Заль поспешил сменить тему:
– А вон и Дэн идет.
Колдун перемахнул через белый гребень стены и вскоре подошел к костру. Вид у него был хмурый.
Не дожидаясь расспросов, пояснил:
– Там, такое чувство, темные боги покуражились… Еще одна древняя дорога. Ехал большой кортеж, его уничтожили. – Он коротко взглянул на Шенгу. – Следы на шеях трупов такие же, как у здешнего колдуна.
– Наши? – Девушка осторожно поднялась. – Мне надо взглянуть.
– Не стоит. Там много крови и трупов.
Повисла пауза, в конце которой Шенга напомнила:
– Чер Рэкто. Я все-таки дитя Ни и три года провела в обители. Мне надо на это взглянуть.
– Действительно, что это я, – хмыкнул Дэн, устраиваясь у костра. – Но не сегодня. Солнце вот-вот сядет. Как рана? Не сильно беспокоит?
– Нет.
– Эй, а нас кто-нибудь покормит? – донеслось от полога.
Дэн царственно посмотрел на пленников и вдруг зашипел с присвистом: «Спааать!» Над кончиками его пальцев взвихрился нагретый воздух, и те одновременно попадали там, где сидели.
Заль широко зевнул.
– …и еще. Похоже, наши подозрения близки к истине. Но теперь я даже представить не могу, где искать наследника.
Шенга перевела взгляд с одного на другого, но никто не собирался ей ничего объяснять.
Утром туман неприятно подружился с дождем. Дождь колотил по деревянному навесу, рядом переступали и сонно всхрапывали кони.
Здесь, в импровизированной конюшне, было относительно сухо, а под шерстяным одеялом еще и тепло. Шенга проснулась на снопах прошлогоднего сена. Рядом, сбив в сторону одеяло, спал Дэн. Он хмурился, изредка подрагивали губы. Должно быть, и во сне с кем-то воевал.
Под защитой камней, у границы развалин застыл изваянием Заль: пришла его очередь дежурить. Впрочем, разбойники не желали из-под полога и кончики носов высунуть – их укрытие было куда менее надежным.
В боку робко шевелилась боль. Пока еще не сильная, она предупреждала: будь осторожней! Одно неловкое движенье, и…
Шенга все-таки села, выпустив на волю накопившееся под одеялом тепло. Поежилась – снаружи оказалось холодно и влажно. Надо бы вставать, собираться в путь… но как же не хочется под дождь…
А узелок с остатками дорожной еды и с чистой рубахой так и остался мокнуть. Хлеба жалко. И последних монеток…
И как дальше идти? Без денег, вообще без всего.
Девушка еще раз взглянула на спящего колдуна. Вздохнула, потянулась поправить чуть не убежавшее в лужу одеяло. А то ведь замерзнет, простудится…
Дэн проснулся мгновенно, резким движением перехватил руку, зло уставился в глаза.
Она объяснила:
– Одеяло. Упало вниз. Я хотела поправить.
Нахмурился, расслабил плечи. Отвернулся, оценивая обстановку.
Сообщил:
– Дождь теперь надолго. Не знаю как тебе, а нам надо спешить.
– Как скажете.
Они уйдут, а она побредет дальше, прятаться от людей. Дышать болотным воздухом, ждать, когда ее догонят и вернут магистрам. Те посетуют, пожалеют. Оставят в послушницах еще на год… а потом, может, еще на год. Да нет… не оставят. Если ее готовили к работе у самых Дыр, то значит – другой Шип, ее предшественник, или уничтожен, или потерял силу. И магистрам теперь пришлось кого-то готовить в замену, а этот кто-то долго не продержится. Что можно узнать и запомнить за считаные дни? Да ничего. Саму Шенгу готовили три года…
Дэн внимательно взглянул на беглянку, но ничего не сказал.
Достал из своей седельной сумки – разбойники не успели их выпотрошить – край черного хлеба да флягу. Отломил кусок и протянул девушке. Она благодарно кивнула. Хлеб был ароматный и очень вкусный.
От неловкого движения заболела рана, Шенга зашипела, обхватив себя руками.
Дэн, который начал было сворачивать одеяло, обернулся на этот ядовитый звук и велел:
– Ложитесь, я проверю повязку. Но одежку придется снять…
Она пожала плечами, скинула без стеснения верхнее платье, задрала рубаху. Только пожаловалась:
– Холодно!
– Я постараюсь недолго.
Колючее сено царапало спину. Дэн сноровисто развязал узлы, начал разматывать нарезанную лентами тонкую ткань.
– Вы, чер Рэкто, прямо как лекарь…
– Раньше мне приходилось гораздо чаще иметь дело с нежитью. Конечно, не с той, которая приходит из оби-тели… Мы ее называли «дикой». А в рейд отряд уйдет, какой нам там лекарь?.. Каждый сам себе – и лекарь, и нянька. По старой памяти вот – и перевязочный материал вожу, и кой-какие еще… инструменты… Сейчас больно будет – кровь присохла.
Шенга приготовилась терпеть, но то ли Дэн постарался, то ли привычка к более суровым испытаниям сгладила эффект. Она только поморщилась и скосила глаза на рану.
Узкая, недлинная. Зашитая. Вокруг раны кожа покраснела и припухла. Будет шрам.
Дэн озаботился:
– Не хватало только воспаления… Надо бы промыть и наново перевязать. Только воду кипятить не на чем.
– Ничего, я потом… сама.
– Сейчас, ага. Считайте, я вчера вашей историей проникся, и теперь согласен быть вам телохранителем до конца дней. И помереть от собственной глупости не дам, как бы вы ни хотели. Не хватало нам высшей нежити, бесконтрольно гуляющей по касурату…
Шенга бледно улыбнулась: ближайшее будущее таким образом начало определяться.
– Значит, промоем, перевяжем, а вот вернемся на Дворы, будет вам полноценное лечение. Но сначала…
– Что?
– Вы вчера обещали взглянуть на следы нападения. Для меня очень важно понять, что там случилось: мы с Залем ищем похищенного ребенка, и у меня есть подозрение, что он там был. Тела я не видел. Но вещи-то перепутать не мог…
– Хорошо. Я посмотрю.
Странно было видеть огромную украшенную карету, которая застыла посреди водной глади, словно корабль, застигнутый штилем. Еще одна карета, поменьше, лежала на боку. Из воды холмиками поднимались человеческие тела. Некоторые обгорели, а некоторые выглядели так, словно люди просто прилегли отдохнуть.
Вода морщилась от дождя, она полностью залила древнюю дорогу, и теперь словно канал пролег между мокрыми болотными кочками – непривычно широкий и прямой канал.
Дэн объяснил:
– Мальчика похитили неделю назад из… одного южного городка. Мы решили, что его везут на север – были причины так считать, но доказательств не нашлось. Поэтому мы и отправились вдвоем. Воспользовались услугами сиина, он перебросил нас чуть ли не к самым болотам. И вот я вчера обнаружил это место. А в карете – знакомую игрушку и кое-что из одежды подходящего размера. Карета дорогая, но без герба, а лица мертвецов некогда было разглядывать…
Идти по кочкам было нелегко, но жаловаться или хвататься за невозмутимо шагающего вперед колдуна она себе запретила. Еще чего не хватало! Терпеть можно, уже хорошо.
Покойника перевернул Дэн.
Шенга по одежде решила, что это или слуга, или работник, нанятый на время. Не молодой. Захлебнулся, упав лицом в воду. А упал, потому что…
Девушка поводила возле покойника руками в поисках следов колдовства. Тут же нашла: «Сухое облако» – заклинание, которое можно использовать для обез-движивания жертвы.
– Нужно найти кого-то поважнее, – вздохнула она. – Вряд ли слуги знали детали…
– Заль! Что ты там застрял? Иди, поможешь!
Подходящее тело вытащили из-под кареты. Дэн изум-ленно присвистнул, взглянув на лицо, опаленное огненным арканом.
– Этого благородного чера я встречал раньше. Но вот другой вопрос. Какое отношение к происходящему имеет обитель?
– Сейчас узнаем…
Покойник под воздействием колдовства не открыл глаз и не зашевелился. Правильно, нечего тратить энергию на пустяки. Шенга бормотала какие-то негромкие заговоры, водила ладонью над лицом покойника.
Спустя недолгое время она устало уронила руку и велела:
– Спрашивайте, чер Рэкто.
– Вы везли касарха Эвера в столицу?
– Да. – Голос у мертвеца был сиплый, губы почти не шевелились.
– Вы планировали убить касура и сделать правителем мальчика?
– Да.
– Кто вам помешал?
– Некромант и нежить.
– Как это случилось?
– Не знаю. Напали внезапно. Был бой. Убили моего колдуна. Как забрали Эвера, не видел.
Дэн шепнул в сторону невнятное проклятье, после чего продолжил расспросы:
– До нападения мальчик был здоров?
– Да.
– Как вы его похитили?
– Он гулял. На рынке. Со свитой. Но свита отвлекалась, не следила. Это было легко.
Шенгу словно кто-то дернул:
– На рынке был проповедник? Человек из ордена, рассказывающий сказки? Был?
– Да.
– Мальчик его слышал?
– Да. Он разговаривал с проповедником.
Дэн снова перехватил инициативу:
– Что было дальше?
– Мы подготовились. Мы знали, что уходить надо быстро. Мальчику пообещали, что его отвезут к отцу. Он с радостью поехал с нами.
