– Вроде держится благодаря нашему гостеприимному хозяину Илье и вашим усилиям, – Егор улыбнулся другу. – Эх, был бы у тебя домовой, – вообще бы проблем не возникло.
– Это такой забавный человечек, который дом охраняет и о хозяевах заботится, да? – подала голос Лиза, сидящая на диване. – Кушай мой маленький, – виноградина, оторванная от грозди, легла на пол перед перепелом.
– А ты, похоже, в этом неплохо разбираешься, – Егор подошел к подруге.
– Неужели мужчины-защитники решили заговорить с таким примитивным существом как женщина, – следующая виноградина перекочевала девушке в рот.
– Извини, я не хотел тебя обидеть. – Егор присел рядом.
– Да ладно, – она махнула рукой. – Я не сержусь, а про домового повариха рассказывала. – Тут до того, как построили элитный поселок, была деревня. Но место хорошее, недалеко от города. Все все старые дома снесли. Разделили землю на участки. Естественно, вместо сотни домиков теперь стоит два десятка особняков. И Вера Павловна, наша повариха, говорит, что из-за этого домовые передрались и новым хозяевам не помогают. Поэтому в доме все время бардак: вещи теряются, посуда бьется. Так домовые бездомные шалят. Поэтому прежние хозяева домик быстро и продали, а мы дешево купили.
– Дешево? – поперхнулся Илья. – Да если бы не твой отец, мне бы на этот дом несколько лет работать пришлось. И, вообще, все это бабьи сказки, то есть поварихины, – поправился он. – А беспорядок от того, что мы толковую горничную найти не можем. Но я скажу, что и зарплату эти горничные требуют, как у министра. Похоже, я скоро только на содержание особняка пахать буду.
– Стоп, нувориши, – прервал супругов Егор. – Неразрешимые классовые противоречия между горничными и хозяевами обсудите потом. А вот скажите мне, у этой Веры Павловны на кухне тоже беспорядок?
– А вот и нет, – сказал Илья. – У нее все прибрано и готовит она восхитительно. Самый вменяемый человек в доме. После тебя, милая, – улыбнулся он жене.
– Да ладно, еда не мой конек, – беззаботно махнула рукой с гроздью винограда Лиза. Перепел проследил за движением и пискнул, требуя очередную ягоду. – Ему плохо не будет, если я дам еще немножко? – обеспокоенно спросила она у Егора.
– Это твой перепел. Он часть тебя. Ты должна его чувствовать. Как думаешь, он голодный?
– Ага, – она протянула птичке еще одну ягоду.
– Так, где мы можем найти повариху? – спросил Егор.
– Я уже говорила, что отпустила прислугу домой, – вздохнула молодая женщина.
– Но кухня-то на месте, пошли, – ведьмак направился к двери.
Илья и Лиза обменяли недоуменными взглядами, но двинулись за беспокойным гостем.
Спускались они долго, нашаривая в темноте ступеньки и натыкаясь на стенки. И, наконец, добрались до кухни занимавшей несколько помещений на первом этаже. Здесь было сумрачно и тихо.
– Пришли, – Лиза автоматически протянула руку к выключателю, вовремя перехваченную Егором.
– Тсс, – ведьмак отпустил теплую ладошку подруги и приложил палец к губам.
– Что-то не так? – испугалась Лиза.
– Да нормально все, – обнял ее Илья. – Егор, ведь нет никого, – на всякий случай прошипел он.
– Сюда. Потихоньку, – ведьмак поманил друзей рукой и на цыпочках пошел к дальней двери у глухой стены. В кухне было светлее, чем в коридоре. В большие окна лился призрачный свет луны.
– Это кладовка с продуктами и она закрыта, – крадущаяся за ними Лиза показала на амбарный висячий замок.
– Ключ, – Егор протянул руку.
– У поварихи, – развела руками подруга.
Егор вздохнул и приложил руку к замку. Тот щелкнул, и ведьмак быстро подхватил его за раскрывшуюся дужку. Затем распахнул дверь.
В кладовой они увидели буколическую картинку: за небольшим столиком, накрытым цветастой скатертью на табурете сидел щупленький бородатый мужичок. Он с наслаждением зачерпывал половником из кастрюли кашу и солил ее из большой солонки из сервиза.
Сидевшая напротив худенькая женщина в таком же как и скатерть цветастом переднике с умилением смотрела на мужичка. Странную трапезу освещали свечи, воткнутые в тяжелый подсвечник под старину.
Трое молодых людей и двое за столом уставились друг на друга.
– Доброго вам здоровья, – нарушил молчание Егор.
– И вам того же, – кивнула повариха. – Ты не волнуйся, Ефимыч, обратилась она к мужичку. Сейчас они уйдут. Кашка-то нравится?
– Хороша кашка, – мужичок беспокойно поерзал, глядя на людей, но снова потянулся к солонке, высыпав большую щепотку в дымящийся половник.
– А вам чего надобно? – недружелюбно спросила повариха. – Огоньку я дала. А теперь, милая, она обращалась уже конкретно к Лизе, гостя и мужа наверх веди. Про то, что здесь видала – позабудь, – и Вера Павловна повелительно улыбнулась.
– Колдунья? – Егор нахмурился. – Не лучшее ты место выбрала для жилья. Я друзей в обиду не дам, – он поднял руку, собираясь произнести что-то еще.
– Да не горячись, родной, – мужичок за столом со вздохом отложил половник с кашей. – Молода она исчо, да неопытна. Без родни рано осталась вот и не признала своего. Ты тоже хорош, – он укоризненно цокнул языком, – ведьму от колдуньи отличить не можешь. А, вроде, знающий…
– Да как тут отличишь, когда на ней заклинаний десять понакручено! – Егор опустил руку и отступил назад, всматриваясь в худенькую тетку. – Меня Егор зовут, – после секундного замешательства сказал он и протянул раскрытую руку, демонстрируя дружелюбие.
– Вера Павловна, – сердито сказала женщина и, соскользнув с табуретки, сделала шаг вперед, оказавшись прямо перед парнем.
– Угу, Павловна она, – кивнул Ефимыч, подтверждая слова поварихи, и снова взялся за половник.
– Если вы ведьма, уважаемая Вера Павловна, то, во-первых, почему бы вам не познакомить меня с вашим домовым. А, во-вторых, неужели вы не чувствуется что с домом творится?
– Это Петр Ефимыч, – ведьма пожала руку Егора. – Не скажу, что мне приятно познакомиться. Жили мы тут без вас спокойно. А как гости появляются, вечно жди неприятностей.
Прохладные пальцы поварихи встретились с рукой Егора, и он застыл пораженный.
– Так что с нашим домом? Эй, может отпустишь мою руку, ведьмак? – тетка тщетно пыталась освободить пальцы из широкой ладони.
– Простите, – Егор покраснел так, что это было заметно даже в тусклом свете свечей, и отпустил руку.
– Неуклюжий какой, – повариха подула на пальцы и поправила седой локон, выбившийся из высокой старомодной прически. Потом расстегнула верхнюю пуговицу мешковатой кофты, вытаскивая на свет странный кулон в виде глаза.
– Так что с домом? – повторила она вопрос.
– Беда милая, чую беда, – вздохнул домовой, который воспользовался моментом, чтобы доесть кашу. Он отложил поварешку и тяжело вздохнул, глядя на пустую кастрюлю. – Задохлики эти видать опять прорвались. Верно говорю?
– Почему? – повариха повернулась к дядьке. – Мы же все ходы-выходы закрыли, как ты говорил.
– Мы-то закрыли, – кивнул дядька, – да вот кому-то видать неймется. Все в чужой дом пролезть норовит и все рушит, – неожиданно ловко спрыгнув с высокой для него табуретки Петр Ефимович выволок за ухо из под стола мальчишку лет десяти.
– Я только кашки хотел чуток.
Оголодал ведь совсем.
Похудел до порток, – заплакал ребенок.
– Еще один, – выдохнул Илья, глядя за разворачивающимся спектаклем. – И какого хрена я плачу за охрану, когда у меня в доме проходной двор?
– Немедленно отпустите ребенка! – вмешалась Лиза.
– Какого ребенка? – хором спросили Петр Ефимович, Вера Павловна и Егор.
Парнишка воспользовался моментом и вывернулся из рук домового. Бросившись к Лизе, он спрятался за ее юбкой.
– Ага, поймали?! – он уже показывал язык поварихе, корча забавные мордахи из-за хозяйкиной спины.
– Вот ведь ирод, – Петр Ефимыч показал ему кулак.
– Как вам не стыдно обижать голодного мальчика! – возмутилась Лиза. – У нас, что каши в доме нет?
– Да какого мальчика?! – Егор за шиворот вытащил нового знакомого и поставил его ближе к свечам.
Перед ними оказался юноша лет двадцати с пробивающимся над верхней губой пшеничными усиками. Вот только был он ростом с ребенка. Да и одет странно: в спортивные штаны, ветряк, разрисованный диснеевскими героями и лапти.
– Ты чубасей привел? – уточнил Егор, игнорируя попытки парнишки вырваться из рук.
– Да что ж Федя.
Съел медведя,
Чтоб чубасям дорогу
Открыть к родному порогу, – ответил человечек.
– А нормально говорить можешь? – Егор тряхнул парня.
– Хватит уже трясти.
Лучше меня отпусти, – почти пропел новый знакомый.
– Да отпусти его балаболку, – вздохнул Петр Ефимыч. – Толку от него все равно не будет. Двести лет знаю, двести лет дурака валяет. Это мой внучатый племянник. Без дома остался, когда все посносили. Хотел Федьку в сторожке поселить, а он все сюда ломится, да проказничает.
