— Чем я вас так не устраиваю? — задала я вопрос в широкую спину мужчины.
Мы шли сквозь лесок по тропинке, что вела к дороге. В лесу было прохладно, отчего различные кровососущие насекомые прибывали в радужном и голодном настроении. Так что я успела оценить галантность моего сопровождающего, без сумки намного удобнее отбиваться от комаров.
Но Александр внезапно встал как вкопанный, изрядно меня этим напугав. Носом я врезалась в его спину, не успев затормозить. Нельзя же так!
— С чего ты взяла? — обернулся он ко мне.
— Вы довольно грубо выпроводили меня с насиженного берега, — собравшись с силами, смотрю ему в лицо.
Пожав широкими плечами, он продолжил свой путь.
— Волк, которого ты так великодушно пыталась спасти, был пойман рядом с деревней. А там, где один волк, будет и целая стая. — Он говорил спокойно и вдумчиво. — На большую компанию животное, может, и не нападет, но вот на одинокого отдыхающего вполне. Так что не ходи, пожалуйста, одна.
— Я не знала, — растерялась я.
На этом разговор угас, и повисла тягостная тишина. Я размышляла о своем, мой провожатый о своем.
— Зачем ты это сделала? — задал он неожиданный вопрос.
— Что именно? — уточняю на всякий случай.
— Зачем за волка заступилась? Такая жалостливая? — не видя его лица, все же можно определить изрядную долю ядовитого сарказма.
— Кто знает, — вздыхаю, задумавшись. — Сама еще не поняла.
Но если бы не Саша, спасти животное вряд ли бы удалось, данного факта отрицать не стоит.
Наконец мы вышли на дорогу, где стоял джип Александра. Я, уже ничему не удивляясь, забралась в автомобиль. Доехали мы быстро, молча и без домогательств.
Как ни странно, распрощались тоже довольно быстро и сухо. Я даже обиделась немного, поскольку не успела озвучить собственные мысли по поводу чужого нахальства.
Это там, посреди леса, у реки, в окружении трех амбалов я могла вести себя разумно, сейчас же среди людей вполне можно было сказать свое «фи» по поводу их резкого поведения. Что ему мешало объяснить все сразу? Я же, пока одевалась, успела всякого напридумывать.
Но подобной возможности мне не дали. Александр быстро загрузился в авто и укатил туда, где оставил приятелей. Стоп. Получается, мне по лесу не ходи, а ему можно, что ли?
Только я зашла во двор, как на крыльцо выступила баба Клава. А ведь она видела, кто меня привез. Ой.
И только я приготовилась к массированной атаке вопросами, как вместо этого сказали:
— Руся, ко мне тут соседка забегала. Предупредить. Волки за деревней. Не ходила бы ты больше на речку, а?
Говорила бабушка Красной Шапочке в лес не ходить? Но разве же старую кто слушать будет? Мы же, Красные Шапочки, народ не самый умный.
Первое время я вела себя довольно благоразумно, и в дальнейшем собираясь быть послушной девочкой. По большей части сидела дома, помогая бабе Клаве по хозяйству. И все бы было замечательно, если бы не проблема в лице самой бабы Клавы.
— Руся, — невзначай спросила она, когда мы лепили вареники на веранде, служившей нам летней кухней, — а чегой-то тебя за машина такая страшная привезла? Чай не приезжего ли хлопца? Со шрамом который?
И смотрит на меня так хитро-хитро. Я еле удержалась, дабы не скорчить рожицу. И ведь это она еще мягко, издалека, ласково выспрашивает. А может ведь и по-другому. Иногда я всерьез размышляю о молодых годах этой женщины. Подобные методы допросов наверняка использовали в КГБ.
— Его зовут Александр. — Очередной вареник был отправлен на противень, скрывая мое замешательство.
Кроме имени, я ничего больше не знала об этом мужчине. Не говорить же бабе Клаве, что данный индивид жутко властный, вредный и вообще навевает тоску на мою хрупкую нездоровую психику.
— Смотри, Руся. От мужиков все проблемы, — выдала умудренная жизнью женщина свою любимую фразу. — Хлопцам одно надо.
Я тоскливо вздохнула.
— Я буду осторожна. — Очередной вареник покидает мои руки. А это успокаивает, между прочим.
— Знаю я, как ты осторожничаешь, — ворчит баба Клава. — Ты зачем к волку пойманному полезла?
Вот этого вопроса я боялась больше всего. Откуда ж я знаю?
— Жалко стало, — тихо бурчу себе под нос, не поднимая на женщину глаз.
Та от возмущения перестала лепить вареники. Жаль, совсем ведь чуть-чуть осталось. И так мне курить захотелось, что даже пальцы подрагивать начали. Странно, в деревне я не курила вообще, отчего-то не хотелось.
— Дура девка. Волк — зверь, а зверь человеку не товарищ. Это хорошо, Сашка твой рядом был да от беды уберег. Мужики тоже дураки, это ж надо на уговоры твои поддаться. Совсем сбрендили, последние мозги пропили. Тьфу!
Я тихо лепила свои вареники дальше. Не то чтобы меня мучили угрызения совести, в конце концов я девочка взрослая и сама как-нибудь разберусь. И даже мой аутизм этому не помеха. Только дядя и баба Клава о моей самостоятельности постоянно забывают.
Вареники все же долепила и даже остальные дела доделала. Баба Клава в это время успела сходить в магазин и принести свежие новости.
— Сашка твой, чай, мужик основательный. К лесничему съездить успел да егеря привез, чтоб он народ от походов в лес уберег. Поставили ловушек за деревней да в лес ходить не велели. Хороший мужик.
Интересно, я одна задавалась вопросом, на фига ему это надо? Он не местный, и чужие проблемы обычно никого не заботят, а тут такие решительные действия.
— Я его встретила по дороге, — невзначай обронила баба Клава. И смотрит на меня хитро-хитро. — Про тебя спрашивал.
Все, моему терпению пришел конец. На нем свет клином сошелся, что ли? Спасу от него нет. Последние дни баба Клава об Александре только и говорила! А у меня, как у птицы говорун из известного мультика, «держаться нету больше сил».
Вот только я не отличалась ни умом, ни сообразительностью, поэтому и сглупила. Потому как после данной отправной точки все пошло совсем наперекосяк и повернуть назад мне уже никто бы не дал. А ошибкой моей стало то, что я позволила себе лишние волнения и как следствие — поход в лес. Да, мне раз десять повторили, что нельзя этого делать. Да, я знала об опасности. Да, если бы могла, надавала бы сама себе подзатыльников, чтоб мозги на место вставить.
Но было одно большое и непреодолимое «но». Я все-таки больная на голову особа. Причем в прямом смысле этого слова. Короче говоря, легла я вечером спать в своей кровати, а ночью проснулась на прохладной лесной траве, поедаемая таежными комарами-мутантами. Я и раньше лунатила, но чтобы так…
— Перенервничала, — вынесла я вердикт. Ибо лунатизмом страдала в моменты стресса. Когда подобные казусы случались в квартире, это еще куда ни шло, но… стоит признать, сейчас я переплюнула саму себя.
В короткой льняной сорочке на голое тело, босиком и без фонаря. Чего там, без фонарика я еще могла прожить, но без противокомариного крема нынче никак. Пусть меня и не устраивал его запах, но расчесы от укусов противных насекомых радовали еще меньше.
После того как я окончательно пришла в себя и поняла, что активно бодрствую, решила осмотреться. Увиденное не порадовало. Вокруг были деревья, что неудивительно, тайга как-никак, кустарники и буреломы. К горлу подступил ком. Посмотрела наверх. Небо ясное… с полной луной. И тишина. Перевела взгляд на ноги — ступни изранены и исколоты. Шла я, судя по всему, долго.
— Мама, — раздался в ночной тайге мой тихий писк.
Тело сковала судорога. Холодный ночной воздух не прибавлял комфорта, бросая в дрожь. И уже непонятно, замерзла я или просто сильно испугалась, а может, все сразу. Меня трясло, губы скривились, а из глаз градом покатились слезы. Одна, в лесу, далеко от людей. Страаашно. Действительно страшно. А вдруг волки? Или медведи? Я даже не знаю, кто хуже. В любом случае будет больно. И никто не спасет, потому что мою пропажу обнаружат только наутро. А если не успеют? Я ж не доживу до утра здесь. Мамочки, помогите кто-нибудь. Паника затопила разум.
Почувствовала себя маленькой девочкой, оставленной на растерзание невиданным тварям из страшного леса, и разревелась пуще прежнего. В голос, с подвываниями и всхлипами. Я совсем одна. Совсем. Никто меня не спасет. Вообще.
Но долго так развлекаться не получалось, со слезами уходил страх, такой вот парадокс. Я действительно одна, и спасать меня никто не будет, а значит, рассчитывать могу только на себя. Как всегда — сама вляпалась, сама выплыла. Из груди вырвался нервный смешок. И как только истерика утихла, мой уставший разум начал лениво размышлять. Где ж ты раньше был? Естественно, мозг не ответил. Я же не сумасшедшая. У меня всего лишь аутизм, ну и лунатизмом страдаю под шумок, а это не шизофрения, хоть раньше эти две болезни и считали одной. Правда, теперь аутизму приписывают все, что не могут приписать ни одному другому диагнозу.
