– Что у тебя оживает, кроме бабочек? – мрачно пробормотала Рада, понимая, что рано радовалась адекватной и милой квартирантке. В соседки ей досталась сумасшедшая.
– Один раз рисовала осень в парке… – хмыкнула Рыжая. – Потом полдня выгребала опавшие кленовые листья! Чтоб ее! Пришлось перерисовывать! Так они до сих пор летают, но сейчас хоть внутри картины. Хочешь, покажу?
– Да ну тебя! – Рада нахмурилась, идти с сумасшедшей никуда не хотелось.
– Не веришь, – заключила Рыжая и резко поднялась, со стуком поставив на стол кружку.
Она убежала так быстро, что не было времени даже извиниться. Художница, видимо, обиделась, но чушь, которую она несла, была несусветной. Кто бы в нее поверил?! Впрочем, Рада ошибалась, соседка оказалась не обидчивой, а просто странной. Она вернулась через минуту с большой картиной в руках. Похоже, все свои шедевры Рыжая хранила дома.
– Смотри! – гордо ткнула она пальцем в усыпанную желтой листвой аллею, ведущую в глубину осеннего парка к старому бронзовому фонтану в виде нескольких пухлых младенцев с кувшинами вокруг каменного цветка. Красивый пейзаж, но самый обычный. Рада с улыбкой посмотрела на аллею и охнула. По полотну словно пробежала рябь, подул едва заметный ветер, и листья на дорожке разлетелись по сторонам, обнажив темно-серый мокрый асфальт.
– Они всегда так. – Рыжая махнула рукой, не обращая внимания на потрясенный взгляд Рады. – К вечеру снова засыплет всю аллею. Такая работа хорошая! – обреченно покачала головой художница. – Только вот кому ее продашь такую-то? Стоит у меня в углу.
– Я думаю, такая она стоит еще дороже… – Справиться с шоком не удавалось, и Рада сидела с открытым ртом. В голове не укладывалось, что все это происходит на самом деле.
– Нет уж. – Художница даже отступила на шаг и нахмурилась. – Не хочу попасть в какую-нибудь лабораторию… я лучше уж буду молчать и тебе советую. У нас в городе спокойно относятся к колдунам и ведьмам, некоторые даже в дома с привидениями верят, но, думаю, расскажи я о своих картинах, мигом упекут в «дурку». Вот я и молчу… так спокойнее.
– Это невероятно, такого не бывает… – Рада потрясенно покачала головой.
– Ага, – невесело хмыкнула Рыжая и достала из кармана пачку тонких сигарет с темным фильтром. – На свое плечо посмотри! Очень удобно не верить в странные вещи, если не являешься их частью. Когда они происходят непосредственно с тобой, это сделать намного сложнее. Ну, прилетела тебе на плечо бабочка, смирись, и главное, не беги никому рассказывать. Хорошо вот, тебе попалась невпечатлительная я, а так могла бы мигом оказаться в смирительной рубашке. С такими вещами стоит быть осторожнее.
– Ты права. – Рада затравленно покосилась на сигарету, зажатую в тонких пальцах Рыжей, сглотнула, но просить не стала. Она не курила и не собиралась. Только поступив на первый курс, пробовала и почти втянулась, но быстро поняла, что ей это не нужно, а сейчас вот захотелось закурить. Наверное, от нервов и переизбытка впечатлений. Но совершенно ни к чему.
Рыжая докурила и обратилась к соседке:
– Дай я повнимательнее рассмотрю твою бабочку. Как интересно… – Художница наклонилась так близко, что практически возила носом по плечу. – Судя по характерному рисунку на теле, напоминающему человеческий череп, это ночная бабочка, бражник или, как его еще называют, «мертвая голова».
– Мертвая голова?! – Рада передернулась. – Жуть какая!
– Это еще не самое жуткое… – Художница закусила губу. – Есть новость похуже. Я не знаю, откуда она взялась сначала на портрете, а потом у тебя на плече. Но точно могу сказать – я ее не рисовала…
– Ты же говорила…
– Да, но я никогда не рисовала бражников… Вчера на картине я заметила бабочку в первый раз, даже разглядывать детально не стала. Появилась и появилась, хорошо хоть не на носу. Разместилась гармонично на плече, переделывать не надо. Говорю же, с моими картинами такое бывает… Понимаешь, я ее не рассматривала, а сейчас вижу… это настоящий бражник, все полосочки на месте, рисунок на крыльях, череп…. Нет, я не рисовала.
– Но знаешь, как он выглядит?
– Знаю, я же художница. Мне свойственно подмечать детали.
– А что же это тогда такое?
– Представления не имею, но могу сказать, что, кроме меня, картину видел и трогал только твой прадед.
– Мне нужно понять, кто изображен на картине и откуда там взялась бабочка, – категорично заявила Рада. – Иначе спать спокойно не смогу! Так хоть за делом буду.
– Я тебе помогу, – пообещала Рыжая. – Чувствую себя в некотором роде виноватой. Откуда начнем поиски?
– Сейчас ниоткуда. – Рада сокрушенно покачала головой. – Мне нужно к нотариусу. Боюсь, что уже опаздываю. Опять придется вызывать такси!
– Ну ладно, тогда подумаем над этим вечером, – согласилась Рыжая. – И послушай моего совета. Не заморачивайся. Пока тебе бабочка ничем не мешает.
– Вот именно. Пока…
Кафе «ОкулоFF» было маленьким и незаметным. Оно располагалось на цокольном этаже здания, принадлежавшего одной из крупнейших в городе нотариальных контор, и имело невзрачный вход со стороны заднего двора. Зато внутри заведение отличалось дизайнерскими интерьерами и изысканной кухней. Здесь царила атмосфера начала двадцатого века – все еще ощущался дух вычурного викторианства, но его уже теснили простые и строгие формы, которые пришли вместе с индустриализацией и техническим прогрессом.
Сюда не мог заглянуть случайный прохожий. Кафе «ОкулоFF» являлось заведением для избранных и не нуждалось в дополнительной рекламе. Сейчас в помещении было немного посетителей. Звучала ненавязчивая музыка, не заглушающая неспешные разговоры. По залу плыл запах свежесваренного кофе и дорогих сигарет. Кафе словно застыло во времени. Тут почти не чувствовалось веяние прогресса, даже телевизора не имелось, и посетители, обладая достаточно развитым воображением, могли представить, будто песня доносится не из колонок, а исполняется вживую.
Несколько клерков пили кофе. Они, словно братья-близнецы, отличались друг от друга лишь цветом галстуков и оттенком костюмов. Среди посетителей привлекали внимание двое. Первый – русоволосый парень, словно сошедший с обложки глянцевого журнала. Он тоже был в белоснежной рубашке и идеально подогнанном сером костюме, но без галстука. Молодой человек выделялся наглым, вызывающим взглядом пронзительно синих глаз. Он сидел откинувшись на спинку стула и неторопливо пил кофе. Видимо, никуда не спешил и вряд ли здесь работал. Слишком отчетливое презрение читалось на его лице, когда он бросал взгляд на очередного менеджера, суетливо допивающего кофе и ежеминутно косящегося на часы.
Второй выделяющийся из толпы посетитель больше походил на туриста, а не на клерка. Молодой человек положил ноги на стол, покрытый белоснежной скатертью, и увлеченно что-то набирал на планшетном компьютере. На парне была черная майка-борцовка, узкие джинсовые шорты и легкие кожаные сланцы. Солнечные очки, которые использовались как ободок, удерживали темные волнистые волосы и не давали им сползти на глаза. На парня косились снисходительно и неприязненно даже официанты, здесь привыкли совсем к другим посетителям – красивым, дорого одетым женщинам и мужчинам в костюмах.
Хлопнула стеклянная дверь, которая соединяла помещение кафе и нотариальную контору, и в зале появилась высокая блондинка с волосами, забранными в гладкую прическу. Женщина лет тридцати была красива и, несмотря на жару, соблюдала дресс-код. Ее вишневого цвета строгий костюм сидел идеально, как и замшевые лодочки на высоченном каблуке.
София Морозова являлась правой рукой владельца нотариальной конторы – Дмитрия Сергеевича Окулова. Софию уважали, побаивались и про себя звали кто Снежной королевой, а кто Снежной бабой, но она не обращала внимания ни на первых, ни на вторых. Женщина обвела пристальным взглядом мигом притихших клерков, бесцеремонно хлопнула по плечу нахального парня в шортах и прошипела:
– То, что тебя взяли программистом, не является поводом вести себя, словно свинья! Ноги со стола убери!
Бросив это, она, не останавливаясь ни на секунду, двинулась в глубь зала. Новый программист скорчил недовольную гримасу, но ноги со стола все же убрал и снова уткнулся носом в планшет.
– София, какая приятная неожиданность… – Мягкий баритон заставил женщину поежиться, но она все же выдавила из себя приторную улыбку:
– Нет, неожиданность – это твое присутствие в городе, а не мое…
– Не скажи, я, как и ты, предпочитаю жить здесь.
Молодой человек жестом пригласил Софию присесть. Она на секунду задумалась, но потом грациозно опустилась на услужливо отодвинутый официантом стул. На ее лице застыло любезное, но настороженное выражение. Несмотря на то что парень был как минимум на пять лет младше ее, София заметно его опасалась.
