Она выживет. И вновь возвысится.
Трижды! Четырежды проклятый Целитель! Иногда ей начинало мерещиться, что тот водит ее за нос. Про Лепестки он врал. Это неоспоримо. Она чувствовала запах обмана, видела, как ложь плещется в его бесстыжих голубых глазах. И мирилась с этим, хоть подобное и было непросто. Если мальчишку убьют…
Впрочем, о чем тут можно говорить? Со смертью Шена она лишится куда более важной вещи, чем творение Кавалара, – потеряет свое будущее.
Однако, судя по всему, пока мальчишка и правда не знал, как переселить ее в другую оболочку. Или же скрывал этот факт гораздо более удачно, чем ложь о Лепестках Пути.
Поэтому Тиф продолжала обучать его, иногда заставляя Рону присоединиться к ним. Девчонке следовало тренироваться, чтобы тело окончательно перестало бояться тьмы, иначе оболочка будет плохо подготовлена вместить дух Убийцы Сориты.
Но радостное событие переселения произойдет не скоро. Поэтому ей следовало продолжить возиться с жертвенным ягненком.
Время у Проклятой еще было.
После того как я убил Рована, все окружающие считали своим долгом уступить мне лучшее место для ночевки и дать побольше жратвы. Даже рыцари теперь слушали, что я говорю. Водер так и вовсе, едва завидев меня, расплывался в счастливой улыбке, словно я подарил ему новенький замок с приличными охотничьими угодьями.
Меня это порядком доставало. Быть героем – хуже не придумаешь. Разумеется, я оказал миру услугу. Но вовсе не ради того, чтобы со мной все носились.
Впрочем, на высоте ребята немного поостыли и занялись более насущными делами.
Нам приходилось туго. Еда заканчивалась. От холода спасали только носители «искры». Почти неделю мы ковыляли по плато, и, по-моему, именно так должна была выглядеть Бездна.
Спустившись с высоты перевала, отряд оказался в долинах и теперь медленно продвигался между скованных прозрачным льдом озер. По словам северянина, большая часть пути осталась позади, но шагать в таком темпе до конечной точки нам было еще от трех недель до месяца.
Даже дураку становилось понятно, что добраться до северных предгорий к началу зимы мы никак не успеваем.
– Да какая нам разница?! – услышав мои размышления, заметил Шен на одном из привалов, забирая у меня из рук нож. – Вокруг и так зима. Посмотри, сколько снега.
– Просто ты никогда не был в горах, – сказал Га-нор. – Уже сейчас больше половины троп завалены. До весны пробраться по ним невозможно.
– Зимой снега навалит с вон ту ель, лопни твоя жаба, – включился в разговор Лук, без всякого аппетита грызя холодную, сильно пережаренную полоску мяса. – Если не больше. И лавиной накрыть может. Как ты в ней будешь барахтаться? Нет, зима здесь – это зло. Особенно когда жилье в Бездна знает скольких лигах отсюда.
– До жилья не так далеко, как ты думаешь. – Га-нор, щурясь, посмотрел на вершины. – На Горячей полосе есть несколько хуторов. Но они западнее нашего пути.
– Значит, вновь не видать мне шафа? – опечалился стражник.
– Вряд ли он у них есть. Люди здесь живут дикие. Промышляют охотой и враждуют с чусами. Горцы иногда заходят в эти ущелья.
– Мы не будем сворачивать, – сказал милорд Рандо. – Лишний крюк в пять лиг для нас невозможен. Об остановке в местных поселениях станем думать, если не сможем идти дальше и придется возвращаться.
Неприятность случилась, когда мы миновали последнее из озер, самое маленькое, по форме похожее на баранью голову, и двинулись вдоль скал, обходя стороной неопрятную заснеженную рощу.
Над моей головой сухо треснуло, брызнули мелкие камешки, раздался предупреждающий окрик, и через уну огромная ледяная глыба прилетела откуда-то сверху, рухнув на ехавшего впереди Тиома. Потом посыпался снег, на несколько ун скрывший все от глаз, но и так было понятно, что от болтуна и его лошади осталось лишь мокрое место.
А затем я увидел лежащую на земле Тиф. Вокруг ее головы расплывалось красное пятно. Шен с Роной уже были рядом с Проклятой и склонились над неподвижным телом. Жрец стоял за ними, тихо шепча молитву и явно собираясь отпустить Дочери Ночи грехи, чтобы отправить ее торной дорожкой в Счастливы сады, даже не предполагая, насколько она там никому не нужна.
Га-нор крикнул, что возможен еще обвал, и Рандо немедленно приказал всему отряду быстро ехать вперед. До открытой местности, подальше от скал.
К моему удивлению, голова Убийцы Сориты не превратилась в лепешку. Шен с окровавленными руками мельком взглянул на меня и буркнул:
– Капюшон, шапка и повязка смягчили удар.
– Толку-то? Не жилец, – с сожалением сказал Лук. – Башку ему все равно пробило. Вон как льет. Не остановишь теперь, лопни твоя жаба.
– Проваливай, – без всякой злости велел я стражнику. – Может еще что-нибудь упасть.
– А вы? – Он хотел уйти, но, как и Га-нор, не желал оставлять нас.
– Мы справимся без вас, – сказала Рона. – Вы только мешаете.
Это решило дело, и рыжий вместе с приятелем отправились нагонять отряд.
– Отор, тебя это тоже касается, – заметил я, слезая с седла.
Он посмотрел на меня с иронией:
– Я хотел бы остаться. Возможно, Порку нужно покаяние.
– Вот уж что ему точно не нужно, – хмыкнул я.
– Оставь нас. Пожалуйста, – попросила Рона.
Ходящей жрец возражать не стал и, пробормотав, что помолится за умирающего, ретировался.
Над нами слабо замерцал прозрачный купол – сверху все еще сыпалось мелкое крошево, и Рона попыталась обезопасить нас. Я покосился на огромную глыбу, из-под которой торчали задние ноги раздавленной лошади. Будем надеяться, если на нас рухнет нечто подобное, щит Ходящей выдержит.
Шен возился с раненой. Движения у него были уверенными, но на лице появилось сомнение. Рона молчала, прижимая к ране Тиф рваный кусок ткани. Недалеко от Убийцы Сориты лежал камень величиной с три кулака, который и дал ей по башке. Мне оставалось лишь удивляться, что она все еще дышит.
– Столь нелепая случайность, жалкий булыжник отправит Проклятую в могилу? – недоверчиво произнес я.
– Видимо, да, – пробормотал Шен. – Костные осколки проникли в мозг. Все очень плохо. Она протянет лишь около нара, даже если я полностью остановлю кровотечение.
– Провидение наконец-то решило наказать ее за грехи, – сказала Рона.
Эти слова прозвучали без мстительного удовлетворения, но, впрочем, сожаления в них тоже не чувствовалось.
– Вы, ребята, как понимаю, не собираетесь ей особо помогать? – Я покрутил пальцем в воздухе и уточнил персонально для Шена: – Дар Целителя и все такое.
– А ты бы хотел этого? Хотел, чтобы она жила? – без вызова и очень устало спросил он.
Рона, между пальцами которой все еще сочилась кровь, внимательно посмотрела на меня.
– Не слишком, – признался я. – Положа руку на сердце, ей самое место в Бездне. Так что я полностью разделяю ваше мнение в этом вопросе.
– Но?.. – тихо продолжила Ходящая.
– Но вы, как и я, должны понимать, что она нужна нам всем. Вам еще учиться и учиться. Проклятая – единственная из ныне живущих, кто сможет дать вам знание. А это бесценно. К тому же у меня есть и личный интерес – она поможет мне справиться с теми, кто замешан в смерти Лаэн.
Шен мрачно кивнул, признавая правоту моих слов, но по-прежнему колебался. Тогда я привел еще один весомый аргумент:
– К тому же когда тело умрет, неизвестно, что станет с ее духом. Вы двое – отличное вместилище для такой, как она. Что, если Убийца Сориты перепрыгнет в Рону?
– Ерунда. Чтобы переместиться, нужно определенное плетение. Я его не знаю. У нее нет никаких шансов.
– Надо принимать решение, Шен, – тихо сказала Рона. – Ее время на исходе.
– Знаю, – буркнул тот, и вокруг его рук вспыхнуло солнечное сияние. – Знаю. Когда я пожалею об этом, Нэсс, напомни мне, что я просто не хотел, чтобы у меня на руках умирал человек. Даже такой отвратительный, как она.
– Ты все сделал правильно, – сказал я ему вечером.
– Возможно, – неохотно отозвался он. – И я очень надеюсь, нам не придется расплачиваться за то, что оставили ее в живых.
– Время покажет, малыш.
– Может, хватит меня называть малышом?! – окрысился Шен. – Это уже порядком достало!
Я внимательно посмотрел на него, хлопнул по плечу и усмехнулся:
– Рад, что ты вырос.
Он недоверчиво кивнул:
– Ну-ну. В смысле – хорошо. Кстати, давно хотел сказать… – Целитель прочистил горло. – Я горд, что знаю человека, избавившего мир от Чахотки.
– Оставь! – отмахнулся я, сбрасывая с головы капюшон и подставляя лицо морозному ветру. – Давай хотя бы ты не будешь делать из гийяна героя.
– Не каждый осмелится так рискнуть.
– Да не было особого риска. – Я пожал плечами.
– Вот. Держи. – На его облаченной в перчатку руке лежал белый наконечник. – Предпоследний. Вдруг ты еще кого-нибудь из них встретишь.
Я с улыбкой забрал предложенное:
– Не думаю, что мне повезет дважды. Но нашей хорошей знакомой не помешает дополнительный намордник. Как она?
