Но почему-то все в гостиной ведут себя так, будто случилось нечто аномальное. Курт обходит диван, каким-то неуловимо быстрым движением убирает мои волосы со спины и тупо смотрит на ранки от укусов. Спустившаяся лаэра тоже присоединяется к процессу разглядывания.
Хорошо хоть Мажор остался стоять на месте. Видок, правда, у парня настолько ошарашенный и потерянный, что мне на долю секунды становится даже жалко беднягу.
— Не останавливается, — слышу я за спиной хрипловатый голос Курта.
Прижав руку к ранкам, делаю поспешный шаг в сторону и встаю к двум демонам вполоборота.
— Слушайте, а может, я лучше пойду? — с мольбой смотрю в глаза Курта. — Сегодня явно не мой день…
И словно в подтверждение только что сказанного, в гостиную входит Кристоф Дамир. Мы встречаемся с ним взглядами и…
— Какого черта она тут делает! — рычит взбешенный лаэрд, скалясь.
Ну вот, как будто мне было мало быть покусанной, вдобавок ко всему, я буду еще и побитой.
Испуганно вздрогнув, я как-то неосознанно перемещаюсь ближе к Курту. Это ведь была его идея пригласить меня на ужин. Наверное, в голове у мужчины имелся хоть какой-то план, как это будет происходить.
— Всем привет! — звучит бодрый голосок из-за спины Кристофа Дамира, и в комнату входит высокая блондинка.
Мы тупо смотрим друг на друга, моргаем и совершенно синхронно выдаем:
— Горгона?
— Аврора?
— А помнишь, как мы пропустили последний автобус и пришлось пилить пешком через полгорода, чтобы попасть домой?
— Конечно, помню! — мелодично смеется Аврора. — Как и того армянина, что ехал на синей «пятерке» и пытался нас закадрить!
Я прыскаю и подпрыгиваю от возмущения.
— Аврорка, давай смотреть правде в глаза — армянин кадрил только тебя, — насмешливо щурюсь я. — А на меня запал подвыпивший десантник, что шел за нами по пятам.
Мы снова смеемся, вспоминая прошлые деньки.
— А помнишь, как я писала любовные записочки твоему брату, а ты их ему передавала?
— Обижаешь! Это был самый паршивый день святого Валентина в моей жизни! — искренне восклицаю я. — Бандит с Димкой до сих пор шантажируют меня фоткой, где я в костюме купидона!
— Согласна, — смеется подруга, — нимб тебе не идет!
Я обиженно надуваю губы и неожиданно вздрагиваю от прикосновения сидящего позади Курта.
Мы все в той же гостиной.
Невысокая женщина, что ругала Мика, оказалась действительно хозяйкой этого дома. Тепло поприветствовав новых гостей в лице Кристофа и Авроры, женщина бросила на меня недовольный взгляд и удалилась контролировать работу слуг.
Мажора сослали в его комнату, велев немного сбросить напряжение. Мы же с Авророй устроились на диване, чтобы повспоминать прошлое. Кристоф, немного сбавивший градус неприязни, уже чуть мягче поглядывает на меня. Он сидит рядом с Авророй и каким-то собственническим жестом удерживает ее за талию, так, словно переживает, что девушка вот-вот куда-то сбежит.
Под предлогом обработки раны рядом со мной на диван уселся Курт. И, надо сказать, врач из него так себе!
Вместо того чтобы достать аптечку, обработать раны и наложить марлевую повязку, мужчина принес откуда-то белое мягкое полотенце и просто приложил к пострадавшему плечу.
Иногда он убирал полотенце и наклонялся, чтобы посмотреть на ранки, оставленные клыками собственного брата. И вот в такие моменты, когда его дыхание касалось моей кожи, я почему-то вздрагивала.
— А помнишь Новый год? — возбужденно заговорила Аврора. — Ты взобралась на стремянку и держала веточку омелы…
— …а ты стояла внизу и ждала Бандита…
— …но вместо него в комнату вошел твой папа!
Мы громко хохочем, вспоминая, как вытянулось лицо папулика, когда Аврора, смущаясь и заикаясь, попросила его свалить куда подальше и не мешать охотиться на Илюшу.
— Кстати, ты так и не рассказала — понравилось тебе целоваться с Бандитом или нет, — припоминаю я.
Аврора краснеет и смущенно опускает глаза, лаэрд за ее спиной недовольно рычит, а я откровенно потешаюсь над беспричинной ревностью мужчины. Ревновать к прошлому… Пф!
— Да не рычите вы, Кристоф! — машу я рукой. — Брательник — это еще цветочки. Аврору всегда тянуло к плохим парням. В этом списке жутких типов Бандит еще самый приличный.
— Не надо, — одними губами шепчет Аврора, испуганно округляя глаза.
А вот у лаэрда за ее спиной мои слова вызывают явный интерес. Он как-то весь приободряется и с еще большим интересом смотрит в мою сторону.
Ба-а-а! Да меня хотят использовать в качестве информатора.
Заговорщически подмигнув Кристофу, так, чтобы не заметила подруга, торопливо меняю тему, все так же продолжая предаваться воспоминаниям.
Сколько мы не виделись с Авроркой? Четыре года или уже больше? А ощущение такое, что не прошло и четырех недель.
С Авророй мы сдружились на почве соседства — она снимала однокомнатную квартиру недалеко от универа, в то время как я обитала в студенческой общаге в маленькой комнатке на четверых.
Моя мама умерла, когда самому младшему из нас, Димке, исполнилось пять лет, поэтому большую часть жизни я росла в семье из трех мужчин. Чтобы было понятно, в какой суровой обстановке проходил мой процесс взросления, скажу, что в нашей семье мне приходилось поднимать после себя сиденье унитаза.
Собственно, чисто мужская компания и наложила свой неизгладимый отпечаток и на мое видение мира, и на характер.
О, да! Характер у меня жуткий, а еще я на редкость прямолинейна. Именно поэтому соседки невзлюбили меня с первой же секунды.
Положение ухудшалось еще и тем, что, помимо общей площади в общаге, мы все четверо были одногруппницами, а на журфаке царила дикая конкуренция — пробивались единицы, еще меньше получали престижную работу, а мне дико хотелось быть внештатным корреспондентом, летать по миру, вести репортажи из горячих точек.
Собственно, уже тогда мечта частично сбылась — соседки организовали горячую точку без всяких перелетов. Девчонки устроили самую настоящую травлю, подключив к военным действиям против меня почти весь поток.
Меня называли Горгоной и всячески пытались задеть поглубже да побольнее.
О наших баталиях знали и младшие, и старшие курсы, поэтому, когда ко мне подошла невероятно красивая и столь же скромная девушка и предложила снимать квартиру, я согласилась, не раздумывая.
Все-таки одна соседка значительно лучше трех.
— Всем доброго вечера!
В гостиную входит супружеская пара, и Кристоф с Авророй поднимаются, чтобы поприветствовать их.
Бородатого лаэрда я узнаю сразу — это тот самый «дядя», что катался сегодня вместе с нами. Мужчина одет в черные штаны и бордовый пуловер, весь из себя такой сосредоточенный и спокойный. Зато стоящая рядом женщина на его фоне выглядит чересчур легкомысленно и бодро.
— Это родители Кристофа, — наклоняясь к моему уху, поясняет Курт. — Радор и Шарлиз Дамиры.
От теплого шепота мужчины по телу бегут мурашки. Я инстинктивно передергиваю плечами и, вероятно, подаюсь назад, потому что в следующую секунду чувствую призрачно-легкое касание чужих губ к собственной коже около уха.
Я вздрагиваю и решительно отодвигаюсь от губ, рук и всего лаэрда целиком, благо, теперь на диване полно свободного места.
— Ева, иди сюда! — зовет меня подруга, и я с готовностью встаю.
Аврора знакомит меня с искрящейся позитивом мамой Кристофа, мы перекидываемся парой приятных фраз, она с какой-то странной улыбкой смотрит на укусы, оставленные Миком, потом оборачивается к Курту и…
— Шалунишка!
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть лицо «шалунишки», застаю Курта в состоянии ступора и опять, словно мантру, мысленно твержу: «Только не смейся, Яблокова! Да, рожа у лаэрда действительно забавная, но свою постарайся удержать от смеха».
Поспешно отведя взгляд от Курта, встречаюсь взглядом с Радором и вежливо улыбаюсь. Он поступает так же.
В гостиную входит хозяйка дома и официальным тоном приглашает всех за стол.
— Конрад, — придерживает она сына в дверях, — я подобрала несколько платьев в размер. Твоя гостья, — женщина дарит мне недружелюбный взгляд, — может переодеться в гостевой комнате. Проводи ее, пожалуйста.
Курт немного рассеянно благодарит маму и поворачивается ко мне.
— Идем, — кивает он в сторону незамеченной мной ранее двери, и я послушно следую за ним.
Дом Дамиров — все равно что музей. Всюду непонятные вазы, картины, скульптуры. У одной из таких я ненадолго торможу, пытаясь разглядеть силуэт какой-то гречанки с кувшином в руках.
В результате теряю лаэрда из виду, и приходится догонять его торопливым шагом.
— Я думала, вас зовут Курт, — говорю я, стараясь не отставать от уверенно шагающего лаэрда.
