– Именем Творца, изыди, блинова тварь!
Протираю все еще искрящиеся глаза. Тролль исчезать не собирается, а вот синерясый, что ему это предложил, с воплем летит в сторону после солидного пинка. В какую сторону, вы уже догадались? Правильно, в мою. Нет, мордатая серая тварь определенно издевается!
Уворачиваюсь в последний момент. Светоч веры беззвучно сползает по стене прямо на прибитого гвардейца. Хватаю его за ворот рясы, гвардейца за ногу, волоку на балкон. Тролль возмущенно ревет в мою сторону, но вернуть полночник не пытается. Подарено – значит, подарено. Да и не съем я их, мне одежда нужна только. Для маскировки.
Мастер Лион встречает меня ударом посоха (где он его только прятал все это время?). Уворачиваюсь, шепчу свое имя. За что получаю удар посохом по хребту. То ли у Мастера приступ глухоты, то ли мое имя ему чем-то ненавистно.
Гвардеец что-то бормочет, открывает глаза. Успокаиваю его выверенным ударом. Воров колыбельным не учат, сойдет и так. Приятных снов тебе, парень. Вытряхиваю бедолагу из мундира, напяливаю на себя. М-да, не мой размерчик. Но выбирать не приходится. Штанины засовываю в сапоги, рукава заворачиваю. Где бы еще взять литров пять пуза, чтоб мундир не болтался? Ладно, сойдет и так, не на парад же идем. Мастер Лион брезгливо освобождает синерясого от источника обидного прозвища.
– Молитвой его, братия! – визгливый голос прорезается сквозь шум схватки.
Ага, только молитва и поможет. Магия-то на тролля не действует. А хорошая молитва из доброй стали – глядишь, и поможет.
Быстро заглядываю в залу, оцениваю ситуацию. Народу явно прибавилось. Пострадавших – тоже. Оно и понятно: если тролль для них – демон, его уничтожить куда важнее, чем колдуна. Наверное, все, кто пожаловал за Мастером Лионом, столпились в зале да в коридоре. А значит, самое время уносить ноги и прочие важные части тела.
Возвращаюсь на балкон, перегибаюсь через перила. Стража дисциплинированно охраняет вход, задрав головы кверху. Шум стоит такой, что не ровен час сам Блин явится посмотреть, что происходит.
– Дуйте сюда! – ору во всю глотку.– Быстрее, мать вашу!
Мнутся в сомнении. Оно и понятно, у них приказ. Киваю Мастеру Лиону, тот подкрепляет мое нецензурное мнение авторитетным своим.
– На помощь, братия! Постоим за святое дело!
– Бей демона! – поддерживает кто-то из глубины залы. Чье-то тело со звоном выбивает стекло и обрушивается на мою многострадальную голову.
Загоняю внутрь желание задушить тролля голыми руками. Ишь, резвится, демон блинов! Успокаиваю попытку тела подняться выверенным ударом дубинки. Мастер Лион машет рукой – стража все-таки решила оставить свой боевой пост перед стратегически важной дверью. Осматриваю сад – никого. Самое время ретироваться.
Плавно съезжаю по веревке с балкона. Подстраховываю неуклюжего мага, и очень вовремя. Не подхвати я его в последний момент, вполне мог заработать себе почетный вывих ноги. Вещь, несомненно, самую необходимую при поспешном бегстве.
Подхватываю мага под руку, волочу за собой. Мастер Лион шевелит ногами, вцепившись в расколдованную карту.
– Потом расколдовать нельзя было? – рычу сквозь зубы. Могли ведь спокойно уйти, без шума, без пыли. Может, чары только в этой зале сработать могли?
– Прости.– Голос мага полон вины и раскаяния.– Не смог победить свое любопытство…
Молчу. У меня нет слов, есть только отрицательные эмоции нецензурного толка. И горячее желание прямо сейчас пополнить ряды славных монахов «Петушиного часа», людей воистину святых и донельзя праведных. Которые смиренно желали всего лишь сжечь подлого колдуна, совершив угодное Творцу деяние.
– Увлекся, прости.
Голос мага мог бы растопить Извечный Лед. Желание записаться в «Петушиный час» ослабло, потом исчезло вовсе. Теперь мне всего лишь хотелось откочерыжить магу непутевую голову. Без наркоза. Напильником. Тупым напильником. Очень тупым и очень ржавым.
Ладно, разборки потом. Мы ведь еще не ушли, в любую минуту тролль может капитулировать, и на нас устроят настоящую охоту.
– Здесь колдовать можешь? – спрашиваю мага, на бегу исследуя окрестности.
– Могу,– ответил Мастер Лион, слегка задыхаясь.
Что значит нездоровый образ жизни. Бегать надо по утрам, уважаемый. Или хотя бы по ночам, как я делаю.
– Так ставь же скорее портал, к блиновой тетушке!
Нервы начинают сдавать. За одну неполную ночь моя психика почти сломана. Вот так из безобидных воров-пацифистов вырастают кровожадные маньяки, смертельно опасные для общества.
– Направление портала можно отследить,– задыхаясь, поясняет маг.– Лучше попробовать уйти без магии. Если совсем уж прижмут, тогда поставлю портал.
Гнев уходит. Он ведь прав, маг. Куда порталом-то уходить? В катакомбы? А потом по следу портала туда же и синерясые нагрянут. Они и не такое умеют. Ножками, оно как-то надежнее. Через стену – и ищи нас потом по всему городу…
– Через ворота быстрее.– Мастер Лион делает попытку свернуть к каменной дорожке.
Хватаю за рукав рясы, волочу за собой. Вот у ворот как раз стража осталась наверняка. Что творится в особняке, им не слышно, приказа покинуть пост не поступало. Нет уж, как пришли, так и уйдем.
Стена приветливо встретила нас своим серым хребтом. Простая и надежная, как… стена. Не тролль какой-нибудь и не синерясый. Просто стена, и все. Слов нет передать, как я ей обрадовался. Ловко метнул «кошку» – поздоровался. Или попрощался, так даже вернее.
Маг зашевелился на моей спине, перевалился неловко, сел на стене. Почесал ушибленную ногу, огляделся по сторонам. Я решил не мешкать, с помощью той же кошки спустился вниз, поймал в загребущие объятия отчаянный прыжок мага. Быстро избавился от мундира гвардейца, что почти и не пригодился, подождал, пока маг отделается от рясы. Ногой запихал одежду подальше в кусты. Все. Дело сделано. Теперь тихо уйти, не нарвавшись на городскую стражу. Было бы обидно попасться именно сейчас. Впрочем, это скорее проблемы чересчур бдительной стражи, маг их быстро в тараканов превратит.
Святой Лакки был милосерден к городской страже – никто нас не потревожил до самых катакомб. Да и там даже самые смелые крысы не рискнули заступить дорогу.
Нищий встретил нас восторженно.
– Я уж волноваться начал,– сказал он, кутаясь в лохмотья.– Случилось что?
Оставив мага рассказывать о наших злоключениях, я направился к Зачинщику. Отсыпаться в катакомбах – занятие не для меня: сыро тут, а мне по душе комфорт. На улице светало, вот и первые прохожие появились. Или же последние, прямиком из трактира – выяснять истину совершенно не хотелось.
Зачинщик открыл сразу, будто всю ночь проторчал под дверью в ожидании моего стука. Выглядел он соответствующе: глаза красные, мешки под глазами, взгляд испуганный. Мгновенно настораживаюсь, рука сама собой падает на рукоять кинжала. Засада? И кто это такой рисковый нашелся, засаду у Бенджамина делать? Но тут вижу беспечно спящего Сигра и мгновенно успокаиваюсь. Будь здесь засада, мявом изошел бы, предупредил бы меня еще на улице. Нет, посторонних у Зачинщика сейчас нет.
– Случилось что? – интересуюсь, задвигая засов.
– Где тебя носило? – недовольно бурчит Зачинщик.
– Дела,– лаконично отвечаю. Зачинщик мне друг, но друзей у него слишком много, а жизнь у меня одна. И ее надо прожить.
Зачинщик молчит, размышляет. По всему видно, узнал что-то важное и теперь прикидывает, выложить ли мне тепленькие сведения или заначить на всякий случай. В этом весь Бенджамин – не любит бесплатно делиться информацией даже с друзьями.
– Я же просил тебя не высовываться,– говорит наконец он. Видно, все же решил поделиться. Значит, сведения у него таковы, что знать их мне просто необходимо до смерти. В буквальном смысле этого слова.
– Извини,– покаянно говорю я. В общем-то в няньке я не нуждаюсь, своя голова на плечах имеется. Но говорить ему это сейчас не стоит – тут же закроет рот на замок, слова не вытянешь. Мы с ним давно знакомы, с Зачинщиком.
– Здесь был Ищейка.
Сказал, будто в воду прыгнул. С камнем на шее. Мне, кажется, полагается испугаться? А вот не буду!
– И что? – спрашиваю с любопытством.
Зачинщик медлит. Он ожидал не такой реакции.
– Тебе надо сидеть у меня. Безвылазно. Ищейки не тронут тебя, пока ты – мой гость. У меня с ними договор…
Он обрывает себя на полуслове. Да, сболтнул лишнего, Зачинщик. Твое счастье, что я не воспользуюсь этим. Может, я сволочь и подонок, но я не предаю. Никого. Никогда.
– С Ищейками я разобрался,– небрежно бросаю.
Зачинщик удивлен. По лицу это незаметно, но мы знакомы не первый год.
– У меня иммунитет,– добиваю я его.
Он медленно кивает головой. Верит. Он тоже слишком давно меня знает, чтобы пропустить нотку гордости в моем голосе.
– Красиво играешь, Ригольд.– Напряжение уходит из его глаз.
Оказывается, он за меня здорово волновался! Бенджамин вовсе не желает, чтобы меня пришибли. Он даже готов помочь, если при этом не надо отрывать задницу от мягкого кресла.
