А вот с этим Дем, точнее, отдельные части его тела, готовы были и поспорить. Но он только мотнул подбородком в сторону ванны. Из нее подопечная точно никуда деться не могла. Честно говоря, отпустил он ее не из сочувствия или желание дать немного пространства. Любопытство лейтенанта разбирало. Что тоже было чем-то новеньким. А он уже понял, что все новое стоит нежно оберегать и лелеять. Это помогает удержать мозги на месте.
Когда докторша скрылась за дверьми ванны, он прислушался и беззвучно ступая, подошел к комоду. Также тихо открыв ящик, в который она пялилась, но так ничего из него и не взяла. Ящик как раз был полон тех самых шелковых тряпочек с кружавчиками, которые он и ожидал увидеть. Дем подцепил какую-то штучку пальцем, вытащив ее из общей кучи. Штучка оказалась… Ну, наверное, трусиками. Правда, что они могли там прикрыть, было абсолютно непонятно. Он попытался представить, как бы это все выглядело в реальности. И, в общем и целом, картинка его заинтересовала. Лейтенант хмыкнул, положил кружавчики туда, откуда и взял. И, по-прежнему беззвучно, закрыл комод, отойдя на свое место — к дверному косяку.
И вовремя, потому что она как раз вышла из ванны, при этом практически преобразившись. Все-таки, правы бабы, которые говорят, что от шмоток многое зависит. В джинсах и большом, будто он ей велик был, свитере она выглядела гораздо моложе, чем в халате. И, как ни странно, стройнее. А еще… проще.
— Держите, это таблетки, которые я вам обещала.
Дем уставился не на протянутую ладонь, в которой лежал ядовито-оранжевый пузырек, а на докторшу. Ни про какие гребанные таблетки он никогда не слышал. Собственно, они ему на хрен не сдались.
— Это снотворное, — пояснила она, почему-то старательно косясь в сторону. — Точнее, не снотворное даже, а успокоительное. Хорошее. Никакой вялости или сонливости с утра нет. Но уснуть помогает. Две капсулы перед тем как лечь. Больше принимать не надо, не поможет. Но и передозировки оно не дает. Берите.
Лейтенант открыл рот, чтобы популярно объяснить ей, куда стерве следует идти, предварительно запихав ее «успокоительное» в задницу.
— Мне они помогают. Когда… когда совсем край, — добавила она тихо.
И бешенство схлынуло. Не совсем, но уровень его понизился где-то до района пупка. Наверное, она была классной актриской. Впрочем, эти лощенные дамочки все такие. Но Дему померещилось, будто ей признаться в том, что она пьет снотворное было ничуть не легче, чем ему таблетки взять.
Что ему там еще примерещилось, он и сам не понял. Только в ответ лейтенант собственную руку протянул. Докторица наклонила ладошку над его, как будто воду переливая. И пузырек соскользнул в демову ладонь. Как будто гребаный ритуал какой-то.
Парень убрал таблетки в карман. Благодарить он ее даже и не собирался. Собственно, как и не собирался принимать какую-то там отраву. Но она, кажется, не ждала от него ни первого, ни второго.
Зато все честно.
Прежде чем возвращаться на Базу, Вейр необходимо было закончить пару дел. И в присутствие ее охранника сделать это оказалось куда сложнее, чем собрать собственные вещи. Она чувствовала себя мышью, за которой неотрывно следит кот, сидящий в засаде. И знаешь, что он там, и неуютно, а то и откровенно страшно. Но и деваться тебе некуда. Никто тебе притаиться и переждать, пока он уйдет, не даст. Да она даже затылком его взгляд чувствовала. Почти физически ощущала, как он на череп давит. С этим надо было что-то делать.
Им вместе предстояло много времени проводить. Из слов Тира она поняла, что в одиночестве ее будут оставлять только в собственной комнате. Но это же невозможно — жить под постоянным контролем! Да фиг с ним, с контролем. Она бы пережила. Но когда на тебя так откровенно давят — это нервирует.
Только как исправить ситуацию? Предложить ему выпить чашку кофе и поговорить об их отношениях? Пригласить в ресторан? Прогуляться по парку? А, может, сыграть в психолога и популярно ему объяснить, что в основе всех его трудностей лежит психологическая травма?
Вейр невольно хмыкнула, представив, что он ответит на любое из этих предложений. И насколько обогатиться ее словарный запас. Хотя парень разговорчивостью отличался примерно так же, как и дружелюбием.
Поэтому пока приходилось только мириться.
Со своим поверенным она пообщалась без особых проблем. И даже, в конце концов, так увлеклась, отдавая распоряжение на счет клиники, персонала, оборудования и прочих насущных дел, что даже забыла о существовании охранника. Вспомнила только тогда, когда положила трубку и наткнулась на его взгляд. Очень выразительный взгляд. У парня явно был талант невербально выражать свое отношение. В данный момент он считал ее зажравшейся дамочкой, занимающейся всякой фигней.
Собственно, ей-то какое дело до его отношения?
Между прочим, его призрение шло не только от разницы между их культурой и воспитанием, но и от возраста. Откуда ему в его двадцать с небольшим разбираться в финансовых вопросах? Да он, никогда не имевший в своих руках суммы крупнее десятки, вообще вряд ли задумывался о таких аспектах жизни. Парня пожалеть стоило, а не злиться на него.
— Послушайте, — невольно ежась под его неприязненным, желтым взглядом, попросила Вейр. — Мне нужно сделать один личный звонок. Очень личный. Не могли бы вы меня подождать в другой комнате?
— Не мог бы, — отозвался он.
И, кажется, в его «машинном» тоне даже намек на насмешку мелькнул. Доктор готова была поспорить, что он подумал, будто она собирается звонить любовнику.
— Это не то… — начала она и тут же осеклась. С какой стати ее потянуло оправдываться? — Вы можете хотя бы на пять минут побыть нормальным человеком и просто дать мне позвонить?
— Я — не человек, — заявила машина. — И нет — не могу.
А вот это он в точку попал. Наверное, сам лейтенант подразумевал нечто другое. Но человеческого в нем действительно было не больше, чем в пылесосе. А еще Вейр не покидало ощущение, что он не просто с рвением относится к своим обязанностям, а откровенно издевается над ней.
Собственно, именно этого она и ожидала, правда? Но реальность оказалась гораздо хуже всех предчувствий разом. Если бы она могла, то отдала бы свою почку — только бы вернуться в кабинет Тира. И сказать, что никакого собственного мнения о личности охранника она не имеет. Если, конечно, им не станет этот молодой… Да чего уж там! Этот молодой придурок.
— Так. Прекрасно, — она потерла ладонью лоб, пытаясь сообразить, чтобы такое ему сказать. — Вы решили меня достать и…
— Нет.
— Что «нет»? — Вейр поняла, что с раздражением в голосе она переборщила.
Врач всегда, в любой ситуации, должен держать себя в руках. Иначе это уже и не врач.
— Я не решил тебя достать, — проскрежетал автомат.
— А как же это тогда назвать?
— Без понятия, — его плечищи равнодушно шевельнулись. — Могу показать, как достают.
— И как? — уже брякнув это, Вейр поняла, что говорит такое, наверное, не стоило.
Данный диалог подошел бы скорее какому-нибудь подростковому сидкому. Идиотизм, честное слово. Но неожиданно оказалось, что исправлять ситуацию уже поздно.
Нет, его глаза не вспыхнули и он не крался, словно зверь. И — нет, его мышцы не перекатывались под кожей плаща. Ничего такого, что описывают в любовных романах. Он как-то разом оказался рядом с ней. Очень-очень близко. Ненормально близко, непозволительно близко. Нависая, как какая-нибудь башня. Или скала. Нет, не скала — огромный валун на самом краю скалы, готовый в любую минуту рухнуть вниз. И придавить ее, даже не заметив.
Какая эротика? Какое там «он пах порохом и цветами»? Это было страшно, реально страшно! Так, что судорожные трепыхания ее сердца, наверное, отдавались даже в телефонной трубке, которую она к груди прижимала.
Вейр хотела заговорить и не смогла — в горле пересохло. Пришлось откашляться, но и это получилось только со второго раза.
— Вы знаете, что такое «личное пространство»? — вышло все равно хрипловато.
— Я же показываю, как достают, — спокойно ответил он. — Какое «личное пространство»?
Врач сглотнула и решилась-таки поднять голову, чтобы, по крайней мере, жертвой не выглядеть. И осознала, что раньше ей страшно не было, ни капельки. Так, легкое волнение. А вот теперь стало страшно. Она поняла — парень сейчас ее поцелует и… И дальше будет все-то, что обычно за поцелуями и следует. И в данный момент ее мнение никого не интересует.
Хотя, какое там мнение? У нее было такое ощущение, как будто она на каких-нибудь аттракционах — летит вниз с гигантской высоты. Хорошо это или плохо? Приятно или неприятно? Это однозначно страшно. И в венах оказывается не кровь, а чистый раствор адреналина.
Он вдруг шагнул назад и усмехнулся типично мужской улыбкой. Как будто территорию пометил, раз и навсегда показывая, кто тут хозяин и по чьим правилам следует играть. Развернулся и, ни слова ни говоря, вышел. Вейр только услышала, как в гостиной скрипнуло кресло.
