– Слушай, Бланка, а не боязно тебе? – спросил Барт, когда они уже въехали на задний двор. – Ну, бродить вот так по лесу одной? Да еще по вечерам…
– Я люблю там ходить. Там тихо, и нет никого…
Встречать их у конюшни, конечно, никто не собирался. Барт сам направил мерина к коновязи.
– А вдруг волки?
– Нет, что вы, господин. Откуда?
– Ну, или… Не знаю, мало ли кто по лесам шастает… Бандиты какие-нибудь. Обидят еще. Не страшно?
Он спешился сам, помог спуститься девчонке.
– Здесь страшнее, – тихо ответила она, оглядываясь на все еще светящиеся оконца таверны, затянутые мутными потрескавшимися стеклами.
– А… Ну да… – Барт хотел было как-то приободрить девчонку, но слов не нашлось.
Он постоял, неловко переминаясь с ноги на ногу. Заслышав шаги на крыльце таверны, поспешно подхватил свое лукошко с мухоморами.
– Ну, ладно, мне пора. Спасибо тебе!
Не дожидаясь ответа, рванул к дверям сарая, напоследок еще расслышав сварливый голос трактирщика:
– Бланка, это ты? Ты где шастаешь, маленькая стерва? А ну, быстро сюда!
Едва зайдя в сарай, Барт увидел над помостом с сеном светящийся шар и тонкие струйки поднимающегося кверху сизого дыма. Он торопливо взобрался по лестнице и обнаружил наверху целую походную лабораторию. Маг одновременно что-то кипятил в маленькой железной посудинке с узким горлышком, помешивал дурно пахнущую кашицу на плоской тарелке и время от времени взбалтывал в узкой склянке бурую пузырящуюся жидкость.
– Ого-го! Ну и развели вы тут, господин… – восхищенно прошептал Барт, отмахиваясь от струйки едкого дыма.
– Принес? – не поднимая головы, осведомился маг.
Барт молча выставил перед собой лукошко.
Серый, взглянув на добычу юноши, кивнул. Выбрав из вороха помятых мухоморов парочку с красными шляпками, быстро порезал их на ломтики и бросил в ту посудину, где у него кипятился отвар.
– Почему так долго? Я уж думал, ты заблудился.
– Скажете тоже, – фыркнул Барт, во все глаза наблюдая за приготовлением зелья.
Насколько он понял по валяющимся рядом пустым флаконам, те растворы, что Серый выудил из своей сумки, он смешал и теперь прогоняет через что-то вроде перегонного куба. Местная сивуха служит одним из ингредиентов зелья. Точнее, основой. Параллельно готовится отвар из мухоморов и еще чего-то.
– Долго вам еще?
– Если бы ты не таскался так долго за грибами – давно бы уже закончил, – огрызнулся маг. – Я надеюсь, болиголов еще не выварился окончательно, иначе вся работа насмарку.
Барт почесал в затылке:
– А если вы того… траванетесь этими вашими мухоморами? Чего мне потом делать-то?
– Ты, я смотрю, жуткий оптимист, Бартоломью. Не бойся. Отвар я готовлю на всякий случай. Может, и не понадобится.
– А зачем он?
– Стимулятор.
– Чего?
Маг вздохнул:
– Слыхал когда-нибудь об Одичалых с островов Скельда?
– Ммм… Это которые с голыми задницами по снегу бегают, с топорами каменными?
– Это которые, нажравшись отвара из мухоморов, одним ударом такого вот топора конного рыцаря валят. Вместе с лошадью.
– Впечатляет. И вы так же хотите?
Маг хрипло рассмеялся:
– Ну да, если вдруг мне попадется конный рыцарь – хочу быть наготове. Ну, и вообще – если понадобятся решительные действия.
– А второе зелье?
– Попробую подстегнуть процессы регенерации. Рана, может, и не затянется, но хоть потерю крови компенсирую.
– А… Ну да, – протянул Барт, сделав вид, что все понял. Он все больше убеждался, что Серый – далеко не простой тип. Говорит вон как по-ученому…
Дальше он наблюдал молча, растянувшись на сене и подложив под голову свернутую попону. Все тело гудело от усталости, но сон не шел. К постоянным воспоминаниям о Валемире прибавились еще и думы о дурнушке из таверны.
– Я бы посоветовал тебе спать, Бартоломью, – взглянув на него мимоходом, сказал Серый. – Разлеживаться не будем – выдвинемся прямо на рассвете. Только надо будет запастись свежей провизией.
– Ага. Если только эти проглоты все не сожрали.
– Ты о ком?
– Да про охранников обозных. Они, похоже, все еще гуляют.
– Ну, к утру должны угомониться. В любом случае – старайся не привлекать лишнего внимания.
– Да уж, знакомиться поближе с этими головорезами не очень-то хочется. Не охранники, а бандиты настоящие.
Серый хмыкнул:
– Так это и есть бандиты.
– Чего?
– Бартоломью, ты как вчера родился! Ты чем занимался там у себя в Валемире?
– Помогал дяде вести дела в лавке.
– Чем торговал?
– Да всякими овощами-фруктами в основном.
– А, лавочник, стало быть?
Барт почему-то обиделся:
– Не лавочник я!
– Хм, ну как хочешь. Я лично не знаю, как твое занятие назвать по-другому.
Маг принялся осторожно сцеживать отвар из тигля во флакон через небольшую складную воронку.
– Так что? – напомнил Барт. – Про бандитов?
– Ты что, не видел знак ворона на повозке?
– Видел, и что?
– Освальд Таннер по прозвищу Ворон – главарь одной самых крупных шаек в окрестностях. Промышляет по всему Валемирскому тракту. Но грабить обозы – это не его уровень. Он просто взимает ренту за проезд, а за отдельную плату дает нескольких своих молодцов в сопровождение. Это обеспечивает торговцам защиту от залетных бандитов – с людьми Ворона никто не связывается. Все довольны – и торговцы, и местные патрули, с которыми Ворон делится частью барышей, и сам Ворон. Он ведь вроде как и не бандит вовсе, а вполне уважаемый человек, у него большой особняк в Дрезенборге…
– Да, дела… А если кто-нибудь из купцов не захочет платить или брать для охраны этих его бандитов? Я бы вот не взял. Пьют-то и жрут они явно не за свой счет.
– Ну, тогда те же самые ребята, что сегодня предлагали свои услуги по охране, завтра перегородят тебе дорогу и предложат вывернуть карманы. Выбор на самом деле невелик. К тому же люди Ворона – действительно лучшая защита, которую здесь можно получить.
– А что, есть от кого защищать?
– Слушай, ты же сказал, что работал в лавке? Вы что там, в Валемире, не сталкивались с бандитами?
– Индюк… то есть дядя Донателло по суше товары почти не доставляет. У него небольшое каботажное судно, возит грузы из Тиелата, из Маренборга. Там бояться некого. Однажды, правда, сунулся какой-то залетный таец, но дяде тогда удалось, сбросив часть груза, добраться до зоны видимости маренборгского форта, и там патруль навстречу вышел. Так дядя потом всему кварталу уши прожужжал этой героической историей.
– Понятно. Ну, на суше, с сожалению, все гораздо сложнее.
Серый закупорил флакон и начал, наконец, сворачивать свою импровизированную лабораторию. Часть причиндалов, в том числе посудину, в которой кипятил отвар, отставил в сторону – видно, чтобы остыли, остальное же спрятал в свою бездонную торбу. Отвар из мухоморов – в пузатом флаконе, похожем на грушу – прицепил к ремню. Второе зелье выпил тут же, залпом, торопливо зажевав булкой. Замер, уронив подбородок на грудь, будто прислушиваясь к происходящему в желудке.
– Все в порядке, господин? – осторожно спросил Барт.
– Да, да, – отрывисто ответил маг и выпрямился.
Взяв вторую попону, он последовал примеру юноши и растянулся на сене. Щелкнул пальцами, и магический шар негромко хлопнул, распадаясь на мелкие быстро гаснущие искры. Через мгновение стало темно, как в погребе.
Барт долго ворочался, шурша сеном. Заметно холодало. Юноша свернулся клубком, накрылся попоной и подоткнул ее с обоих боков, так что из этого кокона торчала только голова. Постепенно согрелся.
Серый лежал недалеко – на расстоянии вытянутой руки. Его не было видно в темноте, но слышно было отчетливо – маг тоже ворочался и временами шипел от боли.
– Господин…
Маг не отозвался. Может быть, это он во сне так?
– Господин… Господи-ин…
– Да, Бартоломью. – Голос Серого был на удивление спокойным.
– Рана болит?
– Да. Зверски.
– Может, зелье какое-нибудь есть?
– Зелье тут не поможет.
– Из-за магии?
– Да.
Барт помолчал. Отчего-то вспомнился рыбак, которого он полоснул по руке там, в Вальбо. Выходит, это он на всю жизнь метку оставил?
– Не пойму я никак про эти ваши клинки… – пробурчал он.
– Чего ты не поймешь?
– Для чего они? Ну, я понимаю, если бы отравленные были – чтобы враг от малейшей царапины помер. А тут – мало того, что незаживающая рана, так еще и болит все время!
Серый невесело хмыкнул.
– Ну, если уж тебе так интересно… – неохотно протянул он. – Эти клинки называются никталусы. Обычно это небольшие изогнутые кинжалы, или крисы с волнистым лезвием, как тот, что я забрал у тебя. Тот переросток, что был у Сандро – очень редкая штука. Изначально никталусы не боевое, а ритуальное оружие, для вполне конкретных целей. Ими наносятся раны – чаще всего неглубокие, но обширные. Для жизни не опасные, но очень болезненные. Они называются рра-скары. Сама рана сверху может и затянуться со временем, но боль остается. На долгие месяцы, может, даже на годы.
