– Не знаю. После того, как схватили вообще все в тумане. Вели по странным местам. Будто иллюзорным, похожим на тени. Вдруг оказались в Лесу, и меня посадили в клетку…
Говорила нехотя, сухо. Видимо, вспоминать неприятно. Я кивнул и решил отложить расспросы, отвлекся на непонятный звук во мраке. Но быстро сообразил – снег скатывается по откосу. Плохо, что костер развел у входа в убежище, из-за пламени ничего не видно. С другой стороны зверье отпугивает, да и теплее, и ненужного внимания привлечь не должно.
Я отметил морщинки и темные круги у глаз спасенной, неестественную бледность, дрожащие пальцы. Она закрыла глаза и просто сидела, порой кривилась, словно от боли. Маленькая, худенькая, слабая…
«Нельзя ее таскать за собой, – понял я. – Рядом со мной ходят неприятности, втравлю в очередную переделку. Хм… А если плюнуть на ущелье и Древних, сразу отправиться в Долину? Ладно, предположим. Как? Шлепать по сугробам до ближайшей обитаемой деревни не улыбается. Да и Север скуп на поселения. А на восстановление уйдет день или два, вариант с порталом может и не сработать. Повторить опыт с планером? Увольте. Себе сломать шею не жалко, но Мия не выдержит. Или все-таки попытаться, поэкспериментировать…»
Посмотрев на тыльную сторону ладони, я задумчиво пожевал губами. Знак мерцал серебром еще миг, потом смазался и скользнул к пальцам, начало разгораться слабое свечение. Но потухло, едва я позвал символ обратно.
За спиной раздался шорох, я вздрогнул, ощутив движение и тепло. На плечо легла горячая ладошка, по спине разбежались мурашки.
– Эскер, – позвала она с хрипотцой в голосе.
– Да? – с трудом выдавил я. И хотя понимал, что оглядываться нельзя, повернулся. Ясные лучистые зеленые глаза оказались невероятно близко, волосы пощекотали нос.
Голова закружилась, мир погрузился во мрак. А когда ощущения вернулись, я почувствовал обволакивающую мягкость и свежесть ее губ. И не в силах противиться, обнял. Мия не отстранилась, нет. Напротив, заурчала как сытый зверек, и последовал еще один жадный поцелуй, а платье волшебным образом соскользнуло с плеч.
«А что потом?» – мелькнула удивительно трезвая мысль.
Пробрало. Да так, что сипло вдохнул и отстранился. Взглянул на нее: алые отблески горели на бедрах и животе, ослепительно красивой груди и нежной шее. Волосы растрепаны, а на щеках разлился румянец, губы припухли…
– Иди ко мне, – позвала она.
– А как же Марк? – спросил я, мысленно обзывая себя последними словами. Ну, не мог промолчать, идиот? Это в юношестве больше играем в чувства и отношения. Взрослым гораздо проще. Сделал, а на утро забыл.
– Какая разница? – ответила Мия. – Мы хотели этого долгие годы… никто не узнает.
И вроде сказала то, что я надеялся услышать, но равнодушный тон покоробил, ведь помнил, как смотрела на мужа там, в Монраде.
Некое чувство заставило отстраниться. Алчная тварь в душе призывала вернуться и всласть покувыркаться на лапнике. Но я рывком поднялся, на негнущихся ногах прошел к выходу, оглянулся. Томная нега исчезла из ее взгляда, в глазах сквозила обида. А спустя секунду – почему-то задумчивость и недоумение.
– Что случилось, Эск?
– Просто… просто слишком много потрясений.
– Понимаю.
«Так неправильно, – ответил я ей мысленно. – И хотя достала правильность, ломающая душу, крушащая желания и мечты, поступить иначе не могу. Быть может, просто испугался последствий. А может, изначально какой-то пришибленный и убогий…»
Хотя ветер унялся, переход показался резким – кожу ожгло, к пяткам так и вовсе раскаленные пруты приложили. Но боль осталась где-то вдалеке, звуки и ощущения утонули в беспросветной тоске. Я хватанул ртом морозный воздух, отошел под прикрытие могучих сосен и присел на палый ствол дерева.
Хотелось подохнуть.
Но я продолжал думать, терзаться смутными подозрениями. Мия не была такой, не могла быть.
«Или ты слишком наивен, – безмолвно и горько хохотнул кто-то в душе. – Повзрослей, наконец. Мы видим женщин светлыми и чистыми существами… хотим видеть, хотим во что-то верить. Но реальность проще…»
Чтобы заглушить внутренний голос, я упал на колени в снег. Глубоко вздохнул, и посмотрел перед собой. С трудом провалился в транс, потянулся к остаткам ментальных нитей, позвал Стража. Но без Волка нащупать разум старейшего было намного труднее, да и сил не хватало. Я долго и безуспешно шарил во Тьме, чувствовал эхо, но оно каждый раз ускользало, затихало.
Лишь единожды пришел смазанный отблеск… Древний хоронил братьев, скорбел. Ощутил контакт и просто отмахнулся, отшвырнул меня прочь. Я почувствовал его искреннюю боль, увидел серебряное озеро посреди ледяных равнин, пламя полыхающего на берегу костра. И осознал, что Страж покинул ущелье, ушел вглубь Игледа. Путь туда закрыт чужакам: погибнут, не выдержат первозданной силы Севера…
Вздрогнув, я очнулся. С усилием поднялся и сотворил оболочку теплого воздуха вокруг себя, некоторое время просто стучал зубами и шипел от холода, боли в суставах. Но согревшись, понял еще одну вещь – Древний и правда думал, что помог мне.
Но… как? Да, видения из прошлого изрядно прояснили картину, и я почти нащупал путеводную ниточку, мог бы попытаться воссоздать ритуал Остролиста. Однако теперь четко представлял, чем грозит миру изменение природных потоков, хотел спросить, существует ли иной путь. И чего уж греха таить, надеялся, что Страж вернет нас с Мией в Долину.
Не срослось. Следовательно, и сомнениям конец. Путь теперь один.
Пару минут постояв в растерянности, я сжал кулаки и вновь упал на колени. Поднял руку и создал жгут энергии. Сначала растопил лед, потом выровнял почву и начал рисовать фигуру. Создал в воображении нужный каркас, принялся считать и сразу вписывал в схему нужные частоты, напряжения, усилия. Не проверял, так как помнил параметры порталов в Долине наизусть, Ирн во время каждого сеанса связи посылал обновленные пакеты сведений.
Пыл испарился, когда пришло время энергетического контура. Я долго и тщательно выводил второстепенные канавки, компенсирующие узлы. Но, в конце концов, начертил и тяжело вздохнул. Проверил ядро, посмотрел на запястье…
Подохну ведь. А подыхать нельзя.
И снова сидел, беспомощно смотрел на практически готовую пентаграмму. Подумал о возникшей недавно идее, и вызвал Знак Огня, совместил со Знаком Силы, Концентрации. Овеществил получившуюся закорючку над ладонью, взглянул на колеблющиеся линии и почувствовал скрытую в символе угрозу, погасил…
Нет, нужно иначе, умнее. В противном случае превращу сосновый бор в пепел, да и себя заодно.
Новая попытка работы с неизвестными до сих пор Знаками. Опять неудача – получившаяся Печать уколола ладонь и развалилась брызгами тумана.
Методом перебора я пытался найти нужную комбинацию, обращался и к опыту Гента, и к аналогиям в Серой Магии, пытался воссоздать привычные заклинания по вызову Стихий. Пока, наконец, не отыскал более-менее стабильную формулу. Посмотрел на фигуру, разложил и сложил заново, сообразил – не хватало Знака-основы. Хотя, кажется, начал улавливать принцип. Каждый символ обладал собственной сложной вибрацией. Не звуковой, а магической. Порой токи и амплитуды входили в диссонанс, и требовалось компенсировать новым символом: Действием или Качеством.
Как мелодию подбирать. Или искать новый цвет, смешивая несколько красок.
Поэкспериментировав три часа, я кинул Печать в уготованное ей на пентаграмме место, активировал. Часть линий на земле загорелась неярким красноватым светом, возникла связь с Престолом Огня.
Практически как стандартное заклятие.
Мысль промелькнула, начала растворяться в водопаде других. Но я успел перехватить. Присмотрелся к получившемуся плетению и вздрогнул. Почти? Нет, сам того не понимая, в точности повторил заклинание из серой магии. Части сходны в логике создания, разница лишь… в исходном языке, коде.
Идея, так долго не желающая воплотиться, вспыхнула в голове как солнце. Я замер, открыв рот и не веря в такую простоту… Имена. Слова Творца. Демиург заключил в каждом предмете или явлении энергетический контур, Знак. А люди с помощью Крови затем переименовали, подогнали под свои потребности. Но принцип должен сохраниться. Да и что сильнее – голос человека или Создателя?..
Под черепом начало расти давление, я просто стоял и хватал ртом морозный воздух, поразившись открывшейся истине, возможностям, когда за спиной раздался голос:
– Эскер, что происходит?
Мия стояла у входа в пещерку, зябко куталась в платье и смотрела на пентаграмму со смешанным выражением любопытства и опаски. Ни тени той хищницы, что хотела меня, требовала меня…
Или кто-то просто кретин, не знающий, чего хочет на самом деле.
– Мы идем домой, – сказал я, размышляя, к какой из следующих Стихий подступиться. – Скоро. Потерпи.
