Я отрицательно замотала головой. Мелких денег у меня не было. С укоризненным вздохом и с усталой ненавистью во взгляде, свойственной любой кассирше к концу рабочего дня, она стала рыться в мешке с деньгами, отсчитывая мне сдачу. Сдачи набрался целый мешок, чему я была несказанно рада.
Переодевшись в ближайшей подворотне, я почувствовала себя богиней шоппинга. Теперь можно покорять столицу.
Глава 10
Талантам нужно помогать, бездарности прорвутся сами
Потолкавшись еще немного по рынку, я попала в самый центр города. Там царила атмосфера полного оживления. Толстый и потный орк в засаленном фартуке продавал нечто похожее на шаурму или шаверму. Вспомнив книгу рецептов, я обошла орка десятой дорогой, стараясь не думать, из чего, точнее из кого сей праздник пищеварительного тракта и вкусовых рецепторов. Впервые в жизни в мой желудок согласился с тем, что привокзальный беляш из кошечки — не самый худший вариант для быстрого перекуса. Ресторан «Эльфийский лес» был полупустым из-за непомерно высоких цен, написанных прямо дощечке и выставленной у входа. Названия блюд выговорить с первого раза не получалось ни у кого, кроме самих эльфов, а порции на картинке были такими маленькими, что хватило бы на один укус. Зато все компенсировали красавицы — официантки. Жаль, не успею насладиться прелестями эльфийской кухни из-за этого дурацкого кастинга.
Недалеко от фонтана расположился уличный художник. Рядом с ним висел пестрый, но уже местами выгоревший ковер. Сначала я подумала, что кто-то повесил ковер сушиться после стирки в фонтане, но потом я поняла, что этот ковер является фоном для будущих портретов. Заготовки с ковром лежали стопкой рядом с живописцем, который тем временем рисовал какую-то влюбленную парочку на фоне Его Ворсейшества. Портрет на фоне ковра. Какая прелесть!
«Налетай! Не скупись! Покупай живопись!» — не сдержалась моя совесть и отвесила едкий комментарий в адрес работника кисти и мольберта. Интересно, сколько стоит такой портрет? Ладно, не буду заморачиваться. Черт! Мне хочется иметь свой портрет. Я хочу быть как Джоконда. Пусть все смотрят и веками гадают, что означает моя улыбка… А она будет означать только одно: «слышь, мужик, рисуй меня быстрее, я в туалет хочу, умираю…» Ладно, не будем о грустном, нужно срочно искать этот долбанный кастинг.
Кастинг проходил на центральной площади и должен был продлиться до заката. Об этом гласила увиденная мною афиша. Там толпилась самая большая очередь из всех больших очередей, которые можно было бы встретить в столице и раздавались самые противные и душераздирающие звуки, явно не совместимые с музыкой. На секунду мне показалось, что это кастинг на «Шоу безголосых уродов и фриков», что в принципе, ничуть не противоречило идее музыкального конкурса, где умение петь вовсе не входит в обязанности кандидата. Постояв немного в толпе, я поняла, что большая часть из них пришла сюда не участвовать, а смотреть и слушать. Конечно, где еще увидишь поющего гуся, дуэт сиамских близнецов, певца-заику, который к концу музыки сумел договорить первое слово из первого куплета.
Вот что меня удивило и обрадовало, так это репертуар. От деревенских частушек разной степени похабности до нечленораздельного мычания в сопровождении жутковатых звуков, которые носят скромное название «авторская музыка». Были и вполне голосистые кандидаты, которые могли бы начать сольную карьеру, но публике они были не интересны.
Вот на импровизированную сцену поднялась девушка с козликом, которую я видела у ворот. Она запела, причем очень здорово, красивым народным голосом. Песня тоже была красивая. Все испортил козел, целиком оправдав свою козлиную сущность. Увидев столько людей, он запаниковал и вместо того, чтобы вовремя блеять, он стал метаться по сцене, как ненормальный и истошно орать, заглушая песню. Он пытался порвать веревочку, на которой его привели. В итоге он умудрился упасть со сцены, уронив при этом свою хозяйку. Браво! Бис! Бабку с гусем я не увидела, значит, гусь успешно продался. Но зато на сцену взобралась взъерошенная бабка с кошкой. Кошка вела себя невозмутимо, словно была рождена для сцены. Бабка затянула грустную песню, слов которой, разобрать мне не удалось. В нужные моменты она наступала бедной кошке на хвост, прямо как в мультике «Ты заходи, если что…». Кошка истошно орала, а бабка, прижав руку к сердцу, выводила свою тягомотную песню. Идея с кошкой публике понравилась, поэтому бабку проводили оглушительными аплодисментами.
А что мне петь? Как покорять публику? Я перебрала кучу песен в голове, но из всех пришедших на ум вариантов более или менее подходила Катя Лель со своими «Муси-муси-муси-пуси». Особенно остроумным мне показалось: «Я просто тебя сьем!» и Верка Сердючка со своим «Пирожком». Опыт шоубизнеса моего мира подсказывает мне, что главное в песне — приставучая мелодия и предельно простые слова.
Солнце уже начало клониться к закату, а я все еще не могла набраться смелости. «И кому же в ум придет на желудок петь голодный» — жалобно поскреблась совесть, озвучивая мнение пищеварительного тракта. Но времени покушать не оставалось, поэтому я решила пойти ва-банк.
Я заняла очередь сразу после какой-то толстой мамашки, притащившей на кастинг свое голосистое чадо неопределенного пола. Стоя в очереди чадо орало похлеще Витаса, но стоило ему подняться на сцену, оно молча постояло и спустилось вниз, поймав подзатыльник за неудавшийся дебют от рассерженной родительницы.
Члены жюри отборочного тура, а их оказалось всего трое, откровенно скучали, глядя на песочные часы. Седой гном в бархатном сюртуке дремал, положив длинную бороду на стол. Эльф с унылым лицом, выражающим все что он думает о потенциальных кандидатах, что-то рисовал на листочке бумаги, подпирая щеку кулаком, мужик, вполне человеческой наружности, правда, слегка помятого вида, тихонько отпивал что-то из фляги, довольно крякая после каждого глотка.
Я все — таки решилась. «Остап был голоден и его понесло». Я вышла на сцену. Желудок подсказывал петь песню про пирожок, а сердце просило о любви. Желудок победил.
— «Я тихо шла… Я шла-а-а… Я пирожок на-а-ашла… Я села. Поела. И дальше пошла пошла… Я тихо шла…» — начала я, видя разочарованный взгляд публики. Кто-то даже кинул в меня пресловутый пирожок, который я каким-то чудом исхитрилась поймать на лету. «Иногда лучше жевать, чем говорить!» — заявила совесть голосом из давно забытой рекламы жвачки, намекая мне что с сольной карьерой пора завязывать.
Я поняла, что теряю свой шанс, поэтому подключила все свое обаяние. Я взяла пирожок в руку и тяжелым шагом, словно Годзилла, я стала показывать то, что пою, надкусывая пирожок, который к слову оказался очень даже вкусным. Проявив чудеса смекалки, я стала каждый раз повторять нехитрую фразу в разной манере. Сначала я маршировала и пела эту песню, как военную речевку, потом я делала вид, что крадусь, потом изобразила лунную походку, потом поплыла, виляя бедрами. Песенка оказалась очень приставучей. И вот я уже слышала, как кто-то из зрителей мне подпевает. Но я чувствовала себя действительно круглой дурой. Может, я зря тут распинаюсь?
— А ну-ка все вместе! — скомандовала я, и толпа заорала вместе со мной.
Как говорил Иван Сусанин: «Главное, завести людей!». Вполне возможно, «самый известный экскурсовод» и не говорил такого, но люди завелись не на шутку.
— А теперь я пою, — вошла во вкус без пяти минут звезда, то есть я, — Когда я махну рукой, поете Вы? Готовы? Погнали!!!
— Я тихо шла… — спела я, махнув рукой, и публика взревела: «Я шла-а-а!»
— Я пирожо-о-ок… — пропела я, делая знак благодарным слушателям. «На-а-ашла!» — выдохнули они.
— Я села, поела и дальше пошла…
В меня полетели хлебобулочные изделия различной степени свежести. Я вошла в раж и даже собиралась прыгнуть на руки восторженным фанатам, но их спасло то, что на сцену поднялся представитель жюри.
— Простите, — перебил весь кайф унылый эльф, вынимая затычки из ушей, — Кастинг окончен.
Народ повозмущался и стал расходится. Я слезла со сцены и почувствовала некое разочарование. А где результаты? Я что, зря старалась? Жюри тоже стало медленно собираться. И тут к ним подошло нечто, что трудно описать словами. Но я попробую… Это был орк. Лицо у орка смахивала чем-то на морду французкого бульдога, но только была зеленой и без шерсти. Это чудо было белом парике с приклеенными эльфийскими ушами зеленого цвета. Одет он был тоже очень гламурненько — розовый камзол с рюшами, жабо и блестками, что крайне отвратительно смотрелось в сочетании с зеленой кожей. Леди Гага, увидев бы такое чудо, запилила бы новый клип, а портной Валерия Леонтьева сразу бы побежал делать эскиз нового костюма.
— Ну что мои сладенькие? Мы выбрали новую звездочку? — спросил орк таким голосом и с такими интонациями, от которых меня чуть не стошнило. Боря Моисеев и Сергей Зверев вмиг стали для меня воплощением брутальности!
