– Не то слово. Можешь располагаться как дома. Спи, я к друзьям пойду.
Не успела я, не дожидаясь, когда хозяин покинет комнату, снять сапожки и положить голову на подушку, как раздались стук в дверь и громовой голос куратора Грида Сайка:
– Адепт Ирек Гил, открой немедленно!
«Шурш, ко мне!» – заорала я мысленно, проклиная весь мир и нашаривая куда-то уже подевавшиеся сапоги.
Дракон не явился!
– Ирек! – содрогнулась дверь.
– Зови дракона, Лика! – шепнул парень.
– Не откликается!
– Бездна дерьма! – выругался Ирек. Протянул найденные сапоги, нахлобучил мне на голову Шу, а затем, пошарив под кроватью, выхватил бутылочку, капнул из нее на ладонь густой жидкости и… растер по моему лицу, не успела отдернуться. Кожу защипало.
– Ты что?! – зашипела я.
– Тсс… Все нормально. Теперь тебя точно не узнают.
В дверь еще раз громыхнуло, и державшая ее щеколда отлетела.
– Так-так… – сказал куратор, проходя в комнату и щелчком пальцев зажигая ярко-красный световой шарик. В зыбком свете мы все выглядели сущими упырями, особенно злые дежурные с повязками, маячившие за спиной куратора. Принца среди них не было. Впрочем, и не должно было быть: на ночь он уходил во дворец. – И что тут у нас? Нарушение дисциплины, вижу. Двойное, поскольку в мужской комнате обнаружена, во-первых, девушка, во-вторых, лицо, не имеющее отношения к Академии. А мне сказали, что видели у твоего окна дракона смерти, Ирек…
– Был, – признался второгодник и показал на стол, заваленный грудами макулатуры. – Лика мне тетрадь с лекциями вернула и улетела.
Куратор подошел ближе, рассматривая меня, но я срочно потупилась, натягивая сапог.
– Ну-с, и что ты такое и как тебя зовут, нарушение?
Я спокойно натянула второй сапог, встала с койки, откинула с плеча длиннющую бронзовую прядь, смешавшуюся с моими родными, выбившимися из растрепанной косы локонами… мамочки! Эта зараза Шу когда-то успела сожрать черную краску с моих волос! Еще не легче…
– Я все объясню, магистр Сайк, – Ирек загородил меня плечом. – Девчушку-то чего допрашивать?
– Объяснять будешь ректору. Поздравляю, Ирек, он только этого и ждал. Господин Вултон будет счастлив, что ты так быстро срезался. И на чем! На девицах! Идем, девушка, здесь посторонним не место.
– Я провожу, – дернулся второгодник.
– Ну уж нет, я сам провожу даму до ворот. А то тут много желающих найдется. А ты пока объяснительную пиши, Ирек.
* * *Выведя меня среди ночи за ворота Академии, куратор поинтересовался:
– Где ты живешь, девица? Или ты на работе? Куда тебя проводить?
Я высвободила локоть из его не слишком крепко сжатой ладони. Буркнула:
– Я сама.
– О, так у тебя голос есть? – хмыкнул он. – Я думал – немая. И, девушка, как так получилось, что на тебе в точности такая же одежда и обувь, как на одной нашей адептке?
Вот демон! Наблюдательный! Я рванула бегом от Академии через парк, отделявший ее стены от городских улиц. Спрячусь за кустиком и призову дракона.
Бегаю я обычно бесшумно. Вот только голова под париком из Шу невыносимо чесалась – наверняка негодяйка поедала остатки краски с волос. Длинная шерсть зверька равномерно рассредоточилась по голове и свисала прядями, вылизывая мне лицо, щекоча нос и мешая вовремя замечать препятствия. Да еще местность не изученная. Потому я то и дело чихала и спотыкалась.
Выбежав на освещенную магическими фонарями парковую дорожку, я зацепилась за что-то каблуком и едва не грохнулась, но налетела на что-то твердое, как дуб.
– Глянь-ка, девка! – обрадовался дуб, от которого невыносимо пахну́ло перегаром, и схватил меня за руки.
– И правда девка. И одна! А я думал – мужик, раз в штанах.
Я сдула пряди шерсти с глаз. Вот влипла. «Шмонари»!
– А мы ща проверим, мужик это или баба. Растянем на пятерых. Хурш, сними с нее штаны, я держу.
Сзади меня облапали, нашаривая застежку.
Дракон все еще не отзывался. Пришлось брать ситуацию в свои маленькие женские ручки, сжатые до боли грубыми мужскими лапами.
Тут главное – не щадить. Они тебя точно не пощадят. Пояс целомудрия сохранит мою честь, но не здоровье. Не хочется быть избитой, когда эти уроды начнут отыгрываться за облом. Но оба «шмонаря» стояли слишком близко для удара ногой – толку не будет, только дразнить. А надо наверняка.
– Может, в кустики пойдем, мальчики? – подалась я вперед, прижимаясь к парню, державшему меня за руки, и мешая возне второго с завязкой. – Я тут стесняюсь… еще увидит кто лишний.
Он склонился, не расслышав мой шепот. И чуть не остался без носа – я вцепилась зубами, наваливаясь всем телом. В тот же миг вонзила каблук в ступню второго, пробив подточенной набойкой кожу его сапога. Коленом второй ноги ударила первого между ног и тут же рывком назад заехала второму парню подошвой по тому же месту.
Оба взвыли благим матом, повалились. Но осталось еще трое. Одного взяла на себя Шу, прельщенная сивушным перегаром – сорвавшись с моей головы, метнулась и залепила ему рожу, не отодрать. А двое, обзываясь нехорошими словами, взяли меня в клещи.
Я уворачивалась, блокировала удары, отводила заклинания, сплетала свои и успевала даже наступить на ворочавшуюся на земле парочку, чтобы снова пригвоздить, но волосы меня предали: один из мерзавцев ухватил в горсть и рванул к себе. Была бы коса заплетена, да с пестрой лентой…
Второй «шмонарь» со всей силы ударил меня в грудь, проломив защитное заклятие, и рванул на мне майку, разодрав сверху донизу. Вот когда я пожалела, что у меня нет бронелифчика. Надо обзавестись. В глазах потемнело от боли.
Богиня Лойт, не пора ли мне помочь?
Через миг я осознала, что потемнело не в глазах, а вообще, если это возможно ночью. Налетело что-то рычащее, махнуло крыло мрака, сметая моего обидчика. Хрустнули чьи-то кости.
Державший меня за волосы «шмонарь» охнул, отпустил и попытался бежать. Ему помогли, ударив сгустком тьмы и придав такое ускорение, что негодяй взлетел над деревцем и где-то рухнул с треском.
Колени у меня подогнулись, и я осела на что-то. Оно заскулило подо мной и поползло. Я пошатнулась, но упасть не успела: подхватили чьи-то бережные руки, меня снова окутало тьмой, я вдохнула ее, глаза закрылись. Открылись, и…
Здесь я еще не была.
Глава 5
Очень темная принцесса
Все по спальням да по спальням, как будто в столице больше смотреть нечего, даже обидно.
Эта отличалась изысканной роскошью, словно принадлежала даме. Темно-синие, слабо светящиеся стены и потолок с росписями и орнаментами, поблескивающими золотом и алмазной крошкой. Занавеси серебристо-голубые, как облака над морем. Обивка на резных креслах – в тон занавесям, с синим рисунком. Все строго, но не скучно, благодаря живым диссонансам: там врывалось алое крыло прекрасного демона, тут – багряная россыпь осенних листьев, просыпанных на плащ демонессы. Или живая солнечно-желтая роза в одинокой вазе, стоявшей в нише напротив ложа. Застеленного не дурацким скользким шелком, а тонким батистом.
Спальня его высочества, судя по гербам на балдахине и барельефу над нишей. Ну, и где он сам? Бросил и ушел за пилой для моего пояска?
Как жаль, что мне нельзя раскрывать свое происхождение и обучение. Разве ж болела бы теперь так адски грудь? Это, наоборот, кулак у мерзавца отвалился бы вместе с рукой, прежде чем он прикоснулся к моему телу. А уж с крыльями мне никакой бы Шурш не понадобился.
Роза, значит. Желтая. В парадной спальне наследника Темного Трона. А та, траурная каморка с черепами, была чьей?
Я повернула голову.
– Не рекомендую двигаться, – прозвучал холодный голос.
Принц сидел в кресле у самой стены, полускрытый балдахином. Нога на ногу, на коленях книга, за плечом синий световой шарик.
– Почему?
– Повязка сползет, придется новую накладывать, лекарство переводить.
Потрогала грудь. А вот и бронелифчик. Это он называет повязкой?
– На занятия завтра не пойдешь, – он захлопнул книгу.
– Почему?
– У тебя ребро сломано.
Какие подробности. И… почему я не помню, чтобы меня бинтовали?
– Не может быть!
– В мелкое крошево. И растерто, – Дьяр мечтательно поднял взгляд к своду. – Но хорошо, всего лишь трещина.
– Так и говорите, что просто синяк.
– Насчет трещины я не шутил.
Черный юмор у темных в почете. И как я могла забыть? Я отвернулась: шея затекла.
– А почему вы приволокли меня именно сюда?
– Я говорил уже, где твое место.
– Это не ваша спальня. Следовательно, и постель не ваша.
– И откуда такой вывод?
– Не вывод. Чувство.
Дьяр поднялся, прошелся по ковру до розы в нише, тронул пальцами лепесток – так осторожно, словно щеку младенца. Повернулся, пристально глянув мне в глаза.
– Поразительно верное чувство, Лика. Это покои моей сестры.
Мрак преисподней! Ее покои! Ее постель! Ее белье! Хург побери!
«Ты еще будешь греть своим нежным телом мою постель, Аэли. Ты еще будешь прислуживать мне, маленькая мерзавка, будешь целовать мою плеть, и я увижу твою сладкую кровь на моих простынях…» Это у них семейное. Какой-то пунктик на постелях. И, увы, на мне. Но почему именно я, богиня?
