– Ладно, зайдем с другой стороны, – потом положил передо мной простой карандаш, а сам уселся напротив.
– Знаешь такое слово «телекинез»?
– Что-то слышала.
– Телекинез в переводе с греческого: «движение на расстоянии» – термин, которым в парапсихологии принято обозначать умение человека одним только усилием мысли оказывать воздействие на физические объекты, – менторским тоном мужчина цитировал какую-то умную книжку. Он явно был не высокого мнения о моих умственных способностях. Я вопросительно взглянула на карандаш.
– Да, да, будем учить тебя двигать предметы.
Я вспомнила, как Лена перенесла в свою комнату мой лист с незаконченным заданием.
– Хорошо.
– Смотри на этот карандаш. Представь, что он покатился по столу. Представила? Теперь напряги свою внутреннюю силу и представь это еще раз. Сосредоточься.
Я сдула прядь волос, упавшую на глаза, и начала твердить про себя бессвязную фразу словно мантру: «Карандаш катится по столу… карандаш катится по столу… карандаш катится по столу…» Медленно, очень медленно карандаш начал двигаться. Сначала неуверенно, потом все больше разгоняясь, он заскользил по столешнице и упал на пол. Я не могла поверить своим глазам, Хрэйг, кажется, тоже.
– Повтори еще раз.
Карандаш снова упал. Господин Учитель довольно потер руки:
– Отлично! Начнем с маленьких предметов и постепенно перейдем к большим, – он поставил передо мной хрустальную пепельницу. Я напряглась, и пепельница сдвинулась на пару сантиметров. Да, она не полетела через всю комнату, но ведь сдвинулась же! Это было первым доказательством, что я действительно что-то могу!
– Почему мы не начали с телекинеза? Это ведь проще? – обнаглев от своего успеха, уточнила я. Мужчина бросил на меня странный взгляд.
– Обычно манекен разбивают в щепки на первом же занятии. Все дело в том, что энергия ненависти сильнее взвешенной энергии разума. Гораздо проще дать выход эмоциям, чем двигать предметы силой мысли. Тут нужна недюжинная концентрация и месяцы тренировок. Но с тобой, гм, все несколько иначе. Интересный случай…
Меня похвалили? Я на всякий случай обрадовалась. Быть не такой как все чертовски приятно, знаете ли. Тем временем передо мной появился стакан, наполненный водой. Я старалась, как могла, но он не двигался, только вода немного перелилась через край. Хрэйг хлопнул в ладоши.
– На сегодня, думаю, хватит, – в его голосе сквозило неприкрытое облегчение. Толи он устал со мной заниматься, толи обрадовался, что стакан мне не покорился. Я вернулась в свою комнату и глотнула странной жидкости из бутылки. Горло обожгло, глаза наполнились слезами.
Очень хотелось найти Люса и ненавязчиво поделиться с ним личными успехами в телекинезе. Но дорогу, словно черная кошка, мне перешла Марина. Ехидная улыбка не предвещала ничего хорошего.
– Госпожа Аретта хочет с тобой поговорить, – проворковала девушка. – Пойдем, я тебя провожу.
Мне ничего не оставалось, кроме как согласится. Марина нырнула в боковой коридор, я за ней. Мы поднялись по каменной лестнице и остановились перед стеклянной дверью.
– Тебе туда, – скалила зубы моя спутница. Она выглядела весьма довольной собой. «Ах ты мой любимый, мой золотой…» – раздался из-за двери голос Аретты. С кем, интересно, она там нежничает?
– Иди-иди, – Марина подтолкнула меня в спину. Я сделала несколько неуверенных шагов, и оказалось на открытой лоджии. Кроме Блондинки, стоявшей ко мне спиной, здесь больше никого не было. «Сейчас я тебя полью, сейчас… Вот так, мой хороший!..» – слова были обращены к кусту роз. Аретта самозабвенно опрыскивала его из пулевизатора. Закончив процедуру, она нехотя обернулась ко мне. Выражение лица изменилось: только что она ласково улыбалась, а теперь свысока взирала на меня.
– Александра! – она изобразила подобие восторга, но глаза оставались холодными. – Как хорошо, что ты ко мне заглянула!
Я мысленно скривилась, но промолчала, отряхивая несуществующие пылинки с блестящего рукава. Сегодня я надела золотое платье, а все потому, что оно показалось мне более теплым.
Аретта посерьезнела:
– Сестры жалуются на тебя. Оказывается, ты пренебрегаешь своими обязанностями! Не помогаешь им на кухне, поздно просыпаешься, гуляешь, когда другие работают… Не хорошо!
– Не совсем понимаю, о чем ты говоришь, – не выдержала я. – Какие обязанности, о чем речь? Если меня наняли на работу, то где тогда моя зарплата?
Блондинка задрожала от возмущения. Наверное, никто из сестер с ней никогда так не разговаривал, к тому же я упорно игнорировала обращение на «вы» и уж тем более отказывалась называть ее «госпожой». Такой чести удостоился только учитель Хрэйг, потому что он действительно вселял в меня уважение.
– Девчонка, не забывайся! Ты в моем доме! И порядки здесь тоже устанавливаю я!
– Этот «дом» не только твой, – парировала я зло. Она скрипнула зубами и отвернулась. Когда мы снова смотрели друг на друга, на ее лице не было и тени неудовольствия. Мне бы научится так управлять своими эмоциями!
– Я убивала и за меньшее, – сухо сообщила Аретта, – но тебе повезло, в МОЕМ доме, как я уже говорила, существуют некоторые правила. Например, мы не убиваем сестер, даже если они нам не нравятся.
Мне захотелось язвительно поблагодарить ее, но я не стала испытывать судьбу. Несдержанность и острый язык не единожды становились для меня источником проблем. Правильно говорят: «Иногда лучше промолчать». Это как раз мой случай.
– Что ж… – Аретта постукивала длинными белыми ногтями по перилам лоджии. – Думаю, мы поняли друг друга? У меня есть для тебя одно задание; если его выполнишь, то будем считать, что ты больше ничего делать не должна. Никакой уборки и готовки, живи свое удовольствие. Ну так как?
Она вопросительно изогнула бровь.
– Хорошо, – я чувствовала себя победительницей, еще не зная, с кем связалась.
– Отлично, – кивнула Блондинка и царственным жестом взяла меня под руку.
Мы поднимались вверх по лестнице довольно долго. Красные стены давили на психику все сильнее – у меня начала кружиться голова.
– Жизнь в горах накладывает определенный отпечаток, – говорила тем временем Аретта, – Вот мы и пришли… В городах есть аварийные дома, а у нас тут – аварийные коридоры. Эта часть скалы пострадала при обвале весной, а мы так и вынесли отсюда вещи. Сейчас сама увидишь.
Мы оказались в небольшой комнатке, из которой выходил полукруглый коридор. Блондинка остановилась на пороге. Я тоже замерла: стены и пол в этом коридоре покрывала сеть трещин, маленьких и больших. Из некоторых пробивался рассеянный дневной свет. По правой стороне в ряд были расставлены вазы разного размера.
– Это часть моей коллекции, – сказала девушка. – Будет очень жаль, если эти замечательные вазочки безвозвратно пропадут, когда коридор окончательно обвалится. Ты перенесешь их в эту комнату, хорошо?
– Почему я?
– Ты выглядишь довольно легкой. Думаю, пол тебя выдержит. К тому же, мы договорились, помнишь?
–…
– Так я и знала, твое слово ничего не значит. Мой брат ошибся в тебе. Пойдем обратно, – она резко повернулась, от чего белые волосы ураганом обрушились на ее спину…
Когда я услышала про Люса, внутри что-то щелкнуло.
– Погоди. Я сделаю это.
В ту же секунду между мной и Ареттой появилась прозрачная стена, состоящая, как будто из сгустившегося воздуха.
– Что это такое? – стена не давала мне сделать шаг вперед. Блондинка прошла на середину комнаты и села в появившееся из ниоткуда кресло.
– Магия слова, девочка моя, – пояснила она, закидывая ногу на ногу. – Теперь, даже если ты неожиданно передумаешь, выйти оттуда не сможешь, пока не выполнишь обещание. Слово будет держать тебя.
– Отлично! – зарычала я. Прозрачная стена не поддавалась на удары ногой. Обманули меня, как маленькую!
Аретта наблюдала за моими мучениями с холодным интересом, словно я была беспомощным зверьком в стеклянном аквариуме. Усилием воли я подавила рвущуюся истерику, нечего развлекать эту стерву своими несдержанными эмоциями.
Участок пола, на котором я стояла, был примерно в полметра длинной, за ним начинался аварийный коридор. Я сглотнула и сделала осторожный шаг вперед, готовая к тому, что тут же провалюсь вниз вместе с полом. Хотя нет, вру, подготовится к такому невозможно! Нога опустилась на гладкую поверхность; я замерла. Сердце пропустило три удара. Ничего не происходило. Тогда я сделала еще один осторожный шаг. Еще один. Еще один. Понемногу, я начала смелеть, хотя по телу все равно пробегала мелкая и очень нервная дрожь. Под ногами заскрипел песок, его, сквозь щели в камне, принес с собой горный ветер. Передо мной стояла здоровенная глиняная ваза, доходящая мне до пояса. Я примерилась и обхватила ее руками. Тяжелая, зараза! Нести такую бандуру оказалось делом не легким. К тому же Аретта то и дело вскрикивала:
