— Сейчас и помажем, и перебинтуем, — пообещал Мастерс. — Что у тебя за страсть к членовредительству? Недели не проходит, чтобы ты не получила фингал или царапину. Я понимаю, боевые шраму украшаю шкуру. Но вроде это только к мужикам относится? Знаешь, детка, лично меня бой-бабы не привлекают. Да и не выходит из тебя бой-то. Скорее, горе-дева.
Видимо, оборотень как раз был из тех, кто умеет двумя делами за раз заниматься. Костеря девушку на все корки и даже дыхания не сбивая, Рон, не суетясь и никуда не спеша, добыл аптечку, завёдшуюся в этой квартире его же стараниями. Сноровисто промокнул ожог, положил мазь, ловко забинтовал. И при этом умудрился ничего не просыпать и не разбить.
Каро даже обидно стало.
— Ну и что мне с тобой делать? — поинтересовался Мастерс, садясь на корточки и пытаясь заглянуть теге в лицо.
— Добить, чтоб не мучилась? — хлюпнула Курой отворачиваясь.
— Интересное предложение, — Рон спрятаться не дал, взял за подбородок, поворачивая к себе. — У меня даже есть парочка вариантов, как это можно сделать медленно и мучительно…
Это действительно было медленно. Но совсем не мучительно. Наоборот, мягко и тепло. А ещё сладко. Только сладость появлялась не на языке, а где-то внутри, под грудиной, разливалась по горлу и вниз, так, что в глазах темнело. Всё-таки целоваться оборотень любил и умел. А Каро, в свою очередь, умела ценить его талант.
Вот только когда рука оборотня скользнула с шеи на грудь теурга, пришлось приятное занятие прервать — мягко, но решительно накрыв его ладонь своей.
Мастерс выдохнул — то ли раздражённо, то ли обречённо. Наклонил голову, занавесившись выбившимися из короткого хвостика волосами. Убрал руки, свесив их между колен.
— Извини… — пробормотала тега.
Целоваться ей нравилось. Такие моменты — нет.
— Да я то что, — хмыкнул оборотень. — Смотри, детка, найду на всё готовую.
— Вот и вали, — тут же окрысилась тега. — Тебя никто не держит! Можно подумать, кто-то рыдать начнёт или за штаны держать! Да ты…
— Ну и чего мы кричим? — Рон глянул из-под чёлки, ухмыляясь довольно-довольно. — Пошутил я.
— Да вали ты со своими шуточками!
Каро попыталась оттолкнуть парня и гордо встать. Куда там! Запястья её Мастерс перехватил, плюхнулся на задницу, свободной рукой обнимая колени Курой, навалился всей тяжестью на ноги, потёрся щекой.
— Не дождёшься, — мурлыкнул негромко. — А я — дождусь. Поспорим?
— Не буду я с тобой спорить!
— И правильно. А то проспоренный ужин всё-таки пришлось бы готовить. Как рука? Болит?
— Нет!
— Врёшь. За что и ценю. Ладно, сиди, болей. Буду за тобой ухаживать.
Оборотень вскочил на ноги, будто его пружиной подбросило. Насвистывая под нос, снял с крючка фартук, про который тега благополучно забыла. И деловито начал собирать с пола уже застывший жир.
И вот как на него злиться? Даже если очень хочется, не получается.
Сколько с женщиной не спорь, все равно её аргументы громче.
Чем по праву мог гордиться Элизий, так это толерантностью. Знающие утверждали, что тут любая тварь сможет себе пару отыскать. Но и в столице не так много шансов встретить фею. Поговаривали, что численностью их диаспора ничуть не уступает другим Малым Народам. И учитывая, что они фактически монополизировали производство и продажу экзотических цветов, приправ, парфюмерии и шоколада, в это верилось без труда. Только уж слишком закрыто феи жили. Сами никуда не ходили, к себе не пускали и активно использовали наёмных рабочих.
В их понимании «семейный бизнес» имел совсем другой смысл, чем, например, у дварфов. В любой мастерской, где трудились бородачи, даже распоследний «принеси-подай» состоял пусть в дальнем, но родстве с хозяином. Маленькие же люди на черновых работах не трудились в принципе. Как уж они пропитание добывали, если собственности не имели — тайна. Но никто никогда не слышал о фате-строителе. Или фее-горничной.
Кстати, назвать представителя этого народа «маленьким человеком» значило нарваться на гарантированные проблемы. К людям любого размера они себя — кстати, вполне обоснованно — не относили. А неприятности эти прелестные создания могли учинить серьёзные. Замкнутость свою они подавали миру под лозунгом: «Всякий норовит обидеть маленького!». А, как известно, лучшая защита — это нападение. Потому все феи слыли паникерами, социопатами и, вообще, истеричками.
Но клиентка, на свой страх и риск решившаяся обратиться в «След», ничуть на психопатку не походила. Впрочем, на растиражированный образ тоже. Стрекозиными крылышками она не обладала. И хотя рослой её бы никто не назвал, всё же, девушка была побольше мужской руки — примерно как Каро, может, на несколько пальцев ниже.
Но всё равно, прелести ей Семеро при рождении отмерили больше, чем позволяла справедливость. Волосы — белокурые, естественно — трогательными локонами. Глаза — большие и синие — с дрожащей слезой. Губки — бантиком — надуты, как у обиженного ребёнка. Носик — прелестно вздёрнутый — припух от рыданий. Воплощение картины: «Дева в беде или Спаси меня, большой рыцарь!».
Каро фыркнула, раздражённо покрутила головой, переложила блокнот с одного колена на другое. Но на теурга никто внимания не обратил. Алекс, как всегда, завернувшись в тени, изображал статую в своём углу. Яте, занавесив чёлкой наглухо заплывший глаз, занимался изучением пола. А Мастерс держал клиентку за хрупкие пальчики и смотрел сочувственно. Это раздражало.
Тега тяжело вздохнула. Манёвр прошёл впустую.
— А, может, мы начнём всё-таки? — поинтересовалась у потолка Курой. — Время деньги…
Феечка как будто только этого и ждала. Выпрямилась, решительно расправив трогательно-узенькие плечики, но своей руки у Рона не забрала. Только левой — одной и моментально, не рыская! — достала из ридикюля платочек, промокнув персиковые, понятно, щёчки.
— Простите! Я что-то совсем расклеилась, — мило, но несколько гнусаво покаялась прелестница. — Но это всё так ужасно…
— Мы вполне понимаем ваше состояние, — влюблённым голубем проворковал Мастерс. — И готовы ждать столько, сколько потребуется. Иногда нелегко собраться с силами, чтобы рассказать о своих страхах посторонним, — Каро громко фыркнула. Оборотень зыркнул на неё поверх плеча феечки, но даже с тона не сбился. — Давайте, я немного помогу. Что вас так пугает?
— Я очень боюсь умереть… — прошептала дивное создание, ещё шире распахивая голубые глазищи. — У меня тоже начало побаливать сердце. И тоже именно сейчас.
— А у кого ещё болело сердце? — чуть поднажал Рон.
— У моих бедных сестёр, — всхлипнула малютка, прижимая платочек к дрожащим губам. — Они не дожили до свадьбы и двух месяцев…
Кажется, детективам угрожал ещё один приступ безукоризненно-элегантных рыданий.
Теург мученически возвела глаза к потолку. И тут же вернула их на место — заметила, как Мастерс начал поглаживать пальчики посетительницы. Но, видимо, это возымело действие. Феечка словно подобралась на своём стуле, промокнула мокрые ресницы. И, что показательно, подсунула ладошку ещё глубже под лапу оборотня. Выглядело это дико: из руки Мастерса можно было налепить пять фееных ручек. Просто Красавица и Чудовище. Правда, Чудовище слишком привлекательное: белобрысое, зеленоглазое и чересчур любвеобильное.
— Меня зовут Элия Олэан. Мама моя умерла родами. Но остались мы: Эния, Эрия и я. Воспитывал нас отец, Айрэн Олэан. Он владеет закладной лавкой. Это не совсем обычно для нашего народа. Но дело в том, что предприятие его родителей перешло по наследству моей тётке, его старшей сестре. А лавку он получил в качестве приданого. Моя матушка была феей лишь наполовину — дочь фата и человечки.
— Действительно, необычно и дико интересно. Только на кой нам знать вашу генеалогию? — буркнула Курой, яростно чиркая в блокноте, пытаясь правильно воспроизвести бесконечные гласные фейских фамилий, а, заодно, разобраться, чем одно имя от другого отличается.
— Госпожа Каро! — ещё тише попросил Алекс.
— Сейчас, объясню, — заторопилась Э… Кто она там из троих? — Мне кажется, что это имеет значение. Моя тётушка и отец долгие годы не общались друг с другом. Я не знаю точно, в чём была причина размолвки. Думаю, как раз в наследстве. Но несколько лет назад они помирились. И в честь этого объявили о помолвке моей старшей сестры Энии и нашего кузена, единственного тётушкиного сына, Алоа.
— Близкородственные браки обычны среди фей? — подал голос Яте.
Каро от неожиданности даже вздрогнула. Ей показалось, что заговорил диван.
— А разве среди лордов это встречается реже? — удивлённо приподняла кукольные бровки посетительница.
Теург прикусила губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь, способное спровоцировать новую взбучку от начальства. Хотя одной только фразой девочка сказала о своём народе больше, чем если бы целую лекцию прочитала. Или о своей семье?
