И вот мы приехали! Отворив какую-то металлическую дверь, Призрак пригласил меня войти. Ну как пригласил… Впихнул, так сказать.
«Царские хоромы!» — с явным «оканьем» заявила моя совесть, разглядывая обиталище Призрака. Имея такую недвижимость, я бы каждый день посылала письма в программу «Квартирный вопрос» с фотографиями, чтобы мне хоть обои поклеили да потолок побелили.
Среди всякого хлама, который явно был собран с окрестных помоек, стояли стулья и рояль. Я не хочу знать, как его сюда притащили, но сам факт наличия рояля, вызвал у меня умиление. Косо-криво на стенах были прибиты какие-то полочки, на которых валялись книги и бутылки. Вообще, если бы не рояль, это напомнило бы мне типичный гараж, который переходит по наследству из поколения в поколение в очень экономной и большой семье, где никогда и ничего не выбрасывается.
Внезапно гора хлама зашевелилась. Из груды всякой рухляди выползли три черепашки…
«Мы не жалкие букашки! Супер-ниндзя черепашки!» — пропела совесть, вспоминая мультик, из-за которого я столько раз опаздывала в школу, ведь садисты — телевизионщики транслировали его в семь тридцать, по две серии, а в восемь нужно было уже сидеть за партой. Но как тут оторвешься?
— Дон, Лео, Раф… — поприветствовал Призрак своих домашних зверюшек.
— Стоп, а где четвертая? — спросила я, понимая, что меня подло и жестоко обманули, причем еще в детстве.
— Вот он! — показал Призрак на рояль, где стояла пепельница из черепашьего панциря. Все… Мое детство кончилось… Сожрали Микеланджело…
— Ты не выйдешь отсюда пока не научишься петь! — сказал призрак, снимая шляпу и плащ.
— Значит, я останусь тут навсегда… — мрачно заметила я, осматриваясь по сторонам.
Маску призрак оставил напоследок, чем и возбудил мое любопытство. Я медленно подошла к нему, словно за моей спиной затаилась съемочная группа, которая снимает самую трогательную сцену всей мелодрамы.
Я стянула с него маску и увидела нечто ужасное на правой стороне лица! Полностью отекший лоб, огромный отек на глазу, переходящий в щеку… Мне даже стало жаль беднягу. Действительно, с таким уродством фото на паспорт можно делать только в профиль.
— Ты, главное, не отчаивайся… Я понимаю, что у тебя трудная жизнь с таким увечьем, но поверь мне, внешность — это не главное, — тихо произнесла я, стараясь не смотреть на изуродованную половину лица.
— Ты о чем? Я вообще-то нормальный! Это ты меня сегодня с ноги приложила! Теперь неделю точно сходить будет! — возмутился Призрак, ощупывая гематому, — А на целителя денег, как назло нет… И лекарств нет… Это просто ужас какой-то!
— Нда… Ну маской прикрой… Я же не со зла… Не я же с тебя трусы стаскивала и за ногу тянула… — ответила я голосом, преисполненным обиды, — И вообще, компресс приложи. Говорят, что лучшим средством является — моча.
— Внутрь? — спросил Призрак, явно не подозревая, о докторе Малахове.
— Можно и внутрь… Но лучше наружу… — со знанием дела проинструктировала я, — Главное не переборщить… И лучше пропаренную… Выводи шлаки и токсины, улучшает биоритмы, чистит организм… Я не пробовала, но многие авторитетные источники утверждают, что результат превзойдет все смелые ожидания. Но я бы для верности еще бы и подорожник приложила.
— А как ее пить? — поинтересовался Призрак, поставив меня в тупик своим наивным вопросом. Я поднатужилась, но дозировку так и не вспомнила. Блин! Ну не досмотрела я тогда этот занимательный ролик.
— По мере поступления! — авторитетно сказала я. В этот момент я почувствовала себя народным целителем. За пару секунд я уже встала на одну ступень с Малышевой и Малаховым.
— Отложим лечение на потом, а пока приступим к вводному занятию! — сказал Призрак, садясь за рояль.
— А может сразу к выводному? — с надеждой спросила я, глядя как под ногами ползают черепашки. Вот как им теперь объяснишь, что их друг в оранжевой повязке пал смертью храбрых в кипятке?
— До! — Призрак ударил по клавише, — Давай, повторяй.
— До… мой хочу! Кушать и спать! — пропела я, явно промазав мимо ноты.
— Ре! — Призрак взял следующую ноту.
— Ре… монт тебе тут нужен. Иначе и дальше будешь сидеть без работы! — пропела я, глядя как капают с потолка какие-то нечистоты.
— Ми!
— Ми…кробов здесь, поди целая куча! Кому охота заниматься в такой антисанитарии?
— Фа!
— Фа…нтом ин опера из зеа… Инсайд май майнд! — пропела я, добавив, — Ту… тру-ту-ту-ту тум! Ой! Я что-то проголодалась! И кому же в ум придет на желудок петь голодный?
— Рафаэлло будешь? — спросил Призрак.
— Нет! Я против того, чтобы ты убивал этих милых черепашек! — заорала я.
— Я тебе конфеты предлагаю! Мне тут благодарные ученики принесли. Поздравили… — Призрак всхлипнул, — С Днем Учителя! Не забывают… Помнят…
Мне просто зачесалось попробовать Рафаэлло местного изготовления! И вот появилась коробка, где лежало что-то на самом деле похожее на мои любимые конфеты. Я сглотнула слюни и тут же потянула конфету в рот, вспоминая чудесный вкус кокосовой стружки и крема.
— Отряхни его! Ты же не будешь его плесенью есть? — спросил учитель, сковыривая белую плесень ногтем. Под плесенью, которую я приняла поначалу за кокосовую стружку, была обертка, скрывавшее что-то крайне неаппетитное, мало напоминающее конфету, больше напоминающее какой-то кусок… в лучшем случае… глины.
Я положила конфету в рот и стала медленно ее жевать. На вкус она была явно не шоколадка, а так, потекшая дешевенькая глазурь вперемешку с сахарной пудрой.
— Пашибо! — сказала я, пережевывая конфету.
— А теперь приступим к занятиям! — строго сказал Призрак, снова садясь за рояль.
— Как ты докатился до такой жизни? — спросила я, присаживаясь на старое кресло без ручки, зато с инвентарным номером.
— Я был великим учителем! Ко мне приезжали со всей Империи! Но однажды я имел несчастье спросить у одного министра, как рядовой учитель может выжить на такую мизерную зарплату. Тот мне ответил, что я еще достаточно молод, чтобы заниматься бизнесом! Ты представляешь? Бизнесом! Я — почетный учитель года, преподаватель со стажем двадцать лет! Бизнесом! — расплакался мой собеседник.
Я подождала, когда он утрет слезы и продолжит свое повествование. Скрипя зубами и скрепя сердце, Призрак собрался с духом и выдал:
— Я тогда решил взять в аренду помещение… Но это было очень дорого. Единственное, что я мог придумать, так это притащить сюда рояль и силком тащить сюда учеников. Есть, конечно, те, кто идут добровольно. Но последние три месяца у меня не было ни одного желающего, поэтому приходится действовать силовыми методами. Иногда я вынужден брать ученика в заложники, пока мне не принесут оплату за занятия. Вот такой бизнес! А если я в своей жизни умею делать только две вещи — учить и петь? Вот и надеюсь, я, что за тебя принесут выкуп. Я уже им записочку оставил, куда деньги положить.
— Да ты оптимист… — улыбнулась я, — Бюджетник, а в сказки веришь…
Глава 23
Добро пожаловаться!
Не знаю точно, сколько продлилось бесплатное пробное занятие, но Призрак под конец порвал свой диплом «Заслуженный преподаватель музыки» и собирался сломать себе пальцы крышкой рояля, но я помешала ему.
— Не стоит так расстраиваться, — сказала я ласково, придерживая крышку рояля, — Вы — замечательный учитель! Я уже многому научилась! Теперь я пою в два раза громче за счет правильного дыхания! Хотите, покажу?
— Умоляю… Не надо… У меня сердце слабое… И давление скачет! Ты денег хочешь? Возьми все, что у меня есть, только не пой… Я не лекарства откладывал… — взмолился призрак, опустив голову на клавиши.
«Это был Бах или даже Брамс» — вспомнила совесть слова известного юмориста, про то, как группа очень интеллигентных людей катались на рояле. И тут мое воображение нарисовало картинку, когда музыкант играет, а девушка лежит на рояле и поет. Черт! Почему я не вспомнила о такой возможности еще до того, как мы ставили номер? Было бы вообще здорово, когда пять мускулистых мужиков выкатывают на сцену рояль, на котором лежу я, а после песни закатывает обратно. И не дай бог меня вызовут на «Бис!» Интересно, а меня лучше тянуть или толкать? А может рояль будет тянуть эльфийский хор? Им-то без разницы. Им все равно на сцену выходить!
— Почки слабые, сердце слабое… — бухтел Призрак, перечисляя свои болячки, — Зуб пора вырывать, все никак на целителя не на собираю.
Вот нудотик! Кстати, где эльф? Почему он до сих пор не прибежал на мое пение и не пристрелил меня?
— Я, наверное, прилягу… Что-то у меня давление поднялось… — жалобно сказал Призрак и поплелся на старую, заваленную какими-то тряпками кровать.
От нечего делать, я стала разглядывать горы хлама. Среди стопки газеты «Вечерняя Империя», я нашла ужасно интересную книгу в ужасной обложке со следами огня. Очевидно, ее пытались сжечь, но она не горела. Называлась книга «Друг познается в биде». Слава Богу, книга слиплась и о каком друге шла речь и какое он имеет отношение к керамике, мне узнать не удалось. Зато я нашла себе чтиво на весь вечер.
