Когда недоморф ухитрился углядеть эти развалины, осталось тайной – как раз со зрением у жертвы древнего проклятия дело обстояло не лучшим образом. Толстые стены из булыжника, покрытые густым мхом, местами поросшие травой, а в паре мест на них даже успели вырасти молодые березки. Несколько могильных плит тоже покрылись грязью, пол стал земляным – хотя под дерном наверняка еще сохранился скрепленный известковым раствором булыжник. От склепа пахло вечностью – и это было именно то, что нужно.
Уважая покой мертвых, юные чародеи расположились не на плитах, а на полу, между развалинами и толстой липой, накрывающей этот тихий уголок своею густой кроной. Битали разложил среди мха черные браслеты и сел рядом, подтянув под себя ноги, прикрыв глаза и опустив руки на колени, ладонями вверх. Все, как учил умнейший профессор Налоби… Которому всего лишь немножко не везло в самый последний момент.
Потомок Темного Лорда сделал несколько глубоких вдохов и выдохов – и очистил свой разум от мыслей, а душу от желаний. В нем осталась только пустота – нечто, не имеющее ни формы, ни смысла, ни влияния. Бесформенная пустота легко растеклась, смешалась с воздухом, впиталась в землю, поструилась по стволам кладбищенских деревьев, легла на листья выросших среди упокоившихся душ растений – смешиваясь с этим миром, становясь его частью, пропитываясь холодной неизменностью этого мертвого места.
Битали Кро проходил обряд кроссовинга меньше полугода назад и все еще был напитан природной силой – однако та, мирная сила несла отпечаток живой переменчивой энергетики и для создаваемых амулетов не годилась. Ее требовалось поменять на мертвую – и именно этим занимался потомок Темного Лорда, в то время как отличница и недоморф накладывали на каменные браслеты самые обычные заговоры от чар колдовских и магических, от воздействия видимого и невидимого, злого и доброго – от всего, что может хоть как-то изменить покой владельца амулета.
В природном чародействе Анита и Надодух превосходили Битали на голову – так кому еще заниматься этим делом, как не им?
Кро сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, закрыл ладони. Ощущение переполненности внутреннего сосуда вывело его из состояния небытия, вернуло в мир. Не открывая глаз, юный чародей вытянул руки, повернул ладонями вниз, и раскрутил «серебряный клубок» в своей душе, выпуская из него нити, наполняя ими пористый камень, жадно впитывающий нежданный водопад силы.
Внутри немного отпустило – переполнение силой было столь же неприятным, как чрезмерное обжорство. Хорошо хоть избавляться от энергетики было проще, чем от переедания. Битали открыл глаза, вопросительно посмотрел на Надодуха.
– Мы уже все, заканчивай, – ответила Анита.
Кро достал из нагрудного кармана палочку, облизнул пересохшие губы и легонько коснулся полированного камня:
– Тхарри! Тхарри! Тхарри!
Если верить конспектам по магическому искусству, то заклинание при подобном перенаправлении впитывалось в амулет и высвобождалось по мере надобности. Силы черная яшма должна впитать достаточно, чтобы поддерживать наведенное воздействие довольно долго.
Теоретически…
– Кажется, все, – выдохнул Битали и спрятал палочку. Указал на амулеты: – Выбирайте!
– Да они все одинаковые. – Горамник взяла ближайший, замкнула на запястье. Надодух – соседний. Кро тоже взял ближайший, надел, а остальные спрятал в мешок.
– Интересно, работают или нет? – вскинул руку Сенусерт, рассматривая поблескивающее украшение.
– Должны, – пожала плечами Анита. – Кажется, все сделали правильно.
– «Кажется» или правильно? – уточнил недоморф.
– Так ведь проверить несложно. Пойдем!
Юный чародей прошел к центру кладбища – туда, где еще оставалась нарисованная на земле гексаграмма с грудой обгорелого хвороста в середине, взмахнул палочкой:
– Вьюр! – С кончика спрыгнул огонек, расширился, накрыл собой хворост, и тот мгновенно затрещал, разгораясь с такой живостью, словно и не угасал.
Битали вздохнул, протянул мешок недоморфу, палочку девушке, потер ладонью о ладонь…
– Как там говорит в таких случаях профессор? Тем, кто уцелеет, по пять баллов в аттестат… – Молодой человек резко передернул плечами и шагнул в пламя.
Огонь взметнулся, обнял его со всех сторон, жадно облизывая штанины, полы куртки, дотягиваясь высокими языками до ладоней, а иногда и до лица. И… И ничего не происходило! Ткань не загоралась, кожа не обжигалась, лицо ничего не чувствовало. Новенький «холодный» амулет успешно впитывал лишнее тепло, сохраняя вечную неизменность и для себя, и для своего владельца.
Битали, довольно улыбаясь, вскинул руки, немного покрутился, утаптывая угли, после чего вышел из света в серый кладбищенский сумрак.
– Дай я! – сунул ему поклажу Надодух и прыгнул вперед, тоже покрутился, расставив руки: – Здорово! В этот раз даже шерсть не подпалилась! Анита, иди сюда!
Отличница вернула молодому человеку палочку и шагнула вперед, в пламя. Естественно, чатия Сенусерт тут же замкнул любимую в объятия, их губы сомкнулись… Битали покачал головой и вытянул руку, гася ненужный более костер.
Братство Башни отправилось на остров без директора школы. Битали даже предупреждать его не стал. Просто собрал после уроков своих товарищей, проверил, чтобы все надели браслеты, и коснулся палочкой камня перемещений:
– Дымная гряда! – и из вечерних сумерек они опять перенеслись в рассвет.
Над океаном бродили низкие тяжелые тучи, угрожая в любой момент обрушиться на землю дождем. Но здесь, наверное, это было даже хорошо. В войне с пламенем вода есть лучший друг.
– Дубус, убить его не старайся, – предупредил Битали. – Все равно не получится. Просто не подставляйся под удары и не мешай нам.
– Можешь быть уверен, – согласно кивнул парень, стиснул боевой амулет и вытянул из него огромную двуручную секиру с себя ростом. Даже сейчас, в свои пятнадцать, юноша выглядел внушительно. А лет через десять, окончательно возмужав, наверняка станет одним из сильнейших воинов. Дубус перехватил древко, примеряясь, и кивнул: – Давай!
– Трунио! – отступив, взмахнул палочкой потомок Темного Лорда, и его товарищ тут же раздался в ширину и высоту, стремительно превращаясь в ужасающего великана. Под ногами монстра захрустели камни, поползла по склону корка вулканической грязи.
– Удачи! – переступил выше парень.
– И тебе… – Битали взмахнул палочкой, нанося удар в знакомую приметную трещину, рассекающую гору: – Вэк!!!
Разлетелась в стороны корка совсем недавно застывшей лавы, взметнулась облаком горелая пыль. В тот же миг остров содрогнулся, в небо ударил огненный фонтан, по склону хлынули потоки расплавленного камня, из плоти заколдованной земли поднялся раскаленный голем…
– Вэк! – снова ударил заклинанием в ту же точку Битали. И еще раз: – Вэк!
Под напором его воли и силы трещина под камнем поддалась, стала расходиться в стороны…
На молодых людей накатился ослепительный лавовый поток, ударил по ногам, пытаясь сбить с ног и снести в море – но они устояли. И под напором огня, и от волны взметнувшегося от океана вверх пара… В этот раз не раскаленного – амулеты надежно холодили руки, спасая юных чародеев от гибели. А взметнувшуюся дубину голема отбил секирой Дубус, древком стремительно ударил каменного врага по ногам, и тут же – лезвием в грудь, оттесняя безголового врага вниз по склону:
– Держитесь!
– За мной! – Битали первым прыгнул в трещину, в дрожащее там красное марево. Среди ослепительно алого света мелькнула тень. Воспитанные отцом рефлексы отреагировали быстрее, чем он успел что-то понять: руки схватились за амулет, и сверкнувшие египетские ножи легко рассекли крупную гребенчатую ящерицу с шестью когтистыми лапами.
– Саламандра! – крикнула во весь голос Анита, хотя особого шума здесь не было.
– Слева! – визгнул Цивик.
– Справа! – предупредила Генриетта.
– Вэк! Вэк! – откликнулись Надодух и Ларак, отбрасывая заклинаниями вырастающих из окружающего жара обитательниц огненного мира.
– Проклятье! – Битали рассек еще одну ящерицу, потом еще, остановился. – Они чем дальше, тем крупнее!
– А-а-а… Тхарри! – наотмашь рубанула заклинанием Анита, и пылающая зверюга, почернев, окаменела, стала разваливаться на кусочки.
– Назад! – подрубив лапы очередному врагу, попятился Кро. – Отступаем!
– Но почему?! – возмутился было Надодух, однако Битали решительно рявкнул:
– Назад!
Друзья попятились, отбрасывая заклинаниями огненных тварей, и вскоре оказались среди облаков шипящего пара – дождь все-таки начался, и две природные стихии начали нестерпимую войну. Саламандры на свет не полезли, однако размахивающий дубиной голем к неспешной прогулке все равно не располагал. Разбрызгивая ногами жидкую лаву, молодые люди промчались через остров, собрались возле камня перемещений.
