Этим Дальгерт занимался до самого заката.
Раненые рассказывали много. Кое-что Далю казалось откровенным преувеличением, но собак он видел сам, да и самоходные «утюги» тоже.
– Мертвецы идут… – говорил один. – Смотрят мертвыми глазами, бьют без промаха, а самих убить нельзя. Стрелы они из себя вытаскивают, как занозы, а из ран не течет кровь…
– Они своих мертвых лежать не оставляют, – говорил другой. – Может, это не по вере их, но наши-то мертвые им зачем?
– …командир приказал обмотать стрелы паклей, макать в смолу и пытаться поджечь эти «утюги», – делился впечатлениями третий. – Так мы и в кабину попали, где водитель сидел: не горит! Не горит и прет вперед. Похоже, единственный способ с ним справиться – это в яму посадить…
– У собак зубы и когти стальные, и хватает она сразу за горло. И если ухватила, то уж не выпустит…
Дальгерт наслушался этих историй досыта и удивлялся только одному – почему он не там? Почему, если отец Леон считает его виновным? Для чего старый лис его бережет?
По отрывочным сведениям, днем наступление удалось остановить в центре и немного задержать на левом фланге. Но провалившийся в ров «утюг» был единственным успехом тех, кто держал оборону справа, и враг почти сумел зайти в спину защитникам центральной части города. Тем пришлось спешно отступить, и теперь им предстояло сдерживать натиск объединившихся сил противника.
Перед закатом раненых было уже столько, что их начали размещать в коридорах. Запас железных коек тоже был исчерпан.
Оборону схарматы прорвали глубокой ночью. Дальгерт в тот момент спал. Несколько бессонных ночей привели к тому, что он отрубился, едва упав в постель. Хорошо, догадался двери не запирать. Разбудил его встревоженный брат Рузан:
– Город горит! Наши отступают к монастырю! Скоро приступ…
Дальгерт плеснул в лицо холодной воды, поправил одежду. Подумал, что стоило бы побриться, но как подумал, так и забыл. Подхватил выданный отцом Никулой самострел и поспешил на крышу.
Ночь дышала неожиданным холодом и ветром. Звезд видно не было.
На крыше снова толпился народ, но на этот раз Дальгерт решил, что спорить – не его дело. У «его» бойницы уже стоял другой служитель, в темноте он не смог рассмотреть чин. Даль огляделся в поисках отца Лариона, но не увидел.
Кто-то громко читал молитву, кто-то ругал кастеляна, впотьмах выдавшего сутану на два размера меньше, чем нужно. Кто-то перешептывался о предстоящем бое.
В свете пожаров южная часть города была хорошо видна; северная затаилась во тьме, ждала своей участи.
Дальгерт смотрел, как враг движется к Старому городу: еще три квартала идти… теперь два квартала…
Два квартала до круга, обозначенного камнями предков. До условного щита.
Это может означать, что Гаральд начал или вот-вот начнет вести обряд.
Только взглянув на три уцелевшие самоходные машины, Даль подумал, что стрелы, пущенные с крыш, ничего не решат. Прорываться враг будет через ворота – и только через ворота. И вперед пойдут мертвецы и собаки, а уж потом, на подготовленное пространство, войдут живые…
Командуй Дальгерт атакой, он бы так и сделал.
А это еще что? По одной из темных, не тронутых пожаром улиц движутся люди. Отставшие при отступлении монахи? Горожане?
Он сам себе ответил – ага, а самоходную махину они взяли с боем. Нет, это враг пытается вывести к монастырю без боя большой отряд. И им это, возможно, удастся. Если зрение Дальгерту не изменило, отряд уже пересек незримую границу. Надо предупредить командиров… где, Ракот его задвинь, отец Ларион? Стоит ли его дожидаться или пойти искать? Ага, в темноте тут кого найдешь…
Дальгерт указал на опасность ближайшему стрелку, и на всякий случай поискал взглядом свободные бойницы, но нет. Каждую защищали по два человека, да еще этажом ниже отдыхает, дожидаясь своего часа, смена. Похоже, Дальгерта уже вычеркнули из защитников крыши, так что он решил спуститься к главным воротам. Если серьезный бой и начнется, то только там. А возможно, там он найдет и кого-нибудь из командиров.
Ворота были закрыты. Их укрепили дубовым брусом, опустили черную, обитую железом решетку. Да, выглядит она внушительно, но вряд ли устоит против той техники, что привели схарматы…
У ворот дежурили бойцы из городского ополчения. Даль спросил, где командир, и получил ответ, что его зачем-то срочно вызвали на Малый двор.
Он прикинул время и решил, что успеет туда сходить до того, как начнется штурм ворот, потому что вероятней всего и Ларион там, и другие командиры…
Ветер задувал все сильнее, а стоило Дальгерту оказаться в центре Большого двора, как с неба на голову упала первая капля дождя.
На Малом дворе стояли факельщики из городских, обозначая полукруг. Перед ними о чем-то совещались священники.
Но людей в мирском платье было здесь намного больше.
Где-то неподалеку бубнил молодой чтец, читал псалом «К Спасителю о защите слабых».
Ветер трепал пламя, дождь полил уже ощутимо. Вдали вспыхнула зарница.
И тут совершенно отчетливо, словно кто-то проговаривал текст у него в голове, Дальгерт услышал:
– Вода, питающая корни Тарна, земля, питающая корни Тарна, воздух и свет, без которых не выживут ростки. Сила ваша запертая, сила ваша освобожденная, пройди сквозь преграды все, защити и помоги нам. Богами старой веры и Богами веры новой я призываю тебя, сила, дарующая и отнимающая…
Слова древнего языка, слышанные десятки раз, заученные наизусть… никто из чужаков их не знает и не понимает их соли.
Невольно он подошел ближе. Читал сам Гаральд, и у Даля шевелились губы в такт словам Второго Обращения…
Под ногами просыпалась, нагревалась земля. Сквозь булыжник кое-где начал сочиться слабый голубой свет, обозначая тонкие линии-лучи. А в их перекрестье стояла Ильра. Туда не дотягивался свет факелов, и Дальгерт не мог разглядеть ее как следует. Просто силуэт в просторном одеянии ненавистного ей белого цвета.
Света становилось больше, особенно в центре. Голос Гаральда звучал ровно и спокойно. Стихли все лишние разговоры – взгляды, как и голубые лучи, все скрестились на девушке. Никто не обращал внимания на разразившийся ночной ливень.
Неожиданно Далю померещилось движение за спиной. В шуме дождя он ничего не мог услышать, но его словно подтолкнул кто.
Он резко обернулся и успел увидеть человека под аркой входа. Человек быстро опустил руки и метнулся назад, во тьму. Даль вскинул арбалет, но куда там – незнакомец скрылся за пеленой дождя. Секунду стояла полная тишина, а потом кто-то крикнул:
– Убит! Гаральд убит!
И, словно вторя этому голосу, из-за монастырских стен раздался дружный многоголосый крик – видно, отряд врага и их чудовищная машина добрались-таки к монастырю…
Сверху ответили воплями «Ура!» и «За Бога! За Веру!». Засвистели стрелы.
Ворота сотряс первый удар.
Командиры, простые воины, факельщики – все кинулись к воротам. Дальгерт оглядел двор, где на камнях лежало мертвое тело старейшины, а над ним склонились двое монахов.
Может, жив еще, мелькнула мысль. А Ильра? Что с ней?
Ворота затрещали под следующим ударом. Их надо удержать! Непременно надо! Иначе погибнут все те, кто пытался укрыться от ужасов городского боя за этими прочными стенами. Дальгерт додумывал свою мысль уже на бегу.
Ильра сидела на корточках в потоке ливня, подставив лицо потокам воды.
Дальгерт решился тронуть ее за плечо. Девушка распахнула глаза и дернулась, чтобы отстраниться. Не удержала равновесия и упала в уже скопившуюся на площадке грязь.
«Ну конечно. Лучше измараться, чем позволить мне до себя дотронуться». Он усмехнулся и галантно протянул даме руку.
Она, не обратив на это внимания, поднялась.
«Ну и что дальше?»
А дальше отец Никула должен приказать, чтобы беженцев уводили подземным ходом за реку. А если он не прикажет? У кого еще есть ключ? У привратника?
Надо было это начать делать, как только стало ясно, что город мы не удержим.
А когда это стало ясно? Да только что. Только что, когда старейшина Гаральд погиб, не завершив обряда…
– Дальгерт… – голос ее прозвучал хрипло, словно у Ильры пересохло горло. – Дальгерт, ты знаешь текст! Ведь знаешь! Пусть ты надел сутану и отрекся от прежнего. Хочешь, я встану на колени? Пожалуйста, прошу тебя… дело нужно довести до конца.
Еще один удар, закончившийся страшным скрежетом и треском. Даже отсюда это было хорошо слышно.
Ну, Дальгерт Эстан? Неужели все было напрасно? Все попытки ополчения сдержать врага, все смерти? Жертва, которую принесла Ильра? И которую сейчас должен принести ты? Будешь тянуть время, и здесь уже никто не спасется. Приди хоть сам их Бог…
– Дальгерт! Я умоляю… нельзя так…
Он решился.
– Не плачь. Тебе нужно сосредоточиться. Подожди, я скажу пару слов этим господам, и мы продолжим начатое.
Он обернулся к служителям, которые, оказывается, все еще не могли понять, жив ли старейшина или уже не дышит.
