– И все эти ужасы могли произойти лишь оттого, что я ее не… гхм… – он закашлялся, сделав вид, что поперхнулся вином. – Не рассказывай мне страшные сказки, дитя. Эльда не стала чудовищем, благополучно родила тебя и сейчас вполне здорова, как я убедился собственными глазами.
– Лишь потому, что ее спасло чудо. Зная мамин характер, могу предположить, что тогда она ушла, чтобы убить себя, пока еще была в состоянии сделать хотя бы это. Но тот, кто стал моим отцом, ее остановил. Потому что любил не менее сильно, чем вы. А может быть, и более, если смог удержать ее и от самоубийства, и от перерождения в чудовище, – я вскинула взгляд на растерянное лицо владыки. – Но беда в том, что мама не ответила ему взаимностью. Она лишь приняла его любовь и выжила. Уже бескрылая, как вы сейчас. И остановленное перерождение в лунную тварь не прошло бесследно.
Если я ожидала, что Сатарф проникнется сочувствием и пониманием совершенной им ошибки, то жестоко заблуждалась. Он процедил:
– Так она теперь полутварь? Заметно. Если зная это все, Эльда отдала единственную дочь в храм паршивки Лойт!
Перед кем я тут распинаюсь? – прикусила я губу. Темного ничто не проймет.
– Это было правильное решение. Как я теперь понимаю, она долго боялась, что все-таки переродится. За меня боялась. Гиньи начинают охоту на тех, кого больше всего любили, их тянет к ним… воссоединиться… чудовищным и единственно доступным им способом. А в храме есть кому меня защитить.
Сатарф иронично скривил губы, но промолчал, а я сочла момент подходящим, чтобы перейти от прошлого к настоящему.
– Тогда вернемся к моему заданию. Владыка, я выполнила ваше условие.
Он недоуменно поднял бровь, и я уточнила:
– Я знаю, под какой личиной скрывается в Академии ваш наследник.
– Ах, это, – мужчина расслабился. Наверняка подумал, мол, где уж нам, таким юным и необразованным магичкам, раскусить самую искусную иллюзию Темного Трона. – И под какой же?
– Здесь его знают как Ронара.
– Почему ты так решила?
– Селенис помог обнаружить само заклинание изменения, мне оставалось только вычислить, кто именно прячется под иллюзией.
– Камень обладает такими удивительными свойствами? – синий глаз вперился в мое невидимое колье.
Я кивнула:
– Это же камень изменчивой богини, он откликается и помогает ее жрицам.
– А Ирек, получается, знал об этом, паршивец! – владыка поднялся, достал еще один кубок взамен испорченного, наполнил. – И решил сорвать бесчестную игру Дьяра. Ладно, с этим я разберусь. Но почему ты решила, что у Дьяра одна личина?
Так и знала. Что будет теперь отпираться и юлить.
– Я понимаю, что ваш наследник в течение суток может примерить несколько личин, но Ронар – основная. И кто-то об этом знает точно, если уж он сдает экзамены. Ведь так? – прищурилась я на собеседника.
Он отпил из бокала, задумчиво провел изувеченным пальцем по ободку. Когти у него уже начали отрастать и походили на тонкое дымчатое стекло.
– Экзамены у него принимает во дворце комиссия, – сказал Сатарф. – Официально считается, что Дьяр на домашнем обучении. Что ж, молодец, сельо. И раз мое условие выполнено, хотя и не совсем самостоятельно, подумаю над просьбой Лойт. Правда, не понимаю, какой может быть телохранитель из такой хрупкой и необученной девчушки?
– А давайте посмотрим какой, – скромно потупила я глазки. – Ведь моя задача не вступать в драку, а вовремя почувствовать опасность и вызвать помощь. И нужно-то вам пойти на компромисс с богиней всего лишь до тех пор, пока не будет найден убийца. И мои услуги телохранителя ничего не будут стоить Темному Трону.
Сатарф поперхнулся глотком вина и рассмеялся. Смех у него заразительный, мягкий, красиво вибрирующий на низких нотах, и мне опять стало горько даже не за маму, а за любовь, которую он предал так пагубно для их судеб.
– Хорошо, – сказал он. – Хуже не будет, заодно и за тобой легче присматривать.
Еще полчаса мы утрясали формулировки договора.
Наконец договорились, и владыка вытащил из воздуха два листа бумаги и перо. Я написала под его диктовку. Причем на втором листе, положенном под первый, письмена проявились столь же ярко, как в оригинале.
Скрепили оба экземпляра подписями. Из невидимой воздушной щели Сатарф извлек печать, поставил оттиски. Печать исчезла, затем растаял и экземпляр Темного Трона.
Я свой тоже припрятала за пазуху, поближе к телу. Владыка отчего-то закашлялся, судорожно схватил бокал и опрокинул залпом. Сурово прищурилась: а не с подвохом ли те багрово-черные, как засохшая кровь, чернила? От этих темных всего можно ожидать.
Потом мы выпили за скорейшую поимку убийцы.
И за успешную сдачу будущей сессии.
Я пожаловалась Сатарфу на хеммо, сожравших чернила с тетрадей, но владыка отмахнулся:
– Кому они нужны, эти записи? Их никто не проверяет. Устаревшая метода. Попроси у Дьяра записывающие кристаллы за третий курс.
– А почему мне их не выдали? – возмутилась я.
– Так заговор же, – напомнил повелитель.
И поднял тост за мое благополучное возвращение домой.
Да, Ирек, у тебя действительно хороший друг, подумалось. А ведь он и правда мог стать моим отцом, и были бы мы с бастардом брат и сестра. И с Заргой. Бр-р-р. И с Дьяром…
Последняя мысль мне особенно не понравилась.
– Лика, а можно ли управлять лунными тварями? – с чего-то вдруг озарило Сатарфа.
– Нет. Никогда о таком не слышала. У хиссы уже абсолютно измененный разум. А гинья… Можно ли управлять бешеным животным?
И в тот же миг алкоголь испарился из моей затуманенной головы. Я вспомнила единственную хиссу, виденную мной совсем близко. Вспомнила яростное лицо Зарги, ее бой с тварью и хруст позвоночника под ногой демоницы. А если та хисса не умерла и Зарга ее не добила, а спрятала? Магией можно и позвоночник восстановить. А пока длится исцеление, попробовать приручить сломанную и связанную тварь. Нет ничего невозможного. Приручили же мы драконов смерти.
– Почему вас это интересует, владыка?
– Если сначала я думал, что женщина, за которой я погнался, безумно похожа на повзрослевшую за столько лет Эльду, то теперь, когда увидел царицу в зеркале, понял: мне подсунули почти идеальную копию. Те же черты, взгляд, улыбка, поворот головы. Эльда всегда так откидывала косу, словно это змея, – он улыбнулся, прикрыв здоровый глаз. Вспоминал. И лицо его озарилось нежностью. – Иллюзию я бы раскусил сразу. А если не иллюзия и не Эльда, тогда кто?
Я пожала плечами – знать бы. Не понадобилось бы нам связываться с демонами. Хотя учиться в Темной Академии мне пока нравилось. Столько приключений у меня в храмовой школе не было и за десять лет.
– По твоим рассказам, Лика, – продолжил Сатарф, – гиньи могут принимать для жертвы облик, не отличимый от оригинала, но я не следил за личной жизнью твоей матери. Из моей памяти гинья могла взять только облик юной Эльды. Это значит, кто-то, кто хорошо знает царицу Холмов, «настроил» тварь перед охотой на меня и выпустил приманкой. Кто-то, кто не мог знать о том, что я более не встречался с твоей матерью. Это исключает Заргу.
Договорить мы не успели. В зале внезапно потемнело, а уши заложило, словно на меня опустили ватное облако.
Сатарф резко поднялся, опрокинув стул – грохот донесся как издалека, но тут «облако» лопнуло. Я услышала щелканье замка, дверь, запертая еще и на засов, отошла вместе с засовом.
Я ойкнула. На пороге нарисовалась разгневанная Кикируся со спицами в руках. Одна из них была согнута на кончике, как отмычка. Над плечом ведьмы виновато моргал… предатель Шурш!
– Пьянствуешь! – ведьма ворвалась на наш уютный чердак, а владыка Тьмы и Теней судорожно спрятал бутылку за ножкой стола. – Погреб мой разграбил, ворюга! Малолетних девиц спаиваешь! А я-то, дура старая, ему еще и помогаю прятаться от собственных сыновей, со следа мальчиков сбиваю! И ради кого? Пропойца!
Владыка убрал руку с кубком за спину.
– Ради моего душевного спокойствия, нянюшка. И не убудет от твоего погреба. Я возмещу ущерб.
– Ты себе ущерб возмести, калека! – сыпанула искрами разъяренная Кикируся. – Да боюсь, не все, что потерял, вернуть можно. Совесть ты уже точно не вернешь. А вот если и сына потеряешь… Да знаешь ли ты, куда с перепугу твой ненаглядный Дьяр помчался тебя искать? И скажи спасибо, что я еще твоего драгоценного Ирека успела перехватить, а то туда же намылился, пострел!
Сатарф, ничуть не смущенный, вопросительно поднял бровь. Старуха выпалила:
– В Серые Пределы полетел наш Дьярушка!
– Что-о? – побледнел владыка.
– То! А там у них хисса голодненькая появилась. Это если еще злую-презлую Эльду не считать. Да от нашего мальчика там скоро и косточек не останется! Можешь начинать пить за упокой.
В комнате резко потемнело: так помрачнело лицо Сатарфа.
– Лика, ты побудь здесь, никуда не высовывайся. Я разберусь, – сказал он.
