– Что с тобой, Эрлан? Ты чем-то встревожен?
В ответ он засопел и неожиданно взорвался.
– Ты же обещал, принц! – вскочив, закричал он. Помимо его воли вокруг него закружились Духи. – Ты еще не царь, но и цари врут не так прямо! Ты обещал взять ее с собой и сразу нарушил обещание! Чего стоят твои слова, Рус?!
Леон встал на изготовку, закрывая друга. Атмосфера, несмотря на морозный воздух, накалилась. Рус медленно поднялся и сказал как можно мягче:
– Ах вот ты о чем… А ты вспомни, что она сказала. Она сказала: «Берешь меня?», я ответил: «Беру, обещаю». Вспомнил? Я и не собираюсь нарушать этого обещания, я беру ее замуж. Я ей так и сказал, когда шептал на ухо. Надо следить за словами, Эрлан, – высказался и спокойно сел на войлочную подстилку.
Этруск криво усмехнулся. Духи успокоились, и он последовал их примеру.
– С тобой надо следить за языком, принц. Хм, – усмехнулся уже не так криво, – а ты хитер. Твоего отца тоже считали хитрым, а результат – сожженный труп. Прости, если тебе больно, но это правда. На каждого хитреца найдется кто-нибудь еще хитрее.
– Ничего, Эрлан, я никого из семьи не помню. А ты сам так ли прост? Когда ты написал письмо обо мне? Я еще не давал согласия. – Рус еще в Тире заставил груссита поклясться в отсутствии злого умысла, и тот сделал это охотно.
Эрлан ухмыльнулся:
– Тогда я думал, что тебя можно увезти силой.
– Тут ты ошибся, могучий этруск, – в разговор встрял успокоившийся Леон. – Мы все в нем ошибались. И он не хитрый, он умный. Это разные вещи.
– Я сейчас покраснею, Леончик! – жеманно произнес Рус, и обстановка окончательно разрядилась.
– Да, принц, хочу предупредить. С этим обещанием ты осложнил себе жизнь.
– В смысле? – удивился «принц».
– Да потому что тебя непременно постараются женить. После победы, конечно, и будут хорошие варианты.
– Знаешь что, Эрлан. Я не женился бы ни на ком, кроме Гелинии, в любом случае, обещание здесь совершенно ни при чем.
– Давайте спать, – прервал разговор Леон. – Развели тут: женюсь, не женюсь. Как на таком холоде жениться?
Надо же – пошутил! В кои-то веки! Эрлан улыбнулся, а Рус, зная слабое чувство юмора друга, расхохотался.
Зря Леон переживал. На войлочной, странным образом не намокающей подстилке, под легчайшим пуховым одеялом, да еще и в теплой одежде спать было даже жарко. А трава за ночь заиндевела – зима дышала в затылок.
Ночью Рус проснулся и вдруг понял истинную причину своего согласия на эту авантюру с престолом. Его заманили слухи об этрусках, походивших на былинных богатырей, и Эрлан только подтвердил этот образ. Вдобавок длительная усобица, напомнившая историю Древней Руси. Возможно, даже наверняка, он ошибался, но хотел оказаться в чем-то родном. Все-таки скучал по Земле. А природа? Один в один – Россия, не изгаженная цивилизацией. Точно описал Эрлан. Теперь с удовольствием дышал морозным воздухом, ловил родные запахи хвойного леса и чувствовал себя вернувшимся в отчий дом. Но только погостить… наверное.
Место встречи верхушки партии грусситов поразило Руса в самое сердце.
Большой сказочный терем. Три башенки, переходы, надворные постройки под общей крышей, высокое парадное крыльцо, ступени которого устилал красный ковер. Стены, сложенные из толстых бревен, острые покатые крыши, обшитые медными листами, наличники, коньки, ставни, столбы и доски парадного подъезда покрывала искусная резьба. Точь-в-точь рисунок теремка из детской книжки.
Вид теремка показался таким нереальным, что захотелось послюнявить палец и потереть этот яркий рисунок. Только живой дымок из кирпичных труб спас сухость пальца, вернул парня с небес на землю, ткнул носом в жестокую действительность. Завтра с утра здесь начнется «совет в Филях». На роль Кутузова, по словам Эрлана, назначат его. Но сейчас был вечер, и подсвеченный закатным солнцем терем смотрелся особенно сказочно. Возможно, днем Рус бы так не поразился.
«Здесь должна быть баня», – уверенно подумал «принц» и угадал.
Две высокие грудастые девки так отхлестали его дубовыми вениками, что ни о каком «продолжении банкета» он и думать не мог. Но это и не предусматривалось, Эрлан предупредил.
В большой светлице собралась толпа бояр. Простите, князей и майоров, но они так важно восседали на лавках, что создавали впечатление боярской думы из фильма «Иван Грозный», конечно, если не принимать во внимание внешний вид. Без головных уборов, безбородые, безусые длинноволосые мужи в суконных штанах серо-зеленого цвета, черно-коричневых сапогах, разноцветных безрукавках с вышитым орнаментом вальяжно переговаривались между собой. Большинство – крепкие мужчины, в самом «государевом» возрасте, но встречались и юнцы, не знавшие бритвы, и один совсем седой старик. Строгая, надменная женщина в длинном платье держалась особняком, так же как и жрец в добротной хламиде с капюшоном и посохом. Всего Рус насчитал тридцать одного человека, включая Леона, себя, Эрлана и Карланта, в имении которого и должно было состояться собрание.
За вчерашний вечер и сегодняшнее утро хозяин не успел разъяснить всю обстановку, да и Рус разумел рассказ с серединки на половинку. Да чего там – ничего не понял, кроме осознания «судьбоносности» совета.
Зато встретил Карлант тепло. Поверил сразу, как только увидел, и чуть не прослезился.
– Вылитый Грусс! Неужели это ты, мой любимец?! Помнишь дядю Карланта? Да, Эрлан, ты прав. Рост – несомненное влияние Силы Геи. – Они оба возвышались над Русом на целую голову, над Леоном – на ладонь. – Но я не замечал у тебя, мальчик мой, склонности к Силе Геи. Слабая тяга к Призыву была…
– Вот она-то на землях Геи и сменилась на ее влияние, – уверенно сказал Эрлан. – Но не полностью. Принц, призови, пожалуйста.
Рус, пожав плечами, попросил Духов покрутиться вокруг себя и снова уйти в расслоение. Не хватало еще, чтобы приняли за одержимого.
– Невероятно! – воскликнул Карлант. – Ты заметил колебание Силы Френома? – обратился к Эрлану. – Я – нет.
Эрлан, гордо улыбаясь, словно это его заслуга, согласно кивнул.
– Это… это… прямое влияние бога, как у верховных жрецов! – в очередной раз поразился «бывший воспитатель» и бросился обнимать «любимого воспитанника», которого давно похоронил. Далее пожурил Руса за незнание языка: – Как же ты мог, ты тогда уже говорил, как взрослый. А какие суждения выдавал! Не помнишь? Жаль. Вспоминай, Рус, вспоминай. Надо вспомнить… – расспрашивал, где жил все это время, кто воспитывал и тому подобное, пока Рус, устав сочинять и уклоняться, не выдал:
– Эта тема закрыта, ясно? Никому никогда этого не открою, даже вам, нашедшим меня. Я поклялся.
– А вот это ты зря, – нахмурился Карлант. – А может, и к лучшему, завтра меньше пытать будут, иначе не скажешь. Но и доверия не прибавит… ну да ладно, что сделано, то сделано. Слушай, кто соберется на совете…
Рус, расслабленный после бани, почти ничего не запомнил. Не понял и утром – слишком много незнакомых имен, характеров, событий, родословных.
И теперь он, Карлант, Эрлан и чуть сзади Леон стояли перед въедливыми зрителями, демонстративно не обращающими внимания на якобы принца. Они выслушали рассказ Эрлана, вняли пояснениям Карланта и сейчас думали, то есть открыто рассуждали вслух, создавая стойкий гомон.
«Ничего, – досадовал Рус, – выучу язык, для меня это быстро».
К сожалению, альганский «переводчик» без второго собрата бесполезен.
После случая на малом приеме у Амана, когда не понял спор Гелинии с князем, он печенкой осознал истинность выражения «Учите языки!» и быстро, всего за пару месяцев освоил тирский. Давно заметил – со злости ему удается сделать многое. «Сила воли, однако», – шутил он, дразня Духов, которым все дразнилки были по барабану. Не хочет «большой друг» в полной мере осознавать свою волю – его дело.
Наконец перекрывая шум десятков голосов, четко прозвучал вопрос, заданный по-гелински. Шум стих. Надо сказать, что по-гелински в Этрусии говорили практически все:
– Ответь, юноша, как тебе удалось улизнуть из Стрекаловского замка? Туда Гросс лично направился и лично, по его словам, тебя зарезал. Только не говори, что маленький был, не помнишь… – последние слова мужик в ярко-голубой рубахе под расписной безрукавкой пропищал как ребенок, – твои опекуны должны были просветить тебя.
– Это князь Яролант из рода Киммингов, – громко, чтобы все слышали, но, конечно, специально для Руса, сообщил Эрлан.
– Сожалею, князь Яролант из рода Киммингов, Карлант забыл подсказать мне, что надо лгать по этому поводу. Мои опекуны вообще считали меня чьим-то бастардом, а я считал их родителями. Они погибли. Удачно, правда? Можно врать что угодно.
Зал взорвался возмущенными речами по-этрусски. Яролант вскочил во весь свой могучий рост и прокричал по-гелински:
– Соратники грусситы! Не нужен нам этот варвар на знамя! – для усиления эффекта выкинул в сторону Руса руку. – Он похож на нас только лицом, и все – больше никаких доказательств! И он только что признался, что он лжец! Нам хватит одних только слухов, скинем узурпатора и соберем вече!
