Запоздало накатывала сонливость. Организм требовал хотя бы несколько часов сна, но брезжащий на горизонте рассвет намекал, что сегодня глаз я так и не сомкну.
Через полчаса мы все же добрели до поместья. На удивление встретил нас не Тарфолд, а Велидор.
Весь его вид говорил – молодой король явно волновался столь долгим отсутствием кого-либо. А слова, что он уже хотел пешком отправляться к королевскому мосту за нами, лишь подтвердили мою догадку.
– Пешком? – удивилась Крис. – А если телепортировать?
Правитель Пятого Радужного нахмурился:
– Я не очень силен в магии. Поэтому открывать порталы не могу.
Меня подобное заявление удивило. Отчего-то раньше казалось, что короли этого мира великие и могучие маги, но, вспомнив, что принцесса Артэденийская также силой не блистала, решила, что всегда бывают исключения из правил.
– Я так понимаю, герцог еще не вернулся? – задала я очевидный вопрос и получила очевидный ответ:
– Нет.
Видимо, с Ванессой все же возникли проблемы. Эта мысль почему-то меня повеселила, даже жаль, что не услышу еще одну показательную истерику в исполнении дворянки. Может, еще что-нибудь интересненькое про себя бы узнала.
Зато Крис волновала явно другая проблема.
– Ну и что теперь с лошадьми делать? – озадачилась она.
На что получила дружеское предложение помощи от Велидора:
– Можно распрячь и отправить пастись в саду.
Несложно догадаться, что этим самым распряганием заняться пришлось тоже ему. Я, городская барышня, понятия не имела, как обращаться с лошадью, кроме как за уздечку вести. Да и Кристина в своей прошлой жизни во Внешнем мире с кобылами не часто встречалась.
Велидор возился с лошадками с удовольствием и без ожидаемой от короля брезгливости. Наоборот, с улыбкой погладил мускулистый бок, провел рукой по пушистой гриве, аккуратно ослабил упряжь.
А главное, никакой надменности и снисхождения до работы простых смертных на лице не отобразилось.
Лошадей привязали у яблонь в саду. Под ними, как нам показалось, росла самая красивая травка, да и сочные плоды свисали на ветках, сгибая те до земли. Кристина здраво рассудила, что лошадки еще и яблочками похрустят, если захочется.
– Нужна вода, – авторитетно высказал король. – В ведре не подойдет, расплескают.
В итоге, из дома была притащена огромная бадейка, которую стараниями кота Мурза обнаружили в чулане.
Подгоняла темп работы шиза, решившая руководить процессом:
«Активнее таскаем ведерки! Лошадки пить хотят! И вообще, почему руками таскаем? Эля, не тупи, пожарное заклинание – и вода сама нальется».
Я обливалась потом и злилась на саму себя за несообразительность.
Когда же все было закончено, Эльвира порадовалась результату:
«А ведь герцог реально крут, у него король не только дворецкий, но еще и конюх!»
В этот момент легкий на помине Тарфолд все же соизволил телепортироваться в дом. Об этом рассказала вспышка портала, блеснувшая в окнах. Выйдя в сад, Эридан удовлетворенно оглядел плоды наших стараний. Меня и Кристину похвалил за смекалку, Велидору принес извинения.
– Как там Ванесса? – не удержалась и все же спросила я, ведомая любопытством.
Злыдня скривился, словно от зубной боли.
– Оказала сопротивление.
Только сейчас я обратила внимание, что его темный камзол усыпан чем-то разноцветным, напоминающим по консистенции муку. Да и Мурз, крутившийся под ногами, подозрительно чихнул после попытки обнюхать Эридана.
Я вопросительно глянула на препода, и, видимо, просьба о новой информации сама собой засветилась у меня на лице.
– Бросила в меня сначала вазой, потом статуэткой, – вздохнув, доложил герцог. – Когда тяжелые снаряды закончились, кинула пудрой, помадой, румянами, тенями.
Глупый смешок едва подавила. Косметичку графини, конечно, жалко, но это даже забавно. Пускай позлится.
А вообще, как по мне, это дворянкам кармическая расплата прилетела за то, что герцога перед присягой опоили. Если бы не Глеб, все могло очень печально закончиться.
– А теперь спать, на балу нужно быть готовыми к любым неожиданностям, – наконец разрешил Тарфолд и отпустил меня с Крис отсыпаться.
Как только я оказалась в своей комнате, тут же осознала, как сильно устала. На кровать рухнула, даже не раздеваясь, лишь скинула обувь. Веки тяжело сомкнулись, а я провалилась в сладкую дрему.
Сны – это сегодняшние ответы на завтрашние вопросы.
Эдгар Кейс
Это был хороший сон.
Я стояла на вершине утеса, вдыхала свежий ветер и ловила взглядом первые лучи рассвета. Луна еще не успела окончательно уйти на покой и теперь неизбежно сдавала правящие позиции.
Впереди расположилось притихшее бескрайнее море. Его легкая рябь от едва слышных дуновений дробила отсветы утреннего светила на сотни водных осколков и навевала на меня тихое умиротворение.
Где-то у самого горизонта из воды выпрыгивали дельфины. Я не видела, сколько их точно, но показалось – это резвящаяся парочка. Уж слишком задорно они били хвостами, рождая мириады светящихся искр, словно никого, кроме них, не существовало на белом свете.
Сон жил по своим законам, в реальности я бы никогда не разглядела эти игры на столь дальнем расстоянии. Сейчас же, расслабившись, села на обрыв, свесив ножки вниз, наслаждалась зрелищем.
Опасности я не ощущала, так же как и дикого головокружения от взгляда на волны, колыхавшиеся внизу у острых скал. Прикрыла глаза и, опершись на руки, откинулась назад. Пальцы коснулись прохладной травы, покрытой первой росой.
Не открывая глаз, я услышала, как сзади кто-то подошел, тихо присел рядом, приобнял за плечи. Стало тепло и уютно.
– Не боишься упасть? – произнес Глеб.
– Нет, это ведь сон.
Его появление здесь не стало для меня неожиданностью, наоборот, я ощутила себя самой счастливой на свете.
Я открыла глаза, повернула голову и встретилась с ним взглядом. Зельевар выглядел устало, черты лица еще больше заострились с нашей последней встречи. Казалось, он похудел на десяток килограммов, в глазах плескался болезненный блеск, но вместе с тем исходило от него нечто родное. Тонкое, невесомое, на грани понимания, таинственное, необъяснимое.
– А я боюсь, – тихо и неожиданно признался он. – Того, что сон закончится и ты исчезнешь.
– Сны всегда заканчиваются.
Его руки притянули меня ближе, заставляя почувствовать себя в теплом и надежном коконе объятий. Глеб зарылся носом в мои волосы и теперь тепло дышал в затылок.
Почти невесомые мурашки пробежали по спине, играя на тонких струнах возбудившихся нервов.
– Даже жаль, что все это мне лишь грезится, – произнес он.
Я прижалась к Глебу сильнее, давая себе волю хотя бы во сне сделать то, на что вряд ли осмелюсь в жизни. Ведь там, в реальности, или шиза помешает, или дурацкие обстоятельства. Я даже поластилась щекой о мерно вздымающуюся мужскую грудь, вдохнула чужой аромат.
Во сне присутствовал ЕГО настоящий запах. Зельевар пах неповторимой смесью волшебных трав и химических реактивов.
«Наверняка среди них есть белладонна», – мелькнула случайная мысль и потерялась в водовороте нахлынувших эмоций.
Магистр уверенно развернул лицом к себе и, пока я ничего не сообразила, принялся целовать. Нежно смял податливые губы, срывая с них тихий стон.
– Ты мое проклятье, – выдохнул он, оторвавшись на мгновенье. – И даже если ты просто плод моего больного воображения, знай: я тебя не отдам.
Я не знала, почему Глеб из сна говорит мне все эти нежности, да и не хотела знать. Просто тонула с его странном взгляде и жадно ловила дыхание.
– Никому не отдам. Ни герцогу, ни королеве, ни твоему свихнувшемуся дару, – шептал мой сон и гладил пальцем по щеке, заставляя дрожать от этого невинного прикосновения. – Никому…
– Я и сама ни к кому не пойду, – выдохнула я.
Мне хотелось так много ему рассказать, пускай даже не настоящему, придумке моего сонного сознания, но законы рассвета нас разлучили.
Яркое солнце неприятно светило в глаза, а откуда-то из реальности доносился бодрый голос Кристины:
– Эля, подъем! До бала пять часов, пора собираться!
* * *(Внешний мир. Несколькими часами ранее.)
– Не спишь? – Троя вышла на балкон второго этажа дома Лепреза и обратилась к стоящему у парапета Глебу. – Ты время видел?
Зельевар задумчиво следил за полной луной, скользящей по темному небу. Его пальцы нервно постукивали по резным перилам.
Холодный камень уже начал покрываться мелкой взвесью ночного тумана, из-за чего подушечки пальцев магистра немного соскальзывали, а звук дроби выходил нечетким.
– Всегда любил смотреть на луну, – эхом отозвался Глеб, не отрывая взгляда от светила. – Глядя на нее, хочется писать стихи и обнимать любимую женщину.
– Какие интересные желания. – Троя подошла ближе и так же облокотилась на перила. – И много любимых женщин ты уже под ней обнимал?
