Пиявка отправился искать командира мечников, которые прикрывали моих стрелков.
Квакушка тем временем сходил за кипятком и вернулся с двумя кружками. Одну дал мне. Я сидел, обжигая пальцы о горячий металл, и осторожными глотками пил воду. Ее вкус отдавал пеплом, но я мало обращал внимания на это. Главное, что становилось немного теплее.
Йе-арре рыжими точками нарезали круги в облачном небе, паря над долиной на безопасной высоте, недоступной стрелам Сжегших душу. Летуны были нашими лучшими разведчиками, но сейчас от них мало толку – сизая мерзость скрывала от их взоров поле предстоящей бойни.
Сквозь облака проникал тусклый багровый свет. Комета стала почти такой же яркой, как солнце.
– Если так пойдет и дальше, то она точно рухнет на наши головы, – сказал Квакушка, проследив за моим взглядом. – Эта штука к нам близко, как никогда раньше.
Я вспомнил свой сон, яблоневый сад, тихий вечерний город и удар кометы, а затем пламя, поглотившее весь мир:
– Возможно, уже сегодня тебе не надо будет волноваться об этом.
Он ворчливо согласился с моими словами. Я допил воду, отдал Квакушке кружку и пошел вдоль линии укреплений, разговаривая с солдатами. Все держались молодцами и собирались дорого отдать свои жизни. Я с каким-то странным удивлением понял, что они, как и я, совершенно не боятся будущего. Возможно, потому, что у нас его почти не было…
Кто-то предложил мне поесть, но я отказался. Сизый туман начал медленно и неохотно редеть. На левом фланге, находящемся перед озером с ядовитой водой, возникла какая-то возня, но все довольно быстро стихло. Мы, как ни вглядывались, не могли понять, что там произошло. Гонцы, которых отправил командир нашего крыла, пока не вернулись, и людям приходилось лишь гадать о случившемся.
Я пытался поговорить с Лаэн, чтобы в последний раз убедиться, поступаю ли правильно, рискуя ее жизнью, но совершенно не ощущал присутствия моего солнца, и никто не мог развеять моих сомнений.
У меня почти не было времени подумать о том, что сказала Тиф.
Лаэн – Гинора? Гинора – Лаэн? При здравом размышлении, когда схлынула волна удивления, я понял, что мне это все равно. Я люблю свою женщину, и неважно, кто она или кем была раньше.
Повернув голову, я вдруг увидел идущую вдоль линии обороны Тиа. С души словно камень свалился, и напряжение, преследовавшее меня целое утро, наконец начало отпускать.
– Соскучился? – усмехнулась она, заметив меня и подходя ближе.
Вид у нее был собранный и сосредоточенный.
– Вроде того. Где ты пропадала?
– Была с самыми главными шишками. – Она скривилась. – Господа обсуждали последние приготовления перед боем. Мне досталась почетная обязанность – внимать.
– И как ты только на это согласилась, – с иронией отозвался я.
– Шен попросил об одолжении. Я решила, что ему нет смысла нервничать перед боем, и провела пару «чудесных» наров с закованными в железо тупицами. Могу заключить, что наши жизни в надежных руках.
– Ты, как всегда, полна яда.
– О да. С радостью выплюну его в лицо Митифе. Как тебе моя личная охрана?
Чуть в отдалении от нее стоял десяток тертых жизнью ребят в серьезных доспехах.
– Не думаю, что они тебе так уж нужны.
– Я тоже. Но мое сердце дрогнуло и не выдержало, когда мне предложили такую заботу. Умереть, спасая мою жизнь… Как это благородно!
Она необычайно много паясничала, что для нее вообще-то было не слишком свойственно, и я понял – Проклятая страшно нервничает перед боем. Я сказал ей об этом, но она лишь раздраженно сморщилась:
– Не за себя волнуюсь. За Целителя. Он еще слишком неопытен для таких дел. Да и Рона недалеко от него ушла. Я немного жалею, что не покинула это поле боя и их с собой не прихватила. Теперь придется рисковать их жизнями.
– Что же тебя остановило? – Я посмотрел на носки своих сапог. – Почему не отправилась?
– Из-за ненависти, – серьезно ответила Тиф. – К сожалению, она сильнее осторожности и благоразумия.
– Ты слышала поговорку Скульптора?
– О второй могиле для себя? Конечно. Но из-за глупой присказки я не буду отступать. Точнее, не могу себе позволить такой роскоши.
Ее карие, с золотистыми искорками глаза сверкнули.
– А что тебя сдерживало раньше? У тебя было полно возможностей прищучить Корь.
Проклятая нахмурилась еще сильнее, обернулась, чтобы проверить, слышит ли нас кто-нибудь:
– К сожалению, правда открылась только сейчас. Знай я ее раньше – и меня бы не остановила даже Тальки.
Я не поинтересовался, в чем провинилась Митифа, а Тиф сама не стала рассказывать.
– Как ты оцениваешь наши шансы?
– Время покажет, – неопределенно ответила она. – Основная проблема – это Избранные, которые поддерживают Серую Мышку. По словам йе-арре, их не много, но противостоять им, кроме меня и двух детей, некому. Убьем Белых – можно будет говорить об удаче. Иначе нас просто вымотают поединками, а когда мы сломаемся, в дело вступит Корь, и нам нечем будет ей ответить.
– Как быстро она догадается, кто ей противостоит?
– В отличие от всех нас у нее почти нет опыта в таких крупных сражениях, но теперь я уже ни за что не поручусь. Пока я вижу, что она недальновидна. Я бы на ее месте запустила к врагу пару отрядов мертвецов или – еще лучше – «рыб». В ее распоряжении была целая ночь, а она и пальцем о палец не ударила. Если мои догадки верны, у меня появятся возможности преподнести несколько пренеприятных для нее сюрпризов. Надеюсь, это поможет нам если и не вырвать победу, то хотя бы нанести невосполнимый урон врагу. А вот Целителя она почувствует. И довольно быстро. Так что за центр можно быть относительно спокойными.
– В смысле?
– В смысле Митифа попытается, конечно, нейтрализовать магию Шена, но его и пальцем не тронет. Не такая уж она дура. Так что основные удары пойдут по флангам. Это нам на руку – центр останется сильным. Во всяком случае, на какое-то время… Смотри, туман расходится.
– Вижу.
Сизая дымка прижалась к земле, и из нее выступили обсидиановые колонны, лавовые наросты и вершины флейт Алистана.
Далеко-далеко на севере загудели рога вражеской армии.
– Ну началось, да поможет нам Бездна, – с каким-то облегчением в голосе сказала Тиа. – Мне надо подняться выше позиций. Буду следить за боем оттуда. Держи стрелу под рукой и постарайся не сдохнуть, Серый. Я бы еще хотела поговорить с Гинорой или хотя бы с твоей женой.
– И ты не кашляй, – пожелал я ей.
– Ползут, будь они прокляты. – Трехглазый упер лук в землю и вглядывался в горизонт.
– Уже прокляты, – сухо ответил ему Квакушка, осматривая стрелы. – Квелло, я за твоим щитом!
– Хорошо, – отозвался мечник.
У его ног лежал тяжеленный башенный щит, поднять который можно исключительно двумя руками. Такой способен спасти от стрел нескольких человек, даже если бьют Сжегшие душу.
У меня под курткой была кольчуга, за время боев я уже успел к ней привыкнуть, а вот шлем пришлось надеть новый, и он немного давил, но я счел, что это лучше, чем ничего. Колчан ломился от стрел, и еще целый пук висел у меня за спиной, перетянутый тонкой бечевкой. На луке красовалась новая тетива, и оставалось лишь одно – ждать.
Я прищурился, еще раз окинув взглядом метки, расставленные нами по полю два дня назад. Со стороны заметить их было весьма непросто, особенно если не знать, что искать. Поэтому я был спокоен насчет набаторцев – они ничего не обнаружат, да им будет и не до того.
Армия противника медленно приближалась. Кавалерии я не видел – южные полководцы, похоже, уже успели отметить рельеф и понять, что толку от всадников здесь будет мало. Дело решит пехота и магия.
– Почему мы еще живы? – с недоумением спросил Трехглазый. – Где огонь с неба и прочие прелести Бездны?
– Ща допросишься, – мрачно посулил ему Квакушка.
Враги приближались с каждой минкой. Они шли ровным строевым шагом, разделившись на несколько крупных отрядов, каждый из которых был нацелен в разные части нашей обороны.
– Тысяч четырнадцать, – оценил Трехглазый, быстро сосчитав стальные квадраты. – Две линии. Одна попрет, вторая продавит. А где остальные? Ведь их еще столько же. Нэсс, у тебя зрение острее моего. Видишь их?
– Вижу, – откликнулся я. – Вторая волна только выстраивается. Докатятся до нас минок через сорок, если все пойдет удачно.
– А за ними и третья подоспеет, – подтвердил Квакушка и добавил, словно утешая себя: – Ничего. Армия Проклятых уже терпела поражение под Брагун-Заном. Почему бы истории не повториться?
– Все в твоих руках, – мрачно усмехнулся я.
Ветер нам благоприятствовал, и я надеялся, что он продержится еще какое-то время для усиления эффективности нашей стрельбы.
Шеренги ниже и впереди нас зашевелились. Зазвучали резкие выкрики, панцирная пехота пришла в движение, сверкнули в редких солнечных лучах наконечники копий и алебард. Вся линия фронта заволновалась, загремело железо.
