С трудом продрав глаза, я сумел приподняться и оглядеться. Посторонних не обнаружилось, в покоях было тихо и пусто, и я позволил себе осмотреть ближайший периметр, а именно – лежащую подле меня женщину, служившую источником того самого отвратительного запаха.
В голове при виде ее не прояснилось, но общее представление о событиях ночи составить было можно. По расположению синяков, ссадин и укусов. В целом зрелище было малоприятное, но ничего ужасного я не увидел. Ни одной глубокой раны, ни одной серьезной гематомы: только царапины и явные следы отпечатков пальцев. Просто их было очень много, да и в остальном женщина явно чувствовала себя не лучше, чем я, а то и хуже. Я принюхался сильнее, раскладывая запах на составляющие, и понял: этот мерзкий оттенок множества начинающих воспаляться царапин раздражает меня неимоверно.
– Ваше величество, что вы делаете? – раздался неуверенно-хриплый голос, когда я после короткого раздумья решил все-таки сделать доброе дело. И ей и себе; уж очень раздражала меня примесь гнили в собственном весьма приятном запахе моей супруги.
– Лежи и не дергайся, женщина. Я тебя лечу, – проворчал я, настраиваясь на долгий и трудный процесс. Зверь отзывался неохотно; он, похоже, тоже чувствовал себя отвратительно.
– Может, проще позвать доктора и достать аптечку? – предложила она, явно не понимая смысла моих действий.
– Не проще, – отмахнулся я. И она повела себя правильно: смирилась и расслабилась, облегчая мне работу. Умная девочка.
Лечение явно шло впрок. И, к слову, давалось мне гораздо легче, чем можно было ожидать; видимо, человеческий организм на это воздействие реагировал более чутко. Впрочем, это было не так уж удивительно, они к любой магии гораздо восприимчивее. Очень низкое внутреннее сопротивление, и иногда это даже неплохо.
Сосредоточенный на сложном выматывающем процессе, я не обращал внимания ни на изменение поведения женщины, ни на изменение ее запаха. Заметил реакцию Александры только тогда, когда она вцепилась мне в волосы. И то поначалу отвлекся, лишь чтобы на нее рыкнуть, призывая к порядку.
Отвлекшись же, сначала опешил, а потом мысленно обозвал себя идиотом. Потому что, во-первых, не подумал о подобной подоплеке моих действий, во-вторых, не заметил их последствий и, в-третьих, здорово ошибся в оценке этой женщины, посчитав ее холодной.
Останавливаться на достигнутом я не стал и продолжил свои действия. Хотя сосредоточиться на достижении лечебного эффекта уже не получалось; я слишком увлекся процессом, упиваясь запахом ее желания и с удовольствием наблюдая за ее реакцией. Оказалось, ее величество – весьма чувственная женщина, а сознательно соблазнять собственную жену – очень увлекательное занятие.
Не знаю уж и вряд ли смогу вспомнить, что происходило ночью, но утро в общей постели началось к обоюдному удовольствию.
Вставать не хотелось совершенно. Более того, возникли определенные чисто технические трудности. Если болевые и тошнотворные ощущения куда-то рассосались, то обыкновенная слабость навалилась с утроенной силой. Казалось невозможным пошевелить рукой или ногой, да и мысли в голове путались. Хотелось лечь и… нет, не сдохнуть, но уснуть на пару суток. Но такой возможности у меня не было. Меня ждал бюджет, несколько жизненно важных строительных проектов и Мурмар. Мне почему-то совершенно не верилось, что он сегодня чем-нибудь меня порадует.
И точно. Что брат, что казначей оказались не готовы к вызову в мой кабинет, оба одинаково испуганно смотрели на меня, и оба виновато блеяли что-то невнятное. Похоже, они рассчитывали, что после обряда я день или два пролежу пластом, не в силах выбраться из супружеской постели.
Стало быть, я правильно сделал, переступив через себя, хотя и держался сейчас на одном упрямстве. От слабости покачивало, мысли разбредались и то и дело натыкались на свежие воспоминания. Запах женщины, оставшейся в спальне, пришел сюда вместе со мной, отвлекал и вкупе с воображением рисовал картины, совершенно не способствующие работе. Единственное, что радовало, это возможность позволить себе развалиться в удобном кресле и сверлить собеседников взглядом через стол.
– Мурмар, у тебя было несколько суток, а ты даже не открыл бумаг.
– Неправда, я открыл, – смущенно пробормотал брат, опуская взгляд. Как мне уже доложили, он все это время вел себя именно так, как того требовали инстинкты после обряда – почти не покидал собственную спальню. И я на него, честно говоря, даже всерьез не злился, а ругался больше для порядка, в воспитательных целях. У иных в хвосте мозга больше, чем у моего брата в голове, и это объективная реальность, менять его уже поздно. Так даже лучше; пусть над наследником работает. Там у него пока еще есть шанс хорошо справиться с задачей.
– И закрыл. Сегодня, – кивнул я. – Аиур, я тебе что говорил сделать с этим? – перевел я взгляд на казначея, тряхнув в воздухе тонкой папкой с бюджетом.
– Сходить в нужник, ваше величество, – пробормотал чуть живой от страха пожилой двуликий.
– Нет, Аиур. Я говорил, чтобы ты засунул это себе в задницу и больше не смел мне показывать. – Я в раздражении швырнул папку в чиновника.
– Но вы же предупреждали, что его высочество…
– Я говорил, что его высочеству ты предоставишь новую версию со всеми правками. Неужели ты надеялся, что после резолюции Мурмара я подпишу все не читая? – сощурился я.
– Нет, что вы! Просто не было времени со всей этой подготовкой, торжествами, праздником… – заюлил он. Хотя было видно: именно на это и надеялся, что после обряда мне будет не до того.
Похоже, опять пора менять казначея. Вот кто бы мне подсказал, что хуже: наивный дурак вроде Аиура, довольно посредственный как работник, но и не способный скроить сложную махинацию для воровства, или умный профессионал, но которого непросто поймать за руку?
– Последний шанс, Аиур, – мрачно проговорил я. – Если… Да! – рявкнул я на стук в дверь.
– Ваше величество, – в образовавшуюся щель просунулась голова секретаря, – прибыл господин Танмур.
– Приглашай. Да, и вызови ко мне генерала Анвар-вера. Танмур, проект готов? – воззрился я на появившегося на пороге щуплого немолодого оборотня.
– Да, ваше величество, – он согнулся в поклоне. – Все, как вы и распорядились.
– Тогда пройди и присядь, сейчас я закончу и посмотрим, что ты там наваял, – несколько смягчился я. Хоть кто-то в этом бедламе знает свое дело.
Правда, закончить мы не успели: Анамар Анвар-вер явился так быстро, будто караулил у кабинета. Но я всегда ценил его за пунктуальность.
– Ты смотри-ка, и правда сидит, рычит на подданных, – поздоровался главнокомандующий, входя в кабинет и насмешливо меня разглядывая. – Все после обряда по стеночке до туалета ползают, а этот всю ночь кувыркался – и с первыми лучами солнца на рабочем месте.
Я смерил друга тяжелым взглядом. Ему я всегда позволял несколько больше, чем прочему окружению, но сегодня он вел себя удивительно развязно. Уловив мое раздражение, Анамар опомнился, сообразил, что мы не одни, и склонил голову:
– Прошу прощения, я забылся.
– Садись. – Я кивнул на кресло. Забывался генерал обычно в моменты зашкаливающего благодушия, чрезмерного раздражения или глубокой задумчивости. Интересно, в чем причина на этот раз? – Аиур, ты меня понял?
– К утру все будет пересчитано, иначе вы вырвете мне горло, – поднялся и поклонился казначей.
– Суть уловил, молодец. Проваливай. Мурмар, ты тоже свободен. Да! – рыкнул я на очередной стук в дверь. Кого там пьяная блоха привезла, вроде бы все нужные уже здесь?!
– Ваше величество, – вежливым кивком поприветствовала меня явившаяся на пороге Александра. Спокойная, уверенная, прямая, как клинок в ее ножнах, и такая же невозмутимая. – Господа, – еще один сдержанный кивок сразу всем.
Наблюдая, как полностью деморализованные и шокированные таким визитом подданные в панике вскакивают с мест, судорожно вспоминая протокол, я даже простил этой женщине несанкционированное вторжение в мой кабинет. Если от меня они ожидали чего угодно и тот факт, что я наутро после обряда встал на свои собственные ноги, их удивил, но вполне вписался в привычные рамки, то ожидать подобного от человеческой женщины не мог никто.
– Ваше величество, – с неохотой выбравшись из кресла, кивнул я в ответ. Преследовавший меня все утро запах окутал коконом. Принюхиваться к едва уловимым нотам я перестал, но призывать мысли к порядку стало еще сложнее. – Чем обязан вашему визиту?
– Мне бы хотелось потратить несколько минут вашего времени, если это возможно, – невозмутимо ответила Александра. Лицо ее оставалось серьезным, но я почувствовал, что ее забавляют эти расшаркивания.
