Лилиана Розанова - Предсказатель прошлого

Лилиана Розанова

Предсказатель прошлого

С Баранцевым мы так жили: тут он, а тут я. У окна Изюмов Немка, а возле двери Константин. Пять Лет так прожили, можно Друг друга узнать. Скромный, отзывчивый товарищ, в общественной жизни принимал участие и пользовался заслуженным уважением коллектива.

Должен сказать, коллектив в нашей комнате вообще подобрался исключительный: жили душа в душу, а ведь знаете, всякое бывает. Тем более, люди такие разные, что нарочно не подберешь. Например, Константин мог неделю не обедать, чтобы купить парижский галстук, а Баранцев, конечно, не обедать не мог, зато, что именно он ел, ему было абсолютно все равно. Однажды Немка Изюмов в свое дежурство купил концентратов "искусственное саго с копченостями" и наладил это дело день за днем. Так мы втроем Константин, я и сам Немка - уже на второй день не выдержали и потихоньку сбегали в столовую, а Баранцев - ничего, ежедневно заглатывал это самое саго и выскребывал тарелку, так что Немка назавтра опять варил исключительно, как он говорил, чтобы проверить экспериментально, есть ли у Баранцева вкусовые рецепторы.

Гм... да. Не знаю, правда, почему мне этот случай вспомнился. Конечно, он слабо характеризует Баранцева и как ученого, и как человека. Скорее он характеризует Немку Изюмова. Он всегда что-нибудь выдумывал. Немка. Бывало, придет с лекций, завалится на кровать, поставит в радиолу квартет Цезаря Франка и выдумывает. Между прочим, музыка эта довольно обыкновенная, серьезная, конечно, но ничего выдающегося. Первый концерт Чайковского или увертюра к опере "Кармен" гораздо красивее, - но Немку почему-то именно под этот квартет одолевали разные мысли. То он писал "Физику" для пятого класса - хореем и ямбом, то предлагал организовать ансамбль мужчин-арфистов. Даже раздобыл где-то арфу и немного научился играть; так она и стояла у нас, полкомнаты загораживая. И если Немка после всего этого еще получал хотя бы тройки, то только благодаря врожденным способностям и Баранцеву, который его тянул изо всех сил.

Сам Баранцев был человек совершенно противоположный. У него время вообще не делилось на занятую и свободную части, как у всех людей, а было сплошное и спрессованное: до ночи просиживал в Приборной лаборатории или у Реферат-Автоматов, а когда его отовсюду выгоняли, возился дома со своими схемами - к кровати у него был притиснут специальный стол. Вот, представьте: Женька согнулся с паяльником, Изюмов играет на арфе, к Костьке пришли знакомые девушки, а я бегаю с чайником туда-сюда. Такова картина нашей вечерней жизни.

На лекциях Женька иногда проваливался. То есть физически он, конечно, никуда не девался, - но духом уносился далеко: глаза у него аккомодировались на бесконечность или он бешено начинал записывать обрывки формул, ничего общего не имеющих с предметом лекции. Один раз, помню, с ним случилось такое на "Введении в бионику инфузорий". А с другой стороны от меня сидел Немка и тоже бормотал что-то, от инфузорий крайне далекое, может, рифмовал интеграл с забралом, не знаю. А читал нам "инфузорий" сам профессор Стаканников, читал таким клокочущим, напористым басом, словно не об инфузориях, а о пещерных львах. Кончилась лекция - Баранцев и Немка постепенно спустились с высот в аудиторию, и Немка задал один из своих дурацких вопросов:

- Вот шел, шел человек в плохую погоду, поскользнулся и шлепнулся в лужу - как сказать это одним словом?.. _Упал - намоченный_...

Да... О профессоре Стаканникове вам, наверное, приходилось слышать. Да, тот самый известный ученый. И внешность у него такая маститая. Встретите, например, на улице, непременно подумаете: "Вот идет член-корреспондент".

И вот профессор Стаканников тоже оказался участником одной истории, о которой я вам расскажу и к которой Женька Баранцев имеет самое прямое отношение.

Нужно сказать, что мы давно, со второго курса, поняли, что Женька возится со своими схемами не просто так, а бьет в одну точку. В ответ на наши расспросы, однако, он бормотал нечто невразумительное, так что мы постепенно от него отстали и странную шишкастую конструкцию, которая гнулась у него в ногах кровати, перестали замечать. Зато Константиновы девушки, впервые попадавшие в нашу комнату, цепенели перед ней в восхищении, как перед Немкиной арфой, и начинали тянуть из нас душу, что это есть.

Один раз - тогда была такая Кира - Немка объяснил:

- Это полудействующая модель перуанского термитника с обратной связью.

Потом Киру сменила красавица, известная у нас в комнате как "Симбиоз шляпы с волосами". "Симбиозу" Немка просто сказал:

- Перед вами кактусоидная форма существования протоплазмы.

Дело шло к госэкзаменам и к защите дипломов, когда однажды Баранцев сам начал разговор. Наступал вечер, и в комнате не было посторонних, только мы вчетвером.

- Ребята, - говорил Женька, - я недавно кончил одну штуку. Вчерне. Идея не моя, она давно описана, моих тут, собственно, несколько узлов... Ну, использовал интегрирующие схемы... Квазияпонскую оптику...

- Не тяни, - сказал Константин.

- Да нет, ничего особенного. Обыкновенный исследователь. Коллектор Рассеянной Информации, только малогабаритный и локального действия.

Мы переглянулись. Идея коллектора, конечно, не нова. [Для ознакомления с принципиально-технической стороной вопроса автор отсылает читателей к первоисточнику: А. и Б.Стругацкие, "Возвращение"]

Общеизвестно, что ничто в природе бесследно не исчезает, и значит, в принципе каждый след можно уловить, усилить, очистить от последующих напластований и связать с другими следами. Так вот, коллектор - это устройство, которое с помощью соответствующих уловителей, отслоителей, усилителей, накопителей, синтезаторов и сопоставителей преобразует эти следы в картины прошлого.

- Если вот этот тумблер положить ВПРАВО, - рассказывал Баранцев, - мы получим картину того, _как действительно было_. Но то, как было, это, собственно, один из вариантов того, _как могло быть_, к тому же не самый вероятный. Стрелку, направленную на сущность события, случайности сталкивают влево и вправо. Кто знает, каких вершин достигла бы поэзия, если бы Лермонтов стрелял в Мартынова, а не в воздух, и кто бы открыл Северный полюс, если бы медведь, убитый Андрэ, был совершенно здоров. [Баранцев, видимо, имеет в виду версию, согласно которой экспедиция Андрэ (1897), пытаясь достичь Северного полюса на воздушном шаре и, совершив вынужденную посадку, погибла заразившись от подстреленного медведя трихинеллезом]. Перекинув тумблер ВЛЕВО, мы включаем Фильтры Случайностей, Минимизаторы Уклонений и специально вмонтированное в электроды Устройство, вносящее Коэффициент поправки на человеческие качества. В результате мы получим первую производную - картину того, _как могло быть_. Понимаете?