Пришлось с неменьшей благодарностью взглянуть уже на него.
Меня и самого иной раз подмывает выпороть Клер. Ну в самом-то деле, нельзя же так! И дело даже не в том, что она меня изводит, – как-нибудь переживу. Но не при посторонних же! В конце концов, у меня есть определенный авторитет, и о нем-то она хоть немного подумала? Нравится тебе – делай это, когда мы наедине. Если разобраться, я и сам не против. По крайней мере девушка с характером, а не какая-нибудь там безропотная, как рабыня: что вам угодно, мой господин?
Шум воды все нарастал, и теперь мы точно были уверены, что не ошиблись. Дорога пошла под уклон, и шагать становилось все легче. И все же я забрал мешок у Клер: видно же по ней, что устала, даже лицом начала сереть. На этот раз она возражать не стала, но и промолчать не смогла.
– Только не вздумай муку с маслом выбрасывать – парни еще не решили, – благо сказала негромко, и те услышать ее не могли.
Наконец показалась и сама река. Мы остановились, глядя на ее бушующий поток.
– Да, перебраться через нее будет проблемой… – Головешка даже затылок почесал.
– Тут бы до самой реки добраться, – сказал Блез.
И действительно, глубина ущелья, по дну которого протекала река, наводила уныние.
– Что будем делать дальше, Лео? – Блез стоял на самом краю пропасти и раскачивался с пятки на носок.
Я бы так не смог. Нет, не подойти к самому краю – раскачиваться, когда в любой момент можно потерять равновесие. Даже рисуясь перед Клер, не смог бы.
Блезу проще: у него вся родина – сплошные скалы. А в разрывах между ними жалкие клочки зелени, где пасутся отары овец и растет просо. И еще там постоянно между собой воюют. Кланы объединяются в союзы, которые часто распадаются, и зачастую случается так, что те, кого ты еще вчера считал своими верными друзьями, сегодня придут в твой дом, чтобы выпустить тебе кишки. Суровая земля, суровые люди. Но это родина Блеза, и он ее любит. Люблю ли я свою? Для начала мне неплохо было бы определиться, что именно я должен считать свой родиной. Фарангу, Ромитер или Айсейнту. Я ведь даже не знаю, в какой именно провинции Андлавии родился. Наверное, все же не в Айсейнте, как Блез, потому что холода́ я не люблю.
– Что будем делать?.. Для начала просто посидим тут немного. Главное мы уже сделали – пересекли эту проклятую всеми богами пустыню.
– Нам бы еще на ту сторону ущелья неплохо перебраться. – Головешка то и дело поглядывал туда, откуда могли появиться глайберы.
Появиться – теоретически. Ну не любят они покидать свои повозки. Я даже не знаю, что может заставить их бросить глайбы и пуститься за нами в погоню пешком. Да и нет среди них толковых следопытов: когда постоянно видишь землю мелькающей рядом с бортами глайбов, попробуй-ка им стать.
Эти две недели пути дались нам невероятно сложно. Планируя наше бегство через пустыню, мы и думать не могли, что это будет настолько трудно. Иногда, особенно последние несколько дней, мы едва не впадали в отчаяние так, что хотелось повернуть назад и будь что будет. И останавливало нас лишь осознание, что обратная дорога уже длиннее. Теперь все позади. Две бесконечные недели пути, когда солнце, казалось, спалило не только кожу, но и мозги.
Переберемся через ущелье, перевалим горный хребет, и вот она – страна Сагания, где, как мы очень надеялись, господин Брестиль нам будет уже не страшен. Есть у нас такой могущественный враг, спасаясь от которого мы и покинули родину.
Нам повезло. Всего-то после часа ходьбы мы нашли отличный спуск к реке. Такой, что добраться до нее можно было прогулочным шагом. Широкая ложбина вела к самой воде. На другом берегу реки картина была идиллической: зеленый луг с редкими деревьями, трава, цветы, над которыми порхали бабочки. После долгих дней странствования по пустыне все это казалось нам миражом.
– Если удастся перебраться через реку, жить там останусь, – заявил Блез, настолько волшебно все выглядело.
И действительно, проблемой стала сама река, вернее, ее бурное течение. Торчащих там и сям из воды камней явно было недостаточно для того, чтобы, перепрыгивая с одного на другой, перебраться на другую сторону.
Головешка сунул руку в воду и тут же ее выдернул.
– Ледяная, – морщась, заявил он. – Нет, не перебраться нам здесь, придется искать другое место.
– Если оно отыщется. Можно неделю идти – не важно, вниз или вверх по течению, – и ничего подходящего не отыскать. А затем еще столько же сюда возвращаться, – вполне резонно заметил Блез. Он мысленно прикинул ширину потока, затем перевел взгляд на Головешку. – Нет, не доброшу. Разве что не с первого раза. А что, – обратился он к нему, – привяжем к тебе веревку, возьму тебя за лодыжки, раскручусь и закину на другую сторону. Там ты привяжешь ее во-он к тому дереву, и все, дело в шляпе. Хотя, возможно, пару раз придется искупаться. Ну ничего, вытянем тебя за ту же веревку.
Не понимая, что Блез шутит – а тот всегда шутит с самым непроницаемым лицом, – Головешка опасливо покосился на него, затем на реку. Далековато до противоположного берега, насколько бы Блез ни был могуч.
Головешка посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами: чем не вариант? Подумав, что дело действительно может закончиться именно этим, он обратился к девушке.
– Клер, ты умная, может быть, что-нибудь другое придумаешь?
Та фыркнула:
– Пусть Лео голову ломает – он у нас главный. Вот выберете главной меня – тогда другое дело.
Я сурово на нее покосился, но Клер лишь невинно захлопала глазками. И была она в тот момент удивительно похожа на этакую недалекую глупышку, пусть и весьма-весьма симпатичную. Попадаются такие, но она-то ею никак быть не могла.
Вообще-то никто главным меня не выбирал, еще чего не хватало! Все пришли ко мне сами, потому что я – Счастливчик Леонард, имя известное. К тому же ничем себя не запятнавшее. Да, не всегда те, кто отправлялся со мной, возвращались назад, но ведь каждый знает: охота на сокровища Прежних – занятие чрезвычайно опасное. И по крайней мере никто никогда из моих людей таинственно не исчезал, когда дело подходило к дележке.
– Лео? – От безысходности Головешка снова обратился ко мне.
Хотел я ему сказать, чтобы он скидывал свой мешок с пожитками, да и вообще раздевался до нижнего белья, а еще лучше – полностью. А заодно сходил за ближайшие камни, чтобы максимально облегчить вес, но, глядя на его жалобные глаза, передумал.
– Успокойся, вброд перейдем.
– Вброд? А течением нас не унесет? – теперь уже засомневалась Клер.
– Если и унесет, то не всех – самых легких. Мы с Блезом вас на полянке подождем. Рыбы пока наловим, уху сварим, а тут как раз и вы придете.
Главной ей быть захотелось! Имейся хоть малейшая возможность, я бы ее на руках на тот берег перенес. Но центр тяжести повысится, и трудно будет поймать равновесие, когда на тебя несется бурлящий поток.
– Так, – остановил я Клер, обнаружив, что она собирается что-то сказать в ответ, непременно язвительное. – Переходить будем здесь. Действуем следующим образом. Становимся в цепочку, каждый страхует впереди идущего, держась ему за пояс и прижимая его ко дну, когда тот делает очередной шаг. Первым идет Тед, за ним Блез, потом Клер, я замыкаю.
– Мне Блеза ко дну не прижать, – покачала головой Клер.
– Ты, главное, держись за него крепко, а уж я прижму тебя так, что и Блезу будет достаточно, – заверил ее я. – Да, вот еще что: перед тем как сделать шаг, обязательно убедитесь, что опорная нога не стоит на чем-нибудь скользком. И запомните: все зависит от каждого из нас. А главное, не бойтесь: мне и не такие потоки доводилось переходить. Но, как видите, живой и даже разговариваю.
Блез кивнул, соглашаясь. Он такие вещи знает не хуже меня, у них в горах рек хватает.
– Тед, пошли, – скомандовал я.
Тот замялся, не решаясь вступить в ледяную воду:
– Может, веревкой обвяжемся?
– Как по горам начнем лазить, так сразу и обвяжемся. А пока шагай давай.
– Лео, мне кажется, на нас кто-то пялится. Никого не видишь?
– Нет там никого. Это рыба из-под воды на тебя пялится. Теодор! – не выдержал я.
Возможно, он и прав. Зелени на другой стороне реки полно, и в ней целый отряд при желании спрячется. Все-таки моя зоркость имеет предел, и иногда я даже жалею, что у меня так развита она, а не, например, нюх. Враг может спрятаться буквально в двух шагах, за какой-нибудь стеной или камнем; поди тогда увидь его… но унюхать можно.
Головешка наконец вступил в поток, ушел в него почти по колено, вздрогнул всем телом от холода, повернул голову назад и уже открыл рот что-то сказать, когда нарвался на мой зверский взгляд. Он обреченно вздохнул и сделал шаг второй ногой.
Так мы и шли. Вода действительно оказалась на редкость ледяной, а поток сильным настолько, что сам я не раз и не два пожалел, что решился на такое. Местами вода поднималась выше пояса, и вот тогда устоять было сложно. И все же нам пришлось бы гораздо хуже, если бы где-то примерно на середине реки не оказалась отмель, невидимая с берега. Воды там было чуть выше голенища, но сама она от этого не стала хоть сколько-нибудь теплее.
