– Ты ведь знаешь, что этого недостаточно для сохранения ее жизни?
Аурелия вздрогнула от неожиданности. Рядом на черном крупном коне ехал человек, увиденный на постоялом дворе. Его тяжелый пыльный плащ лежал на плечах и почему-то вызвал у Аурелии неприятные воспоминания о большой черной птице. Отогнав их усилием воли, она произнесла, как можно более спокойно: «Вы о ком?».
– Я – о маленькой девочке со светлыми кудряшками. Ты заметила, как сильно она похожа на тебя?
Аурелия застыла и попыталась найти глазами Вереса, но он, казалось, был полностью погружен в свои мысли и ехал немного позади. Слуги же отстали совсем, но даже если бы они были рядом, Аурелия не могла представить, чем могли ей помочь эти безмолвные создания.
– Кто вы?
– Тот, кто видит твои вероятности! Хочешь знать о своих упущенных шансах?
– Нет, спасибо, – разговор становился все более и более неприятным, но, казалось, прервать его у Аурелии не было никакой возможности.
– Не бойся, спроси! – резкий неприятный голос все больше напоминал карканье птицы, – Ты знаешь, что твое существование изменило эту реальность, впрочем, как и ту, из которой тебя забрали? Что твоя жизнь где-то, может быть, еще течет по старому руслу, отдаваясь в твоей голове отголосками видений? Что у тебя есть еще выбор?!
– Какой выбор? – Аурелия вдруг почувствовала сильную усталость.
– Выбор помочь мне и спасти свою дочь!
– У меня нет дочери! – Аурелия начала выходить из себя. Она вновь ощутила себя куклой в витрине, замерзшей куклой, покрытой инеем, из которой вытекали последние жизненные силы…
– Или себя…
– Меня?! – сознание решило больше не сопротивляться и покинуло девушку. Безвольное тело опустилось на шею лошади, продолжившей свой неспешный путь.
* * *
Аурелия плавала в маленьком декоративном озере возле какого-то замка. Между зданием и водоемом она видела красивый ухоженный зеленый газон со свежескошенной сочной травой. Вдали виднелся красивый небольшой замок, выложенный из светлого чистого камня. Яркое, но не жаркое солнце немного слепило глаза. На дне озера живописно лежали камни разных размеров, плавали разноцветные некрупные рыбки, на поверхности мягко колыхались кувшинки и опавшие листья. Аурелия чувствовала, что она отдыхает, на улице было уже довольно холодно, но она почему-то все равно пошла плавать. Озеро было слишком мелкое для этого, чистая вода местами становилась мутноватой из-за пугливых рыбок, стремительно уплывавших от незваной гостьи.
Аурелия посмотрела на дно и увидела, что по дну стайками ходят маленькие птички, похожие на крохотных черно-белых пингвинчиков, они забавно суетились внизу под девушкой и немного впереди. К озеру подошел какой-то мужчина и сказал: «Не надо плавать, вылезайте из воды». Аурелия подняла голову и спросила: «Это Вы мне?». Он ответил: «Нет, не Вам».
И в этот момент маленькие птички со дна озера одна за другой стали выныривать из воды, оказываясь огромными черными птицами. Они стремительно выбрасывались из воды, взмывали ввысь и исчезали. Их было очень много, сильными движениями своих крыльев они создавали волны по всему озеру, брызги летели во все стороны, и девушке стало страшно, потому что они вылетали буквально из-под ее тела. Аурелия оставалась в воде, отчетливо понимая при этом, что ей не стоит находиться в этом декоративном озере. Через миг после того, как вырвалась на волю последняя птица, поверхность озера успокоилась, и вода стала кристально чистой.
* * *
Открыв глаза, Аурелия почувствовала себя хорошо отдохнувшей. Учитывая долгую дорогу, это было удивительно. Осмотревшись, она поняла, что лежит в кровати в незнакомой комнате, однако не успела испугаться, услышав уже ставший почти родным голос Вереса, который спокойно и негромко с кем-то беседовал в дальнем углу. Девушка поймала себя на мысли, что этот голос для нее – тоже своеобразная привязка к реальности, и улыбнулась. В конце концов, он становился уже чем-то неотъемлемым от ее жизни.
– Возможно, ты и прав, – смутно знакомый резкий голос, напоминающий карканье птицы, заставил Аурелию насторожиться. Только сейчас она приподнялась на кровати и попыталась рассмотреть говорившего. Почти не удивившись, она увидела странного незнакомца, который уже дважды встречался ей на пути.
– Где мы? – тихонько спросила Аурелия.
– Проснулась? Это хорошо! Доброе утро!
Верес по-прежнему не отвечал на заданные вопросы, но такая форма общения уже перестала злить девушку, в конце концов, это позволяло ей использовать такую же тактику в ответ.
– Это – Лист, он – жнец.
– Аурелия, – представилась в ответ девушка.
– Я знаю, кто ты, – ответил каркающий голос.
– Он просит тебя помочь ему вылечить сына. Его покусали волки. Он – в соседней комнате. Попробуешь?
Все вместе они прошли в соседнее помещение. На кровати лежал ребенок семи-восьми лет. Однако еще до того, как Аурелия к нему приблизилась, она поняла, что ребенок мертв. Растерянно девушка остановилась возле детского тела и вопросительно посмотрела на Вереса, переведя взгляд на Листа, она увидела в ответ спокойное ожидание в обоих.
– Он мертв!
– Я знаю. Попробуй.
Девушка без всякой надежды подошла к ребенку, положила руки на тело и… не почувствовала ничего. Ее жизненной энергии не во что было вливаться.
– Здесь пусто. Он уже не является сосудом!
Жнец подошел к девушке.
– Ты знаешь, твоя девочка тоже не существует! Только он – уже. А она – еще.
– Я тебя по-прежнему не понимаю… – головокружение началось одновременно с легким приступом тошноты…
– Не ускользай. Я тебе объясню.
Поймав себя практически на границе реальности, девушка заставила себя вслушаться в его слова.
Лист был жнецом. Вневременный, который должен был выйти из кокона – его сын Вайя. Точнее был бы им, если бы жнец вовремя его туда поместил. Однако он этого не сделал, поддавшись на уговоры любимой супруги, которая заранее оплакивала потерю первенца все девять месяцев, нося его под сердцем, ведь такие дети изначально были лишены выбора и не могли жить, не вобрав в себя множество чужих нитей. В итоге, новорожденного было решено спрятать от Стражей-хранителей, которые следили за тем, чтобы все выполняли возложенные на них миссии. Спрятать ребенка удалось, только отдав ему некоторые из своих собственных нитей, лишив себя и ближайших родственников некоторых шансов. Но они не считали это большой платой за жизнь ребенка. Все было нормально до тех пор, пока не подошла пора ребенку выходить из кокона. Только вот кокон из чужих вероятностей был пустой, нити постепенно сплавлялись в один тугой комок, пропитываясь сами в себя. А ребенок жил спокойно, не зная о своем предназначении. Все было хорошо, пока не наступил день семилетия Вайи, когда паутинка реальности начала потихоньку трещать. Жнец ничего не мог с этим поделать, а не наученный вневременный, вместо того, чтобы скользить по линиям вероятностей, начал потихоньку проваливаться из этой реальности в неведомое. В итоге, оказавшись ночью в лесу, он попал в зубы волкам, которые со всей страстью хищного животного попытались освободить землю от несуществующего мальчика. Найдя его по оборванным чужим нитям, которые так и не смогли сплести новую реальность для мальчика, Лист принес его домой. Для него слухи о проезжающих по этим краям девушке-лекаре и странном молодом мужчине стали подарком, и, найдя точки пересечения, он отправился на перехват.
Выслушав всю эту недлинную историю, Аурелия не могла понять только двух вещей: первое – чем она может в этой ситуации помочь ребенку, и второе – при чем тут такая же несуществующая белокурая девочка, которая уже дважды являлась ей в видениях?
Впрочем, Лист не торопился давать ответы, а, может, их у него просто не было. Он всего лишь просил о помощи.
* * *
Судя по всему торопить девушку никто не собирался, Аурелии дали время придумать способ спасти ребенка, предварительно вкусно ее накормив. Почти привыкнув питаться на постоялых дворах пресной кашей или такой же невкусной похлебкой, девушка, наконец, сытно поела и согрелась. Никто больше ее ни о чем не спрашивал, но молчаливо глядящая на нее с мольбой мать ребенка все же не давала Аурелии расслабиться до конца. Чувствуя себя полной сил девушка, однако, не находила в себе никаких идей по поводу спасения ребенка. Но все окружающие, очевидно, не сомневались в том, что у нее получится вернуть ему жизнь. Смущало другое, Аурелия, прикасаясь к нему, ощущала пустоту, холод, что-то без дна. Как будто никакого количества ее или чьих бы то ни было других сил не хватит заполнить бездонную тишину внутри ребенка. Для этого нужно было что-то другое, и что именно это могло быть ускользало от ее понимания…
