эволюции Спирали. Впрочем, этим я собирался заняться чуть позже.
Главный вопрос, что именно послужило тем самым триггером…
Бросив то немногое, что осталось от Гробовщика на пустой Крест, и, убедившись, что артефакт принял как тело, так и отделённую голову, подошёл к одному распятых наёмников. Понаблюдав некоторое время за его потухшим взглядом, я понял, что тот находится в подобии транса, едва цепляясь за сознание. Вечный словно погрузился в сон наяву.
Воспользовавшись силами Каатори и влив в них толику Воли, мне удалось легко дотянуться до разума парня. Вечный даже не пытался сопротивляться, а его ментальные щиты заранее были снесены. Впрочем, подсмотреть мысли пленника не удалось, ведь я словно провалился в лишённую чего-либо бездну.
Изменив тактику, я попытался пробудить узника, и к моему удивлению, это получилось очень легко. Потребовалось лишь влить в парня толику Воли, и в нём начал разгораться огонёк самосознания, а блуждающий взгляд наполнился… непониманием.
— Что здесь произошло?
Вздрогнув, узник окончательно вырвался из вязкого плена беспамятства. Судя по всему, он пытался подобрать правильные слова, но мне нужны были не оправдания, а факты.
— Говори, — Шёпот Палача заставил наёмника сильнее прижаться к кресту.
— Молитва, — голос Вечного звучал слабо, даже это простое слово далось ему с большим трудом, но это не смогло скрыть притаившийся в голосе страх.
Тело явно нехотя подчинялось хозяину, впрочем, это касалось не всего. От меня не ускользнул мимолётный взгляд, брошенный мне за спину, после которого побледневший пленник поспешил опустить глаза.
Позади находился лишь крест с Гун-Гуном, отчего реакция выглядела ещё более странной. Даже обрети Фанатик свободу, он не будет представлять никакой угрозы. Ведь вместе с Особью, Гун-Гун лишился не менее половины тела и сейчас больше походил на выпотрошенную куклу.
— Кому он молился? — боги или демоны, к каким бы силам не взывал Фанатик, потенциального врага стоило знать в лицо.
— Тебе, — едва ли не шепотом ответил Вечный.
Ответ оказался слишком неожиданным. Обернувшись, я посмотрел на Гун-Гуна — ход мыслей Фанатика становился всё более и более странным.
Словно почувствовав мой изучающий взгляд, Гун-Гун открыл единственный уцелевший глаз и… улыбнулся. Впрочем, получившуюся уродливую гримасу едва можно было назвать улыбкой. Сейчас лицо Фанатика, наполовину парализованное и с пластами отсутствующей плоти, в которые проминалась кожа, больше походило на гротескную маску.
Оборвав идущий к Наёмнику поток Воли, я заставил того вернуться в состояние безвольной куклы. Пусть я и не мог знать наверняка, в разговоре с Фанатиком могло всплыть нечто лишнее. В целом, в дальнейшем стоило изолировать этого психа от остальных пленников.
— Избранный, — едва контролируя губы, Вечный с трудом проговорил всего одно слово, да и то звучало растянуто и рвано.
— Ты молился мне, почему?
— Такова воля Твоя, — Вечный даже не задумывался, прежде чем ответить.
Потеряв столь многое, начиная от свободы и заканчивая частями тела, Гун-Гун не изменил собственному безумию и до сих пор испытывал ко мне лишь восхищение. Даже обновлённые силы Могильника не сумели в полной мере осушить восторг.
— Ты считаешь меня одним из богов?
— Мы сами решаем, кто есть бог.
— Так почему бы тебе самому не стать богом?
Вместо ответа, Вечный ответил подобием улыбки и, закрыв глаз, опустил голову в покорном поклоне. Вслед за этим аура Гун-Гуна вспыхнула от прилива почтения.
Решив больше не тратить время на безумца, постарался мысленно воссоздать ход событий, что позволили Могильнику получить новое свойство. С момента нашей последней встречи у Фанатика закоротило то немногое, что осталось в голове, и он принялся читать молитвы в мою честь.
Поведение распятого куска мяса в лице Гун-Гуна не укрылось от прочих пленников, пошатнув и без того нестабильное эмоциональное состояние. Поймать в подобных условиях нервный срыв — вопрос времени. Как итог, Распятия адаптировались и помимо жизненных сил, стали вытягивать эмоции своих жертв.
Пусть в получившейся теории хватало дыр и скользких моментов, учитывая ту информацию, которой приходилось оперировать, это была наиболее вероятная версия. В целом, она подтверждала правило обязательного присутствия особого триггера.
Это лишний довод в пользу того, чтобы пускать в Спираль только самых проверенных людей, — кто знает, к чему приведёт визит в Виток Вечного с демоническим наследием в крови или специфическим классом или призванием.
Зомби к этому моменту стал частью Могильника. Весьма интересный момент, то немногое, что осталось от Вечного, до сих пор пыталось выжить. От туловища и рваной раны на шее, навстречу друг к другу тянулись ростки плоти, пытаясь объединить отдельные части в единое целое.
Схоже вёл себя и Саркофаг. Перебирая сломанными руками, он пытался ползти к «хозяину», при этом продолжая удерживать Фонарь. Подобная живучесть, как самого Зомби, так и его артефактов выглядела жутко. Впрочем, исход нашего столкновения уже был предрешён.
Использовав Слезу Карны, я вновь увидел сотни призраков, что окружали Гробовщика. Вот только, на этот раз они не таились в стороне, а рвались отомстить обессилевшему убийце.
Раньше, в разгар битвы, я этого не замечал, но большая часть жертв Зомби оказались лишены рук, одной или двух, но это их не останавливало. Изуродованные смертью и яростью души, они скалили свои пасти, отчего походили на свору обезумевших собак, что жаждала плоти, но не могла добраться до беспомощного куска мяса.
Разделявшая призраков и Гробовщика грань оказалась на удивление тонка. Едва я воззвал к Карне, хватило одного лишь отголоска её силы, чтобы разделявшая два мира ткань реальности оказалась разорвана.
Обжигающая боль в пустой глазнице напомнила, что у подобной власти имеется собственная цена. Тем не менее, Теллура забирала Вечность слишком легко и быстро… Сотни сорвавшихся с места призраков принялись с остервенением рвать на части Искру Гробовщика, заставляя ту бледнеть прямо на глазах.
Все_Там_Будем — лишён Вечности
доступное число перерождений 500
…
Задание «Правосудие Карны»
| прогресс 1/5 |
репутация с Карной +3
Потеря Вечности… подобное должно причинять ужасные муки, уж я об этом отлично знал. Вот только покалеченный Зомби оставался безучастным к происходящему. Боль плоти и души для него больше ничего не значили. Пустая оболочка не могла страдать.
