Алексей крепко задумался. Если раньше ему казалось, что в восемнадцатый век он попал случайно или благодаря чьей-то злой шутке, то сейчас он начал думать, что все не так просто. Все на порядок сложнее. Он кому-то нужен, а на вопрос «Зачем?» пока ответа нет, и Алексей подозревал, что получит его лишь в том случае, если поймет, кто такой странный гость и по какой причине он периодически его навещает и опекает. Видимо, лохматому очень нужно, чтобы он, Алексей, был жив и по возможности здоров. Только вот зачем?
Камин давно погас – зомби слишком тупы и неприхотливы, чтобы поддерживать огонь без приказа, по своей инициативе. В большом полупустом доме стало промозгло и холодно. Даже изо рта шел пар, а руки, сжимающие подсвечник, заледенели.
Роза застыл перед открытым сейфом у себя в кабинете. Он не мог поверить глазам: документы, которые он, казалось, надежно спрятал, отсутствовали. Барон проснулся несколько минут назад от неясного чувства тревоги. Сердце стучало часто-часто, а руки стали липкими от холодного пота и дурных предчувствий, которые теперь оправдались. До своего кабинета Роза добежал в считаные минуты и обнаружил пропажу. Еще вечером, буквально несколько часов назад, документы были на месте. Своих барон не подозревал, Гансу он всецело доверял – этот мелкий человечишка полностью зависел от своего хозяина и был предан, как подобранный на помойке полудохлый пес. Роза не только вытащил Шнайдера из грязи и спас от заподозривших неладное церковников, но и позволил беспрепятственно заниматься любимым делом. Зомби утащить конверт тоже не могли – они слушались либо самого Розу, либо некроманта.
Все двери дома заперты на засовы, на окнах тяжелые ставни, по коридорам бродят беспокойные зомби, а документов все равно нет. Словно кто-то проник прямиком в сейф. Картина поставлена на место, замок кажется нетронутым, а в самом тайнике пустота. От нехороших предчувствий стало тяжело дышать. Свеча мелко дрожала в руках, ночной колпак сполз на глаза, а барон все стоял и смотрел в пустоту, размышляя, чем ему реально грозит компромат. Получалось – ничем хорошим. Он, конечно, предусмотрительно сжег несколько особо опасных страниц, но и оставшихся с лихвой хватит для того, чтобы его с позором вышвырнули из страны. Политическая миссия будет провалена, а вожделенный артефакт достанется Сен-Жермену.
Одна надежда – на русскую бюрократию. Еще несколько дней в распоряжении есть. Можно успеть найти выход из неприятной ситуации. Путаясь в подоле длинной ночной рубахи, Роза выглянул в коридор и зычно крикнул:
– Ганс!
Сонный некромант появился спустя пять минут, он, как и Роза, не успел переодеться со сна и сейчас зябко кутался в халат, который был ему явно велик.
– Собери нужных людей, – отрывисто бросил барон. – Я хочу, чтобы они срочно прибыли…
– Прямо сюда? – В голосе некроманта звучало недоверие. – Но это… опасно…
– Да, прямо сюда. Я хочу их видеть как можно быстрее. Кто-то украл документы, и боюсь, у нас осталось очень мало времени.
– Слушаюсь, господин, – мелко закивал некромант и умчался в глубь коридора, а Роза со злостью пнул табуретку, в раздражении скинул со стола несколько книг и отправился к себе в комнату. К приходу гостей нужно еще успеть переодеться.
Предатели, которых удалось подбить на заговор против реальной власти, трусливы, и разговаривать с ними нужно очень осторожно. Одно необдуманное слово, и они побегут, словно крысы с тонущего корабля, этого нельзя допустить. Возможно, придется действовать прямее и жестче, чем было запланировано ранее. Нельзя, чтобы Воронцов дал делу ход.
Молодой человек решил не заходить к Сен-Жермену, а сразу же выполнить поручение Екатерины. Ночью ломиться в дом канцлера Воронцова глупо, но Алексей не хотел оставлять документы у себя. Было просто страшно, вдруг они опять попадут в чьи-нибудь руки. Поэтому Алексей все же рискнул немного нарушить наказ Екатерины и обратиться за помощью к младшему Воронцову. В конце концов, он сам говорил, что чувствует себя обязанным и при случае непременно окажет ответную услугу. Вот сейчас представилась возможность проверить, насколько правдиво слово русского дворянина.
Алексей задумчиво постоял у закрытых ворот дома Воронцовых и понял, что будить хозяев среди ночи – не лучшее решение. Зачем людей полошить? Он двинулся вдоль забора и, обнаружив подходящее место, перемахнул во двор, прокрался к небольшому домику, в котором жил Александр, и тихонько постучал в окно.
Младший Воронцов выглянул не сразу. На его сонном лице читался испуг, он не сразу узнал Алексея.
– Алексей Дмитриевич, ты ли? – удивленно выдохнул юноша и отступил, приглашая гостя войти. – Какое дело привело тебя в столь поздний час? Неужели что-то случилось?
– Александр, – не стал медлить молодой человек и перешел сразу к делу, – помнишь, ты обещал, если понадобится, оказать мне любую помощь?
– Конечно же, но…
Алексей дослушивать не стал.
– Можешь организовать мне встречу со своим дядей – канцлером Воронцовым?
– Конечно, мой друг, – облегченно выдохнул юноша. – Ты меня, признаться, порядком напугал. Столь неожиданно появился. Безусловно. Завтра же с самого утра я лично съезжу к дяде и попрошу его принять вас.
– Нет, Саша, ты не совсем понял меня. Встречу нужно организовать немедленно.
– Прямо сейчас?
– Дело очень важное, у меня есть документы, которые могут заинтересовать канцлера. За документами охотятся, и мне не хотелось бы оставлять их у себя даже до утра. Так ты мне поможешь?
– Конечно, Алексей Дмитриевич, – напряженно кивнул младший Воронцов. – Сейчас я только соберусь и разбужу кучера. Ночью с важными документами пешком лучше не ходить. И я полагаю, ты хочешь, чтобы наша встреча осталась в тайне?
– Я был бы тебе благодарен, – кивнул Алексей и, прикрыв глаза, прислонился к стене. Впервые за два дня появилось ощущение, что неприятности, возможно, в ближайшее время закончатся.
Темнота была густой, почти осязаемой. Звезды тонули в чернильном небе и казались бесконечно далекими и нереальными. Воздух уже пах морозом. Холода не было, но чувствовалось приближение заморозков и неминуемый приход зимы.
Саша всю дорогу до дома дяди дремал, привалившись к стенке кареты, да и разбуженный второпях кучер, похоже, тоже кемарил, сидя на облучке. Карета ехала медленно, притормаживая у каждого поворота. Лошади останавливались и не сразу продолжали двигаться дальше, какое-то время терпеливо ожидая команды.
Пешком было бы значительно быстрее, но Саша настоял на том, чтобы ехать в карете. Он сказал, что ночью в городе неспокойно, а уж с важными документами и тем более стоит поостеречься. Алексей не возражал. Младший Воронцов значительно лучше знал местную жизнь, да и влипать лишний раз в неприятности совсем не хотелось. Вряд ли Роза заметит пропажу документов так быстро и отправит погоню, но перестраховаться не мешает.
Алексей, в отличие от спутника, не мог найти себе места. Сна не было ни в одном глазу. Адреналин зашкаливал, мелко дрожали руки. Сонный мир вокруг казался замедленным, и очень хотелось его ускорить. Прикрикнуть на лошадей, чтобы перешли в галоп и взбодрили кучера, растолкать дремлющего друга. Делать хоть что-нибудь, лишь бы не сидеть на месте.
Когда сонный Саша не достучался в дверь дома канцлера и собрался поворачивать назад, Алексей отрицательно замотал головой. Ему было важно решить все прямо сейчас. Молодой человек знал, что сможет успокоиться только после того, как выполнит поручение Екатерины. Он уже почти предал доверие цесаревны, когда документы попали к Розе, и не хотел опростоволоситься снова.
Заспанный слуга открыл дверь только минут через пятнадцать, когда младший Воронцов продолжал барабанить лишь под пристальным взглядом не желающего возвратиться сюда утром Алексея. Пускать их не хотели, но Саша проявил настойчивость и по-хозяйски зашел в холл. Видимо, юноша и правда был в этом доме частым гостем.
Самого канцлера увидеть удалось далеко не сразу. Сначала сонный, одетый в смешной ночной колпак слуга наотрез отказывался будить Михаила Илларионовича, пытаясь под разными предлогами вежливо выставить непрошеных гостей. Потом сам канцлер отказывался спускаться, ссылаясь на позднее время. Только когда Алексей в качестве последнего аргумента передал уставшему бегать вверх-вниз слуге перстень, подаренный Екатериной, канцлер все же удосужился спуститься и принять пакет с документами.
Вид Михаил Илларионович имел помятый, усталый и на разговор настроен не был. Поэтому Алексей что-то промямлил про поручение цесаревны, сбиваясь, пробормотал извинения и, забрав назад перстень Екатерины, потянул младшего Воронцова за рукав к выходу. Саша тоже смущался, бормотал извинения и взирал на хмурого канцлера взглядом нашкодившего щенка. Алексею даже стало стыдно, когда он посмотрел в виноватые и по-детски наивные глаза приятеля. Из-за своих страхов и неуверенности он разбудил Сашу, всполошил и заставил организовать аудиенцию с канцлером.
