– Знаю, знаю, Принцесса, – пробормотал Серый. – Потерпи.
– Принцесса? – переспросил Барт.
– Так зовут мою лошадь, – чуть повернувшись в седле, ответил маг. – Там, за холмом – постоялый двор. Остановимся ненадолго.
Барт чуть с лошади не свалился от радости.
– Наконец-то! Если честно, я весь зад уже отсидел, господин. Да и вам, я вижу, нужно отдохнуть.
– Ты прав, Бартоломью. Ты прав… – после некоторой паузы ответил Серый и несильно хлестнул лошадь по боку уздечкой.
Когда дорога перевалила через холм, они будто попали в совершенно другую страну. Серая каменистая почва сменилась пожухшей от утренних заморозков, но все еще зеленой травой, дорога расширилась чуть ли не вдвое и влилась в перекресток, возле которого возвышался монументальный столб, испещренный всякими непристойными надписями от основания до самого верха. Впрочем, нашлось здесь место и для обшарпанной доски с названием постоялого двора – «Старый якорь».
Дорога, пересекающая ту, по которой они приехали, была куда шире, а на перекрестке даже вымощена крупными булыжниками.
– Это уже Валемирский тракт? – спросил Счастливчик.
Маг отрицательно покачал головой и еще раз хлестнул лошадь, направляя ее к огороженному покосившимся плетнем двору.
Сам постоялый двор представлял собой невразумительное нагромождение всяких построек. С ходу отличить харчевню от конюшни или, к примеру, от курятника было решительно невозможно. Однако Серый, видимо, был здесь не впервые, так что безошибочно проследовал в узкий проход между двумя постройками. Проход вел во внутренний двор, к длинной коновязи.
Тощий мальчишка с копной желтых, как солома, волос, выскочил навстречу и принял поводья. Барт, оттолкнувшись руками от крупа, спрыгнул на землю позади лошади и придержал стремя Серому.
– Напоить. Овса дать. Почистить, – забрав свой заплечный мешок, скомандовал маг мальчишке.
Тот кивнул, протяжно шмыгнул носом и потянул кобылу под навес, к поилке.
– Куда теперь? Может, поедим? – спросил Счастливчик.
– Помолчи-ка, Бартоломью, – негромко ответил маг. Он будто к чему-то прислушивался.
Насторожился и Барт. Расслышал пьяные крики и хохот, доносящиеся из-за стены.
– Эй, малый, – окликнул Серый тощего юнца.
– Ась?
– Похоже, ваше заведение пользуется завидной популярностью…
– Чего?
– Я говорю – народу у вас нынче много?
– Дык, это… Торговец один остановился, с обозом, с охраной. Богатый. Вон одна из его повозок. Остальные на заднем дворе, но все там не поместились.
Серый, взглянув на повозку, почему-то помрачнел. Хотя, казалось бы – повозка как повозка – объемистая, крытая, с потрепанным полотняным верхом. На полотне с правой стороны схематично намалевана птица с расправленными крыльями – не то орел, не то ворон.
– Комнат, небось, не осталось?
Юнец пожал плечами и снова шмыгнул носом.
– Мы, похоже, не вовремя? – осторожно поинтересовался Барт.
– Зайдем, спросим. Выбора у нас нет, – поморщился Серый.
Барт увидел, что лицо его, скрывающееся под тенью капюшона, блестит от пота.
– Держись позади и помалкивай, – сказал маг и, развернувшись, пошагал обратно по проходу, через который они приехали. Длинные полы его балахона, качнувшись, взметнули облачка пыли и соломенной трухи.
Дверь в харчевню была приоткрыта, изнутри пахло пивом и чем-то съедобным. У Барта в животе сразу же заворочался тугой скользкий комок, и он, едва не наступая Серому на пятки, ринулся вперед.
По сравнению со злополучной «Барракудой» это заведение показалось ему верхом уюта и чистоты. Зал с длинными, как корабельные сходни, столами, вдоль дальней стены – лестница на второй этаж. Под лестницей – целый штабель пивных и винных бочонков, стойка, сплошь заставленная разнокалиберными глиняными кружками. В углу – огромный, светящийся изнутри багровым пламенем очаг, над которым млеет целиком насаженный на вертел поросенок. На бревенчатых стенах – старые подковы, овечьи шкуры, не очень удачно сделанное чучело филина и полновесный корабельный якорь, которому постоялый двор, видимо, и был обязан своим названием. Здоровенная разлапистая железяка была закреплена на дальней стене толстыми скобами и смотрелась весьма внушительно.
За столом у самого очага расположилась лихого вида компания – судя по всему, охрана обоза. Не меньше дюжины бородатых красномордых молодцов, все, как один – в стеганых гамбезонах или куртках из жесткой лосиной кожи с нашитыми поверх деревянными или железными пластинками. На одном, разукрашенном жуткого вида шрамом на весь лоб, маслянисто поблескивала свежей работы кольчуга без рукавов. Оружия было много, и все на виду – в основном дубинки и кистени, а возле того, что в кольчуге, на столе лежал наполовину вытащенный из ножен корд с широким, как весло, клинком.
У дальнего конца стола стояла худенькая девчушка лет тринадцати в застиранном платье почти до пола. Две длинные, но жидковатые косички крысиными хвостиками свисали ей на грудь. Перед собой она держала огромную миску с объедками. Головорезы развлекались тем, что бросали в миску обглоданные кости. Судя по пятнам на платье и на волосах девчонки – целились не особенно тщательно.
Трактирщик – небольшого роста мужичок, такой сутулый, что кажется вовсе карликом – подтащил к столу целый противень жареных ребрышек. В ответ получил подзатыльник и горсть медных монет. Монеты были брошены на пол, и сутулый под хохот и подначки гостей бросился собирать их, пока не закатились в какую-нибудь щель.
Одна из монет подкатилась к самым ногам Серого. Трактирщик проворно подхватил тускло блеснувший кругляк. Выпрямился, смерил неприязненным взглядом вошедшую парочку.
– Чего надо? – Губы его, толстые, будто вывернутые наружу, презрительно скривились.
Выглядели они и правда неважнецки – Серый в своем бесформенном балахоне, и уж тем более Барт – босой, в измятой, будто изжеванной одежде, с корочками засохшей глины на прожженных углями штанах.
– Комната есть? – негромко спросил Серый.
– Какая, к чертям, комната, оборванец? – фыркнул трактирщик. – Идите-ка вы отседова, пока…
Серый неожиданно стремительным движением привлек коротышку к себе, так что тот привстал на цыпочки.
– Мне. Нужна. Комната, – так же негромко сказал он. Так сказал, что у Барта затряслись поджилки, хотя ему-то вроде бояться нечего.
Компания у очага взорвалась очередным приступом хохота – один из молодчиков, метнув через весь стол здоровенную кость, попал прямиком в лоб девчонке. Та со всего маху брякнулась на спину, объедки из миски разлетелись по полу. На трактирщика никто не обращал внимания.
– П-простите, – пролепетал тот. – Не узнал вас, господин. Вы… Вы в прошлый раз…
– Комната, – по-прежнему держа коротышку за шиворот, повторил маг.
– Вчера обоз приехал, господин, все занято, даже чердак, – протараторил трактирщик и скривился, будто ожидая удара.
– Найди мне хоть что-нибудь. Хоть хлев. Надолго я все равно не задержусь.
Коротышка затряс головой, соглашаясь. Серый отпустил его.
– У нас возле конюшни, в сарае отличный сеновал, господин, – склоняясь к самому полу и подобострастно улыбаясь, заверил трактирщик. – А обоз вроде бы завтра уходит, так что комнаты освободятся… Эй, Бланка! Ну что эта дура опять творит! А ну, иди сюда!
Девчонка пыталась собрать с пола рассыпавшиеся объедки, но с радостью бросила это бесперспективное занятие и подбежала к хозяину. По дороге дважды споткнулась, что неудивительно – обувка ее представляла собой плачевное зрелище. Впрочем, Барт и за такую отдал бы что угодно – ног он от холода уже не чуял.
– Иди, проводи господ в сарай, – пробурчал трактирщик. – Туда, где свежее сено сложили.
Девчонка испуганно дернула головой, округлившимися глазами уставилась на Серого. Впрочем, глаза у нее, похоже, всегда такие – слегка навыкат, как у птицы. Ресницы и брови – то ли выгоревшие на солнце, то ли от природы белесые, почти незаметные. Крохотный рот с поджатыми тонкими губами и скошенный, будто топором срубленный, подбородок, остренький нос. Ну курица курицей. Жалко бедняжку. Мало того что уродина, так еще и издеваются над ней почем зря…
– Давай, давай, топай, – трактирщик толкнул дурнушку к выходу.
Та, заплетаясь в собственных ногах, двинулась вперед. Серый и Барт – следом. Барт задержался на пороге, напоследок потянув носом пропитанный запахом съестного воздух.
В бревенчатом сарае был возведен для сена дощатый помост – высокий, так что можно было пройти под ним, лишь слегка пригнув голову. Под помостом в живописном беспорядке сгрудились какие-то мешки, ящики, бочонки.
– А что, не так уж и плохо, – хмыкнул Барт, оглядываясь. – Главное, что сухо. Прорех в крыше почти нету. Ну, и вообще… Сеном вон пахнет.
Серый не ответил. Медленно, будто бредя по пояс в воде, прошагал к лесенке, ведущей на сеновал, и забрался туда. Девчонка-прислуга, не отрываясь, следила за магом, пока он не скрылся из виду. Когда ее окликнул Барт, подскочила так, что разве что макушкой о потолок не ударилась.
