– Мама… – Илли изумленно смотрела на Элинсу, – но почему… никто не нашел этого? Почему у Лиры были магические способности, а у меня нет?
– Это была ошибка… мага из комиссии. Мы перед уходом попросили одного магистра, который был обязан Хингреду, наложить на Лиру сильное заклинание защиты. Сама понимаешь, бросить девочку даже на несколько часов на волю судьбы мы не могли. А проверяющий был слабоват, к тому же нечувствителен к природной магии, вот и не разобрался. Принял наложившуюся на ауру защиту за способности. Ну а в приюте ее никто не проверял… Апраксия следила. Мы разговаривали с ними и знали про эту ошибку, потому ты и «болела» целый месяц после перехода. В тебе ведь ничего нельзя было найти, как ты знаешь, дриады – хозяева своей крови, и я тебя заперла. Но осталось несколько причин или случаев, которые могли в любой момент снять мои замки. И один из самых опасных – любовь. Это сильное чувство, и оно разрушает не только моральные правила, запреты и ограничения, но и всевозможные щиты. А находили мы тебя не совсем по ауре, скорее по моей крови. Поэтому, когда я говорю, что ты моя дочь, я нисколько не преувеличиваю. Но еще все дриады считают себя сестрами… хотя ты это знаешь. Вот потому переход вместе с уже расцветшей дриадой по пути отражений снял с тебя мои последние замки. И теперь тебе нужно научиться собой управлять. Возвращаться, не успев расцвести до конца, не стоит. Это повлечет новые проблемы.
– А Канд?
– Дочка, – решительно произнес граф, – он ведь мужчина. И он там не один. С ним братья, друзья, Бенгальд, король с королевой. Не настолько мало я знаю о королевских традициях, чтоб поверить, что его оставят без поддержки. Но мы все равно попробуем придумать, как ему сообщить, что ты жива. А тебе сейчас нужно волноваться не за него, а за себя. Иди отдыхай, обсудим все вечером.
– А кинжал? – обрадовалась возможности поговорить Лира.
– Что за кинжал?
– Она принесла с собой. Там такие камушки…
– Да, пап, это один из кинжалов Бенгальда. Нужно будет вернуть… ты пока убери его.
В небольшую гостевую комнату, одну из четырех, устроенных на мансарде, Илли вела Лира и тараторила как пулемет:
– Как отдохнешь, полезем в комп, я тебе покажу свои фотки. Меня подружка снимала, бывшая. Она раньше в соседнем доме жила, вот мы и дружили.
– Лир, ты так говоришь, словно я знаю, где ваш дом и где соседний. Да я даже не представляю, где мы сейчас… в каком районе…
– Что? Вот я балда! Так ты не знаешь! Родители дом купили в элитном поселке, на самом берегу залива! Мы тут всего два года живем, со старого места пришлось уйти и фамилию поменять… Как пациенты про мать узнали, толпами ходить стали. Мне их, конечно, жаль… и папе тоже, но мать ведь каждый вечер валялась выжатая. Как только ему хватило денег, папа внес первый взнос за этот дом, и мы переехали. А новый адрес только одна женщина знает, она такая решительная и находчивая. Ей мама сына спасла… Димку. Он такой смешной… приезжает нас проведать всегда с домашним тортом. Вот его мать раз в неделю снимает на один день квартиру и приводит туда троих клиентов. Выбирает тех, кому нужнее всего… а не богачей, которым собственный нос не нравится. Папа сказал, нам много денег не нужно, лишь бы дожить до того дня, как вернуться сможем, зато мама силы не тратит, экономит, чтоб мне помочь. Я ведь себя совсем не чувствовала, когда сюда попала, – нет, кровь была, но ты же знаешь, она же не просыпается, пока не зацветешь. А если цветешь необученной, очень трудно… можно по ошибке или уйти путями, или в дерево влиться… из него потом очень трудно выходить.
– Пресветлые духи, – так и шлепнулась на кровать Илли, – это сколько же я должна тут сидеть? Мне назад нужно… Лирочка! Он же поверил… что я его не люблю… найдет какую-нибудь фаворитку с горя… я ведь не переживу. Я раньше даже не подозревала, что во мне такое живет… я без него как потерянная.
– А какой он? Красивый? Высокий? А в любви объяснялся? Ну расскажи все поподробнее…
– Меня ведь в кандидатки выбрали… знаешь?
– Слышала, варварский обычай.
– Не скажи. Некоторые девушки мечтают попасть. Те, у кого никакой надежды выйти замуж за сеньора. Можно, конечно, найти мужа попроще, но это вроде как выехать из элитного поселка в хрущевку. Добровольно никто не хочет… только если по большой любви. Ну а по любви некоторые, самые смелые, и за воинов или селян выходят, ведь и среди них встречаются красивые мужчины. Ну вот, привезли нас во дворец, а я точно знала, что мне это нельзя, и все заранее приготовила…
– Так я и знала! Лира, ну где твоя совесть?! Илли устала, пусть поспит!
– Мам, ну подожди ты, тут самое интересное…
– Да не хочу я спать, – засмеялась Илли, – давайте я вам все расскажу… а потом пойдем к морю… давно хотела.
– Он тебя что, даже на море не возил? – возмутилась сестренка.
– Он меня возил к эльфам, и мы с ним смотрели на водопады… это было так прекрасно…
– Кстати… – спохватилась Элинса, – а это идея… попросить помощи у эльфов. Они нам охотно помогают, если попросить. Верховные анлеры знают, что их лес вырастил наш народ. И многие века там жил, пока не ушел путями отражений дальше, в новый мир. Мы ведь и правда ходим водой… вода – наша стихия, наша жизнь. Но зеркалами надежнее, да и можно провести обычных людей.
– Мам! – Илли так и подпрыгнула. – Но я же у них, у эльфов, почетный гость! Вот кольцо… может, получится пораньше уйти?
– Какое интересное кольцо… Ты знаешь, что оно еще и защищает? Причем очень своеобразно: чем сквернее к тебе относится враг, тем сильнее исходящее в его сторону обаяние. – В пылу беседы девушки даже не заметили, как в комнату вошла Апраксия, но Илли тут же подвинулась, освобождая второй матери место рядом с собой.
– Правда? А мне они ничего не сказали… вот вредины белобрысые.
– Наверняка ты их чем-то оскорбила, – хихикнула магиня. – У них повышенное чувство собственного достоинства. Может, какой-то подарок не приняла? Или не посчитала их самыми-самыми?
– Они мне предложили там пожить… но я ушла, даже не попрощавшись… королева позвала поговорить… и я не пожалела – с ней так интересно беседовать.
– Черт, я сейчас от зависти умру… зачем вы меня сюда притащили? Там так весело… – шутливо возмутилась Лира.
– Особенно весело ей было, когда колдун в плен брал и собирался сделать своей рабыней. У темных колдунов, как известно, приятелей нет, только партнеры… да и то на одно-два дела, пока один другого в ловушку не поймает, – резковато отрезала Апраксия. – Не забывай, мы ей семь лет ни играть, ни гулять вволю не давали, учили всему, что может помочь в трудную минуту. Если тебе скажут, что кому-то просто так, ни за что свалились на голову какие-то блага, можешь смело назвать лгуном. Все самое хорошее обычно достается плутам и пронырам, и очень редко удача отмечает трудолюбивого и умного. А на тех, кто лежит ножками кверху и мечтает, ничего так и не сваливается.
– Вот, слышала? – неунывающе хихикнула Лира. – Она меня только те четыре года, что я в приюте жила, немного и жалела, а теперь я за все это отдуваюсь, как бобик. Каждый день чего-нибудь учу и учу… С утра язык жестов, потом язык королевства, потом тайны дриад, потом…
– А потом ты сбегаешь купаться, – выдала дочь Элинса.
– Ну я же дриада! Мне в воде необходимо бывать!
– Дриада не русалка. Хоть мы и родичи, но не настолько, чтоб сидеть в соленой воде по четыре часа кряду.
– Ой, а я же гоблинов видела! И кракена! Или я про него уже сказала?
– Ты начала все подряд про любовь, – вспомнила Лира, – а они перебили… Рассказывай дальше.
– Так я и знал, что вы все уже здесь! – обвиняющим голосом сообщил Хингред, появляясь на пороге, но его глаза сияли счастьем.
Наконец-то они все вместе, и не нужно волноваться, как там справляется с трудным заданием выжить славная девочка, которая стала им с Эли второй, старшей дочерью. И именно благодаря ее заботам не придется ломать голову, как прожить в родном мире несколько месяцев, пока он сумеет заработать на приличную жизнь.
– Тс-с, папа, садись и слушай, Илли так интересно рассказывает!
И он присел рядом с женой, положив ее голову себе на плечо так, чтоб видеть сосредоточенное личико дочери и ее необыкновенные фиалковые глаза, в которых пробиваются зеленые искорки.
Теперь уже и у него сомнений нет: Лира права – старшая дочь действительно цветет.
Рассказывала Илли долго, стараясь посвятить родных только в самую суть событий, не расписывая своих чувств и мыслей. Но иногда срывалась на пережитое, и когда случайно обмолвилась о тетушке, матери тут же очень ловко вытянули из нее все детали жизни в Вингоре.
– Знаешь, Олюшка, – расстроенно признался Хингред, – когда ты мне сказала про замок… я неимоверно обрадовался. Мы его очень любили, и я, и Журфина, в его стенах прошло наше розовое детство. И я сразу подумал: если король действительно отдает его мне, почему бы не пригласить и ее. Она ведь одинокая вдова, пусть порадуется. Но теперь я чувствую, что не настолько добр… чтоб прощать ей подобное обращение с тобой.
