Шмыгнула носом, спросила, теперь уже обращаясь к черу:
– Благородный господин, не сочтите за дерзость. Вы переступили порог моего дома… – она покосилась на мужика, – и я очень рада этому. Но не будете ли вы так любезны сообщить, сколько дней собираетесь провести в Старой веси?
Чер ласково улыбнулся ей, скинул плащ и модный берет.
– Одну ночь, хозяюшка. Зовите меня чером Рэкто. Я с Юга. Это мой ученик, его зовут Заль.
– Очень приятно, благородный чер Рэкто… Идемте, я провожу вас… Обед вам подать сразу или через час?
– Умыться бы с дороги, а, хозяюшка?
Им выделили комнату с отдельным входом, просторную и светлую. Правда, рассчитана комната была на одного постояльца, о чем свидетельствовала единственная широкая лавка у дальней от двери стены. Лавка, видимо, заменяла кровать.
Чер Рэкто бросил на нее берет, плащ и перчатки и довольно заметил:
– А теперь представь, Заль: вот, поехали бы мы во владение… того чера, о котором говорила селяночка, помнишь?
– И что? Там бы денег платить не пришлось, а тут еще неизвестно, сколько придется отдать…
– Ну-ну. Зато там мы застряли бы на неделю, пока хозяину не надоедят гости. Мы будем пьяны, устанем от безделья, ни на тиг не приблизимся к цели и не сможем ничего узнать. Знаю я этих провинциальных черов…
Оба рассмеялись какому-то общему воспоминанию.
– Дэн, а все-таки что, если мы идем по ложному следу?
– Ну, повернем назад и пойдем не по ложному. Все, дружок. Ти-хо. Нам еду несут…
Скрипнула дверь, хозяйка расставила на столе глиняную посуду, от которой одуряюще пахло чем-то тушеным, возможно даже – мясом.
– Кушайте на здоровьице, благородные черы. Сейчас еще хлебца принесу. И вино, если пожелаете…
– Вино? – удивился Заль.
– Яблочное! – сообщила селянка, слегка поджав губы. – Нести?
Тот, кого ученик назвал Дэном, плавно повел рукой, как бы отметая ненужные сомнения:
– Неси, хозяюшка! Кутим!
– А что, хозяйка, – через какое-то время спросил Дэн, потягивая из деревянной кружки душистое яблочное вино, – соседи с того берега не беспокоят? Против такого-то врага ваши заборчики вроде худоваты?
– Э, благородный чер, тут нужно хитрость знать… Видишь ли, доска-то не простая на заборы идет. А только осиновая. Эта заречная нечисть страсть как осину не любит. Близко не подходит!
Заль рассмеялся. С вина ему похорошело, раскраснелись щеки.
– А я слыхал, нечисть серебро не любит…
– Это, многоуважаемый господин Заль, смотря, что за нечисть… Ту, что попроще, например, можно и простым топором уделать, а есть та, что и при солнышке ходит, и разговаривает, как живой человек, даже дышит. Только вместо крови у ей черная мертвяцкая слизь, да силища в ней огромная, да колдовство черное, и никто, если с такой тварью встретится, живым не остается.
Речь хозяйки стала плавной, причитающей. Так рассказывают страшные сказки малым детям, чтобы слушались да не бегали на реку. Заль все еще улыбался. А чер Рэкто вдруг заинтересовался:
– Так, значит, забредает все-таки нечисть?
– Давно не было, – с легкой печалью в голосе сообщила женщина. – Вот в мое детство, я помню, бывали случаи. А так… нет, нет. Соблюдает орден старый договор, держит своих тварей в узде. Ну и мы, конечно, не спим тут…
– А вообще, чужие люди часто бывают?
– Ну, часто – не часто, а бывают. Вот нынче странница была. Из перехожих, но чистенькая. Одежу смотрела да хлеб у мельника купила, он ей что почерствее за сущие тиги отдал. А на той неделе гонцы были. Аж самого государя касура гонцы. Заходили водицы испить. А теперь вот вы пожаловали…
– Да, не заскучаешь…
Заль оглушительно зевнул. Хозяйка вскочила, забормотала:
– Что это я, право, чер Рэкто. Вам же отдыхать нужно, а я тут с разговорами. Сейчас мальчика пришлю, он вам поспать постелет…
– Простые нравы! – хохотнул чер Рэкто, когда дверь захлопнулась. – Нет, мне здесь нравится! Кстати, ты понял, что наша селянка – никакая не селянка? Интересно, от кого она здесь прячется, а?
– А вдруг она как-то замешена в…
– В пропаже нашего маленького друга? Ну, ты, Заль, и выдумщик. От летней резиденции до этой веси столько вешек, что без помощи сиина за неделю никак не доберешься. Ладно. Завтра утром народ порасспросим, может, кто-нибудь еще чего видел.
– Как скажете, мастер.
Шенга только к закату добрела к поселению у края болот, которое без затей называлось «Дворы». Из-за двух больших гостиниц, расположенных там.
Площадка перед гостиницами встретила ее светом нескольких костров, оба больших дома гостеприимно распахнули двери. Хозяин Левого даже вышел на крыльцо, подышать.
Девушка поправила на плече узелок и направилась к правой двери. Оттуда доносились громкие разговоры и смех. Там весело сходились боками кружки и кто-то уже пробовал запеть старую песенку…
Шенга зашла в хозяйский угол, отделенный от гостевой части высокой деревянной стойкой. Хозяин не сразу соизволил обратить на нее внимание, а когда обратил, то окинул неприветливым взглядом и хмуро спросил:
– Чего надо?
– Кружку воды. И угол, переночевать.
– Три тига.
Она поспешно вытряхнула из кошеля три медные продырявленные монетки. Осталось еще пять. Чтобы нанять проводника, конечно, не хватит. Значит, придется все-таки одной. Потому что за красивые глаза ее никто с собой не возьмет. Остатки денег уйдут на покупку еды в дорогу. А дальше… Дальше – посмотрим. Главное, уйти от реки, сбросить погоню. Потом, может, получится затеряться. Так, чтобы не нашли. И так, чтобы не убили.
О да. Она улыбнулась почти злорадно. Только бы не убили.
Ночью чера Рэкто разбудил грохот – кто-то дубасил кулаком в калитку. Заль к тому времени уже проснулся и стоял у двери, прислушиваясь. Собаки на дворе не лаяли – выли. Не то грозно, не то от страха.
– Я посмотрю! – Сонный Дэн сполз с лежанки, быстро натянул кожаные штаны, сорочку, накинул плащ.
Выскочил во двор босой и встрепанный, но уже полностью проснувшийся и готовый дать отпор неведомому врагу.
За калиткой метались тени. Там, в свете факелов, застыли темные силуэты. Ветер трепал полы их одежд и пламя. Какое-то ненастоящее, зеленое пламя…
– В-веселые боги, – шепнул изумленный чер, – лич пожаловал! А говорят «тихое место, тихое место»…
– Да нет здесь никаких девок! – нетвердо увещевала хозяйка. – Не держим таких!
– Путь нашей беглянки лежал через вашу деревню. Бессмысленно ее прятать. Более того, вам самим будет хуже, если она останется по эту сторону реки.
– Я никого не прячу!
– Тогда впусти нас в дом. Мы не причиним вреда. Просто убедимся, что ее здесь нет.
Дэн задумчиво покрутил на руке браслет. Витое кольцо темной бронзы добавило уверенности.
– Нужна помощь, хозяюшка? – спросил он миролюбиво.
– Вот, пришли. Вы накликали вчера небось. И осины не боятся… у, злыдни! Не пущу в дом!
Чер Рэкто мягко оттеснил хозяйку в сторону и уставился в глаза личу. Ну что, при жизни парень был симпатичный. Южанин. И голос приятный. Чем же этих юных дуралеев все-таки заманивают в обитель? Что предлагают? Великую силу? Власть? Богатство? Ну-ну.
– С кем имею честь? – продолжил как ни в чем не бывало.
– А ты сам-то кто? Ты хоть понимаешь, чем сейчас рискуешь?
– Дэн Хальт, чер Рэкто. Советник высокого касура, колдун. А вы, юноша, всего лишь новообращенный лич. Памяти почти не осталось, имени, как следствие, тоже. А кличку можно посмотреть по знаку на спине. Итак, кого и зачем вы ищете?
– Шип.
– Хм. Серьезно. А не кажется ли вам, что, если бы Шип побывал в этой веси, живых бы вы здесь не застали?
– Теперь я думаю, что вы защитили селение от воздействия Шип. Шип – это она. Женщина.
– …на этот раз. Это ничего не меняет. Отправляйтесь ее искать в другом месте.
Лич странно улыбнулся:
– Я не могу. У меня приказ – искать здесь.
Пламя зашипело и взвилось. Прямо из дорожной пыли, из темноты, соткался у него в руке светящийся зеленью клинок, тонкий и длинный. По клинку побежали искры.
Брови Дэна на миг взлетели на лоб, но он не позволил себе изумляться дольше мига. Вновь коснулся браслета, черпая для заклятия сбереженную там силу. Вскинул в салюте белый бастард. Меч светился, словно был сделан из расплавленного металла.
Ден склонил голову вбок и хитро подмигнул личу, после чего вышел из-под сомнительной защиты осинового забора. Не стоит оставлять нечисти возможность проникнуть на двор…
Остывший песок холодил босые ступни. Ну что же, сам виноват. Поторопился, поленился искать в темноте чулки да сапоги. Да падет проклятье на портных, придумавших этот парадно-выездной костюм!
Лич отступил, его свита тоже подалась в стороны. Свита была, к слову, не шибко представительная. Пара упырей да паданец. Что еще раз свидетельствует, что миссия эта для обители если и важная, то не из наиважнейших…
