Психи с телефонами в руках - Марго Генер

За окном стемнело, на улицах зажглись фонари с мягким светом, который не мешает спать даже при открытых окнах. Многоярусный город готовится ко сну, превращаясь в удивительного мерцающего исполина.

Но историк не спал. Он разбирал файлы со старыми данными, над которыми работал уже несколько дней, пытаясь сортировать полезное и ненужное, последнее удаляя, без возможности восстановить.

В сияющих папках рецепты, гигабайты литературы, кино, музыки, которую прежде записывали на бумаге с помощью замысловатых крючков, а сейчас с этой задачей справляются приложения. Кучи каких-то статей, которые ни один человек не в состоянии прочесть и за десять жизней.

– Сколько еще… – пробормотал историк.

Он кликнул на очередной файл видео формата, на экране выскочило окно, и на историка уставилось лицо человека.

Точнее, оцифрованное лицо, гладкое, без единого изъяна на коже. Но оно, определенно, создано с реального.

– Это еще что? – спросил историк скорее себя.

Лицо на экране неожиданно моргнуло, губы шевельнулись.

– Послание, – сказало оно.

Глаза историка округлились, он отпрянул от монитора.

– Пора заканчивать работу, – проговорил он, с силой натирая щеки. – Галлюцинации…

– Вовсе нет, – вновь раздался голос, спокойный и живой настолько, словно в комнате говорит реальный человек, а не дребезжит динамик.

Историк нервно сглотнул и спросил:

– Как это понимать? Какое еще послание.

Лицо увеличилось, будто попыталось приблизиться, глаза сверкнули, оно произнесло:

– Просто слушай. У меня не будет другой возможности.

– Да о чем слушать? – не выдержал историк.

Человек на экране, а это несомненно человек, причем удивительным образом слышащий, что происходит в комнате, выдержал паузу, словно оценивает историка. Затем начал:

– Нас стало ещё больше. Но одиночество лишь усилилось. Когда-то древний писатель рассказал о «человеке в футляре». Но, окажись он в нашем времени, разум его не выдержал бы невероятной реальности. «Людей в футлярах» теперь миллионы, и каждый живёт в своём, им же созданном мирке.

Историк таращился на говорящую голову, которая по всем параметрам должна быть обычным видеофайлом, и не мог понять, как ему удается вести диалог.

– Мистика… – пробормотал он, опасливо ткнув экран.

Лицо поморщилось и отпрянуло, сообщив:

– Не вежливо тыкать незнакомцу в лоб, – сообщило оно.

– Невероятно, – выдохнул историк. – Ты действительно меня слышишь?

– Слышу, – кивая, согласился человек в мониторе. – Но гораздо важнее, чтобы меня слышал ты.

Историк вновь сглотнул, вглядываясь в оцифрованное лицо, и пододвинул кресло.

– Я… да, – сказал он все еще не веря, – я тут.

– Это хорошо, – сказал незнакомец спокойно. – Тогда я продолжу. Технический прогресс настолько упростил жизнь человеку, что, начиная с раннего утра и заканчивая глубокой ночью, он может полностью и во всём положиться на технику. Можно зарабатывать деньги, не выходя из дома, оплачивать коммуникации, знакомиться, выходить замуж, умирать. Ты слушаешь?

– Да…

– Кофеварка сама приготовит такой кофе, – продолжало лицо, – какой хотите именно вы.

– Мы?

– Вы, – подтвердил незнакомец. – Вентиляция включится, когда уровень концентрации углекислого газа превысит норму, потому что датчики постоянно отслеживают состояние микросреды в помещении. Вы можете совершенно ничего не делать. Дома можно сидеть сутками. А те, кто выходят на улицу, никогда не выпускают из рук телефоны. Будто боятся остаться без средства связи с внешним миром. Точнее смартфоны. Они ведь действительно «смарт», то есть умные.

– Вообще-то народа для общения много, – смог заметить историк, все же вставив пять копеек в тираду незнакомца в экране.

Виртуальный собеседник кивнул и произнес всё тем же спокойным, даже какой-то умудрённым тоном:

– Ты давно знакомился с девушкой? На вид тебе лет тридцать. Ну? Когда?

Историк сперва возмущенно выдохнул, мол, что за вопросы, но через мгновение лоб озадаченно нахмурился, он нервно укусил губу.

– Если честно, не помню, – признался он. – Странно как-то. Почему я этого не делаю?..

– Вы не можете, – просто сказало лицо. – Вам стало сложно делать это в реальности, поскольку объёмное, живое общение променяли на коммуникацию.

– Это как? – не понял историк.

Виртуальный незнакомец вновь стал больше, имитируя приближение, и принялся пояснять:

– Вроде бы одно и тоже. Но межу общением и коммуникацией разница, как межу шаром и кругом. При живом общении инфа не только передаётся, но и перерабатывается, а сетевая коммуникация – лишь пересылка. Не видно лиц – не видно эмоций.

Словно в доказательство к этому виртуальная физиономия стала корчить рожи, демонстрируя изумление, грусть и радость. Весьма убедительно и наглядно.

– И вышло, как по принципу упражнения и не упражнения Жана Батиста Ламарка, – продолжил незнакомец, наконец, перестав кривляться. – То, что не использовалось – утратило подвижность. Вы не глупы. Далеко не глупы. Но заперлись в своих коконах и связаны с миром многочисленной сетью тонких невидимых проводов, которые позволяют передавать, потреблять… данные. Реальный мир для вас наглухо закрыт. Стало проще написать сообщение в соседнюю комнату, чем сказать.

Историк слушал нежданного собеседника, который появился в мониторе, как призрак из подвала, и с какой-то досадой чесал щеку.

– Психи… – пробормотал он растерянно.

А лицо в экране поправило:

– Психи, с телефонами в руках.

– Но с этим надо бороться, – встрепенувшись, произнес историк. – Как-то.

– С этим трудно бороться, – отозвался собеседник. – И надо ли?

На лице историка отразилось недоумение, а незнакомец пояснил:

– Ещё не много и можно будет с помощью чипа в голове подключаться ко всемирной паутине. Всегда онлайн. Не мечта ли? И не важно, что, в конце концов, вы почти разучитесь говорить. Зачем? Ведь можно напечатать, отправить визуальную голограмму. Останется совсем немного тех, кто сохранит умение общаться. Они станут для вас богами, поскольку будут творить. А на это пока способен только удивительный человеческий мозг. Они продолжат создавать всё новые и новые способы коммуникации, новый миры, цифровые вселенные. А потом вы вовсе перейдёте в виртуальный мир. Там всё будет, как вам удобно, станете такими, какими быть хотите – сильными, красивыми, стройными. Сможете перекраивать обстановку по своему вкусу, даже люди вокруг примут такой облик, какими желаете видеть их. А смерть… О ней даже не вспомните. Мысль такого содержания никогда больше не всколыхнётся в вашем уме. Ведь он теперь виртуален. И когда тела ваши умирают – вы этого не знаете, не чувствуете.

– Но как же это? – оторопев от происходящего и тараща глаза, спросил историк.

– Просто исчезаете,