Да, в сентиментальных романах подобные места описывают нечасто. Впрочем, про одержимых в книжках с розовыми обложками тоже не говорят. Хотя… один роман точно был. Не вспомню, как назывался, я его не дочитала даже – просто слишком жутким оказался и любовь там какая-то ненормальная. Возлюбленный героини вел себя как последний негодяй, мучил ее по поводу и без, а потом выяснилось, что это не он, а подселившийся демон.
Демоны – существа мифические, но девушка поверила и решила бороться. Она пыталась докричаться до любимого, надеялась, что тот очнется и выгонит чужака.
– Давай угадай, кто это святилище построил, – вырвал из размышлений Цулик.
– Ну разумеется ты, – отозвался даориец.
– Верно. А знаешь, почему это святилище забросили?
Рай промолчал, и Цулик воодушевленно пояснил:
– Оно только мне подчиняется. Живая земля, слышал о таком?
Маг слышал, я – нет. И хотя понятно, что время тянуть бесполезно, что через разрушенный портал никто не придет, все равно спросила:
– Что это?
– По сути такая же природная аномалия, как естественные порталы, – сказал даориец. – Участок земли, который обладает зачатками разума и собственной волей. Подчиняется только хозяину, которого выбирает сам. Может менять структуру магического поля, внутреннего временного потока и многое другое. Тут, как понимаю, именно магический фон изменен.
– И что это означает?
– Что место может быть закрыто для магического поиска, – выдохнул Рай. – Ордену придется попотеть, чтобы найти тебя.
– Нас, – поправила я.
– Не-эт… – разулыбался одержимый. – Тебя, девочка… Только тебя…
Он картинно поднял руку. На кончиках пальцев вспыхнули алые искорки, миг – искорки превратились в язычки пламени, готовые сорваться в бой сию секунду.
– Линар! – рыкнула я. – Линар, прекрати немедленно!
Страха почему-то не было. Зато злости через край. Особенно злил Рай, который вместо того чтобы отойти и благоразумно спрятаться хоть за теми же колоннами, пытался отодвинуть меня в сторону и принять удар.
– О! Малышку посетила идея! – хохотнул одержимый.
– Линар, – мгновенно смягчилась я. – Линар, пожалуйста. Я знаю, ты меня слышишь. Ты…
– Не слышит, – перебил Цулик. – Вот через пару дней, когда дурман чуть развеется, а депрессия спадет…
– Линар!
– А может, и раньше, – поигрывая огоньками, хмыкнул некромант. Он начал отходить, чтобы Райлен на линии оказался. – Когда соперника уберем. Да, Линар?
Я вздрогнула – слишком похоже на сумасшествие, впрочем… одержимость и есть сумасшествие, ведь так?
– Линар, пожалуйста… Линар, это я, Соули! Помнишь, как мы с тобой…
– Соули, уйди, – рыкнул даориец и опять попытался отодвинуть.
Я едва не упала, но с места не двинулась.
– Соули… – прошипел Рай. – Соули, я не собираюсь бегать!
Очередная волна злости, подавить которую не смогла.
– Почему?
– Он обрушения боится, – отозвался Цулик. – И, кстати, правильно делает. Породы тут мягкие, а свод давно никто не укреплял.
О Богиня! Да что же это…
– Линар. – В голосе появилась мольба, и она была искренней. – Линар, ты же понимаешь, что происходит? Ты же знаешь, что это неправильно! Линар!
– Линар! – передразнил Цулик. – Линар, соберись! Не будь тряпкой!
Я зарычала и сделала шаг вперед. Знаю, что силы не равны, знаю, что тварь в теле родного человека, но сейчас глаза выцарапаю, честное слово!
– Линар! Линар, пожалуйста, вспомни…
Договорить мне не дали. Только в этот раз не Цулик перебил и даже не Рай…
– Хартэш, – процедил кто-то.
Я резко обернулась, чтобы увидеть выходящего из-за колонны громилу. Кожа серая, морда клыкастая, плечи необъятные. На груди рисунок, разглядеть который невозможно – слишком мало света, на бедрах традиционная для пятого мира повязка. В руках топор очень внушительного вида.
– Хартэш, Цулик, – повторил незнакомец.
– Антан ту, – со смешком отозвался тот. – Даар ди мэгс.
Тролль кивнул и бросил через плечо:
– Ирдер.
И из темноты еще шестеро выступили. Такие же, только без рисунков на теле.
– Рай? – холодея от ужаса, позвала я.
– Этот просил прекратить, – невозмутимо пояснил даориец. – Цулик сказал, что их магия тут действовать не будет. Ребята собираются идти врукопашную.
Что?!
– Только через твой труп, – сказал Цулик.
Черноглазый кивнул, выхватил из-за голенища нож – тот самый, которым портал чертил, – и поспешил навстречу троллям. Тот факт, что противников семеро и каждому из них Рай едва ли достает до пояса, самоубийцу из герцогства Даор не волновал.
– Вы с ума сошли?! – взвизгнула я.
– Клятва, милая моя синеглазка. Клятва…
Нет. Это невыносимо!
Мир стал как будто четче, запахи резче. Во рту вспыхнул солоноватый привкус – губу как будто шилом проткнуло. Мысли отступили, а сердце наполнила непреодолимая ярость. Я развернулась и бросилась к одержимому.
Он побледнел, но только на миг.
– Клятва! – рыкнул так, что стены святилища содрогнулись, а я застыла. – Тронешь меня – даориец умрет.
– Я и так умру, – донеслось сзади. Рай был спокоен как скала.
– Все мы когда-нибудь умрем, – выдохнул кто-то. Кажется, тот самый тролль, с рисунком на груди.
А в следующий миг я услышала легкий звон и шелест. Время замедлилось.
Поворот. Тьма уже не мешает видеть, она как будто прозрачной стала. Там, на верхнем ярусе, еще двое – мелкие совсем, тролльчата. В руке одного лук, тетива еще дрожит. А стрела… она такая тонкая, такая хрупкая и летит медленней, чем ленивый шмель. Вот только прицел идеальный.
Кого я хотела спасти? Нет, не знаю. Может, Линара, чьи амбиции и страхи довели до беды. Может, Райлена, который всеми силами пытался искупить то, что натворил в прошлом. Может… саму себя. Наверное, это глупо, но я точно знаю – жить без даорийца уже не смогу. И не хочу без него жить.
Боль была острой, но недолгой. Вспыхнула где-то между лопаток, пронзила насквозь и отпустила. А я крепче сжала ворот расшитой металлическими пластинами куртки, чтобы упасть не сразу.
Одержимый обнял и прижал к себе – ничего особенного, просто инстинкт. А я не удержалась – ощутив поддержку, разжала руки, коснулась пальцами его щеки.
– Линар, – голос прозвучал странно, словно не я говорю, – Линар…
В поблекших синих глазах вспыхнул огонек осознанности, а я повторила, уже бездумно:
– Линар…
Меня отбросило назад, словно кто-то в грудь толкнул, причем сильно. Мир опять изменился. Не стало ни тьмы, ни светлячков под потолком, все каким-то совсем нелепым сделалось. Вот синеглазый парень с бешеным лицом. Он держит бездыханную девушку в грубом дорожном платье, кричит что-то. Девушка молчит, голова откинута, из спины торчит белая палочка с перьями на конце. Впрочем, нет. Палочка не из спины, из красного пятна растет.
Вот странный тип с короткой стильной стрижкой и какой-то стальной ерундовиной в руках. Он бежит к синеглазому парню, орет что-то. За его спиной топчутся семеро огромных, страшных, с клыками. Смотрят на все… ну, как будто не верят. Один поднимает голову, вглядывается в верхний ярус.
Я тоже вглядываюсь – там еще двое. Такие же клыкастые, только мелкие. Один из них кажется испуганным, второй сосредоточенно кусает палец.
Тип со стрижкой выдергивает девушку из рук синеглазого, хлопает по щекам, что-то говорит. А она молчит и отвечать явно не собирается. Она вообще спокойнее всех в этом бедламе.
Страшные клыкастые наконец оттаяли. Двое ринулись к этим, что с девушкой, еще двое в обратную сторону метнулись. Я выход из этой жуткой пещеры не вижу, но точно знаю – там недалеко. Еще знаю, что там свет, но мне к нему нельзя. Меня сейчас другой заберет, он сверху придет. Уже недолго.
Синеглазого схватили, а тому хоть бы хны. Глядит на девушку ошалелым взглядом, что-то шепчет. Потом вроде как кричать начинает, биться. Даже клыкастые громилы удержать не могут. Из его груди что-то зеленоватое вырывается… тоже клыкастое, только очень-очень злое.
Нет, девушка определенно мне нравится в отличие от остальных. Единственная, кто не орет. Ну, правда, синеглазый тоже вроде как успокоился – за голову схватился, покачнулся. Когда он падать начал, никто даже не рыпнулся поймать. Грубияны.
Еще один подлетел – ну из этих, из серых и больших. Вскинул руку. Полыхнуло так, что даже у меня глаза заслезились, хотя точно знаю, не должны… От этой вспышки даже пелена безмолвия спала – пришлось зажимать уши, потому что зеленое завопило так, что… ой, а почему с потолка песок сыпется?
– Лекаря! – продолжал орать… ну этот, со стильной стрижкой.
– Лекаря! – А это уже не здесь, а там, где свет, на который нельзя.
Зеленый исчез, его в какой-то шарик втянуло. Зато синеглазый взвыл. Вот дурак… лежит ничком и воет… Неудобно же! Хоть на спину перевернись!
– Соули, не смей умирать! – шепчет стриженый. Странно. Он же шепчет, а почему голос звучит громче, чем крики? – Соули, девочка моя, не смей умирать! Я приказываю! Слышишь меня?!
